Другие правила

Эрида остановилась и сбросила капюшон. Эрида с лицом Валери де Медин молча смотрела в зал, а потом начала говорить медленно, немного на распев, как говорила во время исполнения роли.

— Дорогие мои жители славного города Версаля... сегодня страшный час. Сегодня я кидаю вам самое настоящее яблоко раздора..., — она подняла над головой золотое яблоко, украшенное бриллиантами, — и пусть будет выбрана достойная женщина, которая воистину может поссорить не только мужчин между собой, но и целые страны и государства, вызвать войны и эпидемии... Пусть назовут ее Еленой, и пусть Парис, обезумев от преступной любви, похитит ее!

В этот миг ее одежды начали развеваться от сильного ветра, свет почти померк, став белым лунным светом, и черный плащ сдуло с ее плеч. Валери разогнулась, а свет вдруг исчез и тут же появился, но уже подсвечивая сзади ее тонкую фиругу, одетую в белую сверкающую тунику, которую рвал ветер. Одежда ее казалась (а возможно и была) совершенно прозрачной, и зал задохнулся, увидев, как полупрозначная ткань облепляет ее ноги, ее тело, и было понятно, что под туникой ничего больше нет. Длинные распущенные волосы тоже разлетались в разные стороны, ветер трепал их, как и ткани, и образ получился не столько прекрасным, сколько зловещим. Вдруг что-то сверкающее оказалось в руках Валери, она вскинула руки, и золотые, серебряные искры засверкали вокруг нее, кружась в воздушных потоках. Тут свет померк, и истинный образ Эриды померк вместе с ним. В зале стояла гробовая тишина.

Когда же свет включили, все увидели, что блестки были обычными конфетти, а Валери де Медин скромно сидит на бортике сцены, одетая в белую шелковую тунику с расшитым золотом поясом, и на плечи ее накинут черный плащ Эриды. В костюме ее не было совершенно ничего неприличного, так как королева и другие исполнительницы ролей были одеты точно так же. Валери пригладила волосы, встала и заулыбалась.

— Теперь мы с Ее Величеством просим всех дам покинуть зал. Голосование должно быть честным и тайным. Мужчинам же раздадут бумажки, на которых надо написать имя Прекраснейшей Елены, и опустить эту бумажку в золотую амфору.

Дамы покидали зал в полной тишине. Валери же осталась сидеть на сцене. Все взгляды сосредоточились на ней. Она держала амфору, в которую мужчины по очереди опускали бумажки и так же молча выходили, иногда кидая на нее странные взгляды. Еще до окончания голосования Валери знала, чье имя было написано на большинстве опущенных в ее амфору бумаг

...

— Она же сказала, что это будет имя Елены, которая может поссорить между собой кого угодно, — злобно и тихо говорила Мария де Монпелье своей сестре, — вот и назвали именно это имя. Прекраснейшая... да ты и то во много раз красивее нее!

От такого комплимента Диана поморщилась, но ничего не ответила, видя, что сестра и так вне себя.

— Артур, ты же тоже написал ее имя, признайся, — Диана посмотрела на брата, который как ни в чем ни бывало сидел за столом и писал письмо.

Он обернулся через плечо и кивнул:

— Я не собирался писать ничье имя, кроме ее.

— Но ты мне обещал!

— Только чтобы ты отвязалась. Я и Клер де Риган обещал, — он усмехнулся, — да и вообще вы придаете слишком много значения простой шутке.

— Шутке? — в один голос воскликнули обе девушки, — это шутка по твоему?

— Ну конечно. Это просто шутка. Выбрали прекраснейшую даму Франции. Почти единогласно. Так что уважайте выбор ваших мужчин.

… Когда золотую амфору, доверху наполненную бумажками, принесли королю и королеве, а те высыпали бумажки на стол перед собой и стали пересчитывать имена, занося их на листок бумаги и ставя крестики напротив имен женщин, которые находили на бумажках, оказалось, что одна из дам побеждает с большим отрывом. Жозефина де Бриенн заняла второе место, Мария де Монпелье — третье... Первое же место совершенно неожиданно было отдано не отличавшейся красотой Валери де Медин.

Неожиданный результат привел в полную растерянность Марию-Антуанетту, да и король, впрочем сам отдавший голос за Валери, просто потому, что не знал за кого его отдать и считавший, что за Валери все равно никто не проголосует, был в полном недоумении.

— Доигрались, мадам, — сказал он, смахивая со стола все ненужные уже бумажки. Лист с результатами он держал в руке и не знал, что делать с ним дальше, — лучше объявите победительницей свою Жозе. Тогда остальные немного пошипят и успокоятся. Но если вы наградите титулом Прекраснейшей не самую красивую женщину, на которую и так ополчились все вокруг и которая стоит на грани скандала, думаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Но это будет не честно, — Мария-Антуанетта взяла у короля лист и сложила его пополам, — раз уж мужчины выбрали Валери де Медин, то она и будет признана Прекраснейшей. Если бы они считали таковой Жозе, они бы четко написали ее имя на бумажках.

Валери была награждена, как прекраснейшая женщина Франции, и золотая диадема с рубиновым сердцем теперь возлежала на ее распущенных волосах. Награждали ее в полном молчании, и если бы ни музыканты, то можно было бы подумать по лицам участников церемонии, что кого-то хоронят. Но музыка была торжественно-веселая, поэтому Валери улыбалась. Она победила, и месть ее удалась на славу. Пусть теперь все эти женщины говорят о ней все, что угодно. Это может быть расценено либо как ревность, либо как зависть. А она стояла на сцене в золотой диадеме и белом платье Эриды, с яблоком в руке. И, знала она, все мужчины, которые по совершенно разным причинам отдали за нее свои голоса, смотрят только на нее.

Роль Эриды пришлась ей по душе. Наутро Мария-Антуанетта прислала ей акварельный портрет, изображавший ее триумф. Художник приукрасил ее черты, чтобы подпись «Прекраснейшая» соответствовала изображению. Но в целом портрет был похож. Валери бросила его на стол, не желая вспоминать прошлый вечер

Глава 11

Сразу же после награждения она вышла к озеру, оторвавшись от всех. Венец еще сиял в ее волосах.

— Кому же достанется роль Париса? — услышала она вкрадчивый голос.

Григор Бобрин со своими неизменными спутниками стоял у нее за спиной.

— Я как и обещал, голосовал за вас. И, как видите, у меня хороший вкус, — он усмехнулся, — хотя вряд ли кто-то мог устоять после вашего представления. Поздравляю, наихитрейшая, вы отомстили сразу всем.

— Благодарю вас, месье.

Она отвернулась и пошла в сторону дворца, но Григор остановил ее, схватив за руку.

— Не отказывайте мне в милости прогуляться со мной. Просто прогуляться. Я возьму своих людей, и они не оставят нас наедине.

Оценив ситуацию, Валери молча кивнула. Несмотря на победу, она была не в настроении гулять по парку в обществе Григора Бобрина. Ей хотелось побыть одной, и поразмышлять, что же делать теперь, когда ее месть осуществилась, а письма из Мадрида скоро захлестнут Версаль и слухи о разводе станут реальностью. Но отделаться от него не было никакой возможности, поэтому она медленно пошла рядом. Два спутника Григора, Жан Меренский и Андре Синев шли далеко позади.

В полном молчании они углубились в парк, и только тут Валери поняла, куда привел ее Бобрин. Прямо перед нею высился Храм Любви, где мраморный Амур вырезал свой лук из щита Геркулеса.