Другие правила

— У Вали нет никакого желания говорить с вами.

Повисло молчание.

— Вали, конечно же, известно, что вы в замке, — продолжала Сафи через некоторое время, — она не желает видеть вас, поэтому послала меня сообщить вам, чтобы вы не искали встречи с ней. Мессир Жорж будет говорить вместо нее.

— А тебе не кажется, что это глупо? — спросил он, желая скрыть глубочайшее разочарование и подступающую к груди злобу, — мне проще обсудить все с ней, чем говорить через третье лицо. Неужели Валери... мадам де Медин, так боится меня?

— Боится? — Сафи рассмеялась, — нет, конечно же нет. Она... она очень сильно на вас обижена и у нее нет никакого желания видеть вас.

— Я тоже на нее обижен и не очень-то желаю видеть ее, — сказал он, — но я проделал такой путь не для того, чтобы играть в прятки. Попроси мадам выйти ко мне завтра утром. Я клянусь, что не отниму у нее много времени!

Он развернулся и ушел обратно в ночь не попрощавшись. И только пройдя до самого дальнего крыла по дорожке парка он понял, что его всего трясет, как в ознобе, и что руки его холодны, как лед. Сам не зная зачем, он вернулся к центральному входу и стал бродить по аллеям, потом сел на одну из скамей и так и сидел, уронив голову на руки, не зная, чего ждет, и не зная, что делать дальше.

Возможно, он сам не отдавал себя отчета в том, что ехал сюда не для того, чтобы расстаться с ней навсегда. И если умом он хорошо понимал, что Валери никогда его не простит, то в тайне надеялся, что она тоже ждет встречи с ним. Теперь же, когда стало очевидно, что в замке его совсем не ждали, он погрузился в привычное состояние тоски, к которой примешивалась поднявшая голову ненависть.

Если она не хочет его, он не будет настаивать. В конце концов, кроме Валери есть и другие женщины. Когда он уезжал, мать сказала ему, что Валери — его жена, и обязана выполнять его приказы. Он не так много требовал от нее — всего одну встречу до окончательного разрыва. Всего одну.

Он откинул голову, сжимая губы. Он никогда больше не увидит ее и не будет искать встреч с ней. Но она обязана прийти, чтобы он мог своими глазами убедиться, что она действительно хочет забыть его. Навсегда.

Внизу, в темноте, очень далеко, серебрилась в свете луны река. Дон Хуан встал, смотря на реку, и медленно пошел обратно в замок. Все равно ему было не найти свою комнату самостоятельно. Он поднялся в холл, потом нашел комнату дворецкого, которому передал записку для Валери, и которого просил проводить его. Оказавшись наконец в своей комнате, он бросился на кровать и всю оставшуюся ночь повел между сном и явью, гадая, придет она или нет, пытаясь понять, что было у нее с Жоржем де Безье, и почему тот так рьяно защищает ее.

За эту ночь он буквально возненавидел Валери. Если до этого ненависть к ней мешалась в его сознании с любовью, то этой ночью он ненавидел ее по-настоящему. Он клялся себе, что если она не желает иметь с ним ничего общего, то и он тоже не желает иметь ничего общего с ней. Ее поведение в Париже явно показало его правоту. Но она его жена и обязана его слушаться! Завтра они подпишут бумаги, но сделают это глядя друг другу в глаза, а не передавая их через нотариуса или Жоржа. Он готов опустить ее, уехать и навсегда забыть ее имя. Но он больше не позволит ей игнорировать свои приказы.

Дон Хуан Медино донье Валерии Медино

Мадам, я не желаю обсуждать наши дела через третьих лиц, поэтому настоятельно прошу вас о встрече. Было бы очень хорошо прийти ко всеобщему соглашению, чтобы не иметь в дальнейшем претензий друг к другу.

Хуан.

Глава 21

Утром Жорж пригласил его к себе в кабинет. Бумаги лежали у него на столе, но дон Хуан не собирался прикасаться к ним, пока мадам Валери не соизволит спуститься. Утром он передал через лакея другую записку, сообщая Валери, что будет ждать ее в саду для разговора наедине, а потом они поднимутся в кабинет графа де Безье. Валери не пришла. Он зря прождал ее несколько часов, и явился к Жоржу в невероятном раздражении и полном расстройстве чувств. Правда лицо его было совершенно спокойно, как будто он пришел на дружескую встречу, а не для подписания бумаг о разводе.

Жоржа обманул этот его безмятежный вид.

— Я просил вас не видеться с Валери, — сказал он после поклона, — вы же настаиваете на встрече, дон Хуан. Валери однозначно дала вам понять, что не желает вас видеть. Я не понимаю, почему вы так настаиваете на встрече с ней даже против ее воли.

Дон Хуан молчал, внутренне собираясь и изо всех сил сдерживая желание обнажить шпагу.

— Если мадам не соизволит явиться в сад, я не подпишу бумаги о раздельном проживании, — сказал он наконец очень тихо, — и тогда нам придется пройти через долгую процедуру развода. Если же она спустится в сад для разговора, я обещаю признать ее дочь, и пойти на любые уступки, на все, что она пожелает. Я ясно выразился?

Он поднял на Жоржа глаза и взгляды их встретились.

— Вы не понимаете, дон Хуан? — Жорж разозлился, — мы столько времени и сил потратили, чтобы вывести Валери из апатии, что ни я, ни Сафи не позволим вам встречаться с ней.

Дон Хуан пожал плечами.

— Значит, мы будем готовиться к разводу. Это займет гораздо больше времени. Мадам де Медин придется ехать в Мадрид, а ребенок ее останется бастардом. Выбирайте, господин граф. Мне кажется, что Валери гораздо проще спуститься в парк.

Жорж был взбешен.

— Чего вы хотите, дон Хуан? Вы и так причинили ей достаточно зла! Неужели вам хочется усугубить ситуацию? Валери показан покой, а не выяснения отношений! Я не позволю вам встречаться с ней! Вы и так поступили с ней как последний подонок!

Дон Хуан сжал кулаки. В этот момент он ненавидел не только Валери, но и Жоржа, и боялся окончательно потерять остатки самообладания. Он должен был тут же кинуть ему перчатку, но в последний момент сдержался, все еще надеясь на мирное решение конфликта, тем более понимая, что в словах его была доля правды.

— Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне! — воскликнул он вместо этого, — вы не имеете права указывать ни мне, ни этой женщине, что делать!

— Ошибаетесь, имею. Я ее опекун.

Дон Хуан некоторое время смотрел на него молча. Потом скрестил руки на груди, немного приходя в себя.

— Не имеете, — сказал он уже спокойнее, — вы были им. Но теперь эта женщина — моя жена. И только я могу решать, что ей делать. Не вы.

И он вышел из комнаты еще до того, как Жорж успел осмыслить сказанное.

….

Покинув Жоржа в крайнем раздражении, дон Хуан вышел в сад. Он поклялся себе очередной раз, что уедет как можно скорее, и что он будет договориться напрямую с Валери, а не при посредничестве Жоржа де Безье, который непонятно с чего возомнил, что имеет право приказывать ему. И что именно поэтому он так настаивал на свидании. Объяснить ей, что от нее требуется, попрощаться и забыть навсегда ее имя. Пусть живет так, как хочет, он больше не желает иметь с ней, ее родней и так называемыми опекунами ничего общего.