Другие правила

Жорж смотрел, как девушка в белом платье выходит во двор замка. Вот она прошла в другой флигель. Походка у нее твердая и уверенная. Девушка очень расстроена, но не намерена сдаваться. Возможно, он выбрал не лучшее время для предложения. Но пусть она, когда очнется от своего увлечения дАнтуаленом, знает, что есть человек, готовый принять ее.

... Как сложно думать об одной женщине, когда ты безвозвратно влюбился в другую, думал Рене дАнтуален, гуляя с Катрин по парку. Катрин любила его, и он чувствовал эту любовь. Но если раньше она ему льстила, то теперь — раздражала. Что там нафантазировала себе эта худенькая хрупкая девушка, ему было неизвестно, но в последнее время он оказался в ловушке. Катрин рассказала ему о предложении, которое сделал ей Безье, и явно ждала встречного предложения от него самого, которое она бы с радостью приняла. Она была готова бежать с ним и жить в бедности, да вот досада, в бедности не желал жить он.

За последние три дня он старался избегать общества Катрин всеми возможными способами. Оставалось продержаться до конца недели, когда вся их компания собиралась отправиться обратно в Париж. Но Катрин, не понимавшая причины его перемены к ней, искала с ним встреч и была весьма настойчива. Его симпатия к ней за день превратилась в раздражение.

Тем более, что Валери не пришла. Он ждал ее весь вечер и часть ночи, но она не пришла. Возможно, забыла. А может быть, просто не захотела. Она вышла победительницей в их противостоянии, и он должен был признать это. Но нет, Рене дАнтуален не был влюблен. Нет. В груди его была кровоточащая рана, и рана эта требовала отмщения. С каждым днем он все больше злился, а очаровательная Валери продолжала смотреть сквозь него так, будто его вообще не существовало. Его так и подмывало рассказать все Филиппу, но он боялся, что репутации Валери уже ничего не повредит, тем более, что на ее руку было достаточно претендентов, а вот получить от Филиппа удар шпагой он вполне мог. И, он не сомневался, его сестрица только поднимет бровь, узнав, что он, Рене дАнтуален, ранен или убит по ее прихоти.

На такие подвиги Рене дАнтуален не был способен. Под конец этой злосчастной недели он был доведен до последнего предела бешенства. Попытки поговорить с Валери не увенчались успехом. Она умело ускользала от него, а устраивать сцены на людях было не в его интересах. Рене стал рассматривать как вариант написать ей письмо. Он даже сел за стол и вооружился пером и бумагой, но обнаружил, что ему нечего ей написать. Писать признания в любви было бы смешно. Он не считал, что любит ее. Писать оскорбления — не достойно. Через пол часа он очнулся, обнаружив, что все это время выводил на листе большими буквами ее имя. Он смял лист и бросил его в корзину. Он столько раз разжигал любовь в сердцах женщин, но, попавшись на свою же удочку, не имел никакого представления о том, что делать дальше. Женщины обычно сами искали встреч с ним и предлагали ему свою любовь и деньги. Он же не мог предложить Валери ничего, кроме, собственно, физической любви. Ни денег, ни драгоценностей он не имел, а то испепеляющее чувство, которое сжигало его изнутри, было невозможно назвать любовью.

В последний день их прибывания в Шатори старый барон давал бал в честь своих племянников, на который съехалась вся местная знать. Скрываясь от Катрин, дАнтуален метался по своей комнате, так и не придумав, как завлечь Валери в свои объятия и понимая, что завтра они неизбежно расстанутся. Эта мысль была настолько невыносима, что он порывался даже биться головой о стену, обливаться холодной водой, но все это облегчения не приносило. Завтрашний день неумолимо приближался. И расставание с Валери тоже.

Всех этих метаний и мучений не видели ни Катрин, ни Валери. И если последняя могла предположить все стадии мучений своей жертвы, то несчастная Катрин даже не догадывалась о том, почему вдруг дАнтуален остыл к ней. Два последних дня он скрывался в своей комнате и выходил только изредка, слоняясь в одиночестве по парку и уходя куда-то далеко в лес. С Катрин он стал резок и жесток, особенно в последний раз, когда он попросил ее не путаться у него под ногами. Так и сказал. Она потом час проплакала, но все же сумела убедить себя, что он просто был не в духе, а не разлюбил ее. Тем более, что со дня разговора с Жоржем де Безье она стала замечать последнего. Он был повсюду, и Катрин чувствовала себя в осаде. Куда бы она ни шла, везде был Жорж. Нет, он не надоедал ей. Он просто был, маячил где-то на горизонте, просто смотрел на нее, но этого было достаточно, чтобы надолго испортить ей настроение.

Тем более, что она видела его во сне. Не во сне, в кошмаре.

Ей снилась темная комната. Две свечи освещали совершенный беспорядок. Стол с остатками ужина, разлитое вино на белой скатерти. Перевернутые стулья. Видно, что в этой комнате шла борьба.

Ей снилась женщина на полу в луже крови. Розовое шелковое платье заливает кровь, она повсюду, на ковре, на руках женщины, на руках склонившегося над ней мужчины. Мертвые глаза женщины смотрят в пустоту. Волосы ее растрепаны. Мужчина сжимает ее тело в объятьях, шепчет что-то. И вдруг поднимает бледное, искаженное страданием лицо. Карие глаза почти такие же стеклянные, как у мертвой. Катрин громко кричит во сне, узнав в мужчине Жоржа де Безье.

Бал приближался, а вместе с ним и расставание с дАнтуаленом. И, хотя Рене уверил Катрин, что обязательно вернется к ней, как только сможет, Катрин боялась его потерять. И уже на балу, когда Рене стал приглашать самых разных женщин на танец, она поняла, что такое настоящая ревность.

_________________

Глава 17. Башня Фей

Будь барон посвящен в хитросплетения последних событий, он никогда не собрал бы под своей крышей всех этих людей. На бал явились сестры и брат де Лесси, брат и сестра де Турне, Луи де Лежье и месье дЭшар. Жак, дон Хуан, Жорж де Безье, брат и сестра де Монпелье и дАнтуален вполне могли бы справиться со скандалом и без их присутствия, но когда все они встретились, воздух в зале накалился, что не могло не привести к бурной разрядке.

Валери вместе с братом и бароном встречала гостей. На ней было платье из серебристой материи, которая переливалась при каждом движении, искрясь разноцветными блестками. Темно-зеленая нижняя юбка была расшита нитями жемчуга. Жемчуг украшал ее волосы и шею, обвивался вокруг тонкого запястья и мерцал на пальцах. Улыбка Валери была прекрасна. Казалось, она улыбается каждому по-настоящему, искренне, от чего каждый входящий на бал мужчина думал, что так она улыбается только ему. И даже Андре де Турне был поощрен этой улыбкой, хоть он и боялся, что в замок Шатори его не пустят, а прикажут лакеям вышвырнуть вон.

Не так давно Андре побывал у своего друга Люсьена де Лесси, только что отошедшего от долгой болезни, и принес ему свои извинения. На этом, казалось бы, инцидент был исчерпан, только вот его письмо мадемуазель де Флуа вернулось обратно в Тур нераспечатанным. В Шатори его приняла Катрин, которая сообщила, что мадемуазель де Фдуа нет дома. Он оставил письмо ей, но был уверен, что Валери его не читала, а, скорее всего, просто выбросила. Знай Андре Валери лучше, он бы не сомневался, что письмо было прочитано. И да, выброшено в корзину. Но прочитано и изучено самым скрупулезным образом.

Если бы Катрин не была так занята своими переживаниями, она бы ни за что не допустила подобного сборища. Но все, что не касалось дАнтуалена, перестало казаться ей важным, и списки гостей она составляла по старому шаблону, просто пригласив всех подряд.

Бал открывали Валери и Филипп, которые и танцевали первый танец, после чего Филипп вручил руку сестры Жаку де Шатори, а сам пригласил Катрин. После танца с Филиппом Катрин сама не поняв каким образом оказалась в объятиях Жоржа де Безье, и они танцевали молча, не сказав друг другу ни слова. Валери же повернулась спиной к подошедшему дАнтуалену, и приняла руку дона Хуана. Обстановка стала накаляться. Если танцуя с Жаком она сообщила ему, что Монпелье сделал ей предложение, и она раздумывает над ним, то дону Хуану рассказала, что нет ничего приятнее, чем гулять вечером у пруда в хорошей компании, и что она за это время проделывала это не раз. Только не уточнила, в чьей компании.

— А ты, Хуан, ты определился, кто тебе больше нравится? Все же я не бросила идею большой семейной свадьбы.

— Пока что я склоняюсь к тому, что мадемуазель де Монпелье сумеет сделать и без меня хорошую партию, — ответил он, — а вот мадемуазель де Лесси — вряд ли. Думаю, что мне стоит рассмотреть ее кандидатуру. Тем более, что она все же красивее герцогской дочки и не так избалована.

Валери скривила губы, немного задетая его ответом. Она ожидала, что он начнет рассыпаться в признаниях ей, Валери, но он отлично умел играть в ее игру. Это немного раздражало, но повышало ставки. Валери была согласна на это.