Другой Мир

Джулиан расправил плечи - он уже больше не был тем беспомощным мальчишкой, он был высоким, ловким, гибким, почти взрослым мужчиной. Страх уже прошел не оставив в душе не следа. Присев, он ловко увернулся от страшного удара, а затем, резко выпрямившись, он подпрыгнул и, взмахнув мечом над головой, и перехватив рукоять обоими руками, что было сил, обрушил на шлем противника. Затем он сделал выпад вправо, резко взмахнув мечом и парируя удар, а затем застыл с согнутыми для обороны руками...

Он совершил еще несколько выпадов, нападая и защищаясь. А затем схватка заполнила все его внимание целиком; времени смотреть на других не осталось. Джулиан приседал, рубил, парировал, наносил удары, защищался и протыкал противника в прыжке. Он сражался, испытывая бездумный прилив сил, не думая более о собственной безопасности, тесня и рубя врагов направо и налево, оставляя за собой лишь груды искромсанных тел.

Вращая над головой меч, он переложил его из одной руки в другую и, обрушив на врага, разрубил тело на две части. И лишь тогда он осознал, что врагов больше не осталось. Лишь они сами, с ног до головы покрытые кровью, на опушке старого леса устланной изрубленными телами гоблинов.

Загнанно дыша, потирая то одно ушибленное место, то другое, он подошел то и дело, оскальзываясь на траве залитой вражеской кровью к Люкасу и Тимиуму нависающим над каким-то захваченным в плен гоблином, то и дело заходившемся в неприятном смехе.

Его морда была искажена лютой ненавистью и поистине королевским презрением; он постоянно омерзительно скалил зубы, обнажая неровные желтые клыки.

– Говори, что вы забыли за пределами Анарии?!
– прорычал Люк, смотря на пленника сверху вниз.

– Мы несли слово нашего хозяина, эльфийские крысы - заявил тот рычащим басом - А ваши головы послужили бы весьма красноречивым дополнением к его посланию.

Эльфы переглянулись. Все думали об одном и том же: уж не ловушка ли это? Прищурившись, Люк все же решил рискнуть и продолжил допрос:

– И о чем же этот гнусный предатель захотел с нами «поговорить»?

И гоблин, довольно усмехнувшись, ответил ему:

– Наш хозяин велик. Он правит небом и землей. Он все знает и все видит. И он правит своим народом. И вы для него просто козявки. Грязь под ногами. Однако же он очень хотел с вами побеседовать, придти, наконец, к единому мнению, прежде чем принять окончательное решение и развязать, к его огорчению, открытую войну. Он великодушно желает заключить с вами перемирие. Ведь только благодаря его милосердию вы все еще живы и даже неблагодарно пытаетесь противостоять его власти.

– Перемирие?!
– с потемневшим от ярости лицом, воскликнул Люк - Да истинная сущность вашего «королевства» - это зло! Всеобъемлющее и все уничтожающее зло! А сам Марон - это страшная ядовитая язва на теле нашего мира! Он уничтожил и захватил наше королевство, убил короля Джошуа, разрушил созданные им мир и благополучие, он преследовал и уничтожал арийцев, он сжигал дотла их дома...
– голос его сорвался - С его приходом мы не знали покоя! А теперь он захотел перемирие?! Да вы и ваш хозяин наши заклятые враги! Вы и ваш проклятый Марон, настоящие выродки и никто из нас - свободных, истинных, арийцев - не имеет ни малейшего желания вступать с вами в переговоры! Мы скорее умрем, чем позволим себе присоединиться к его проклятому Союзу!

Тим и Джулиан молчали. Но гнев, так же, как и в Люке, кипел в их душах, а слова его так же, исходили и из их сердец. Они уже научились жить и ненавидеть Марона всеми возможными и невозможными силами. Они давно уже на своей собственной шкуре испытали все прелести правления Марона, осознав, что его единственная цель - захват власти, уничтожение или полное и беспрекословное подчинение своей воле всех оставшихся в живых арийцев. И его совершенно не волновало, что при этом станется с ними, с Арией. В его планах не было мира, спокойствия и процветания, лишь смерть, запустение и уничтожение. И Джулиан, оказавшийся в Арии не так давно, уже успел проникнуться этим пламенем ненависти, горящим в сердцах, изо всех сил, сражающихся ради прежнего рассвета тави.

– Ты совершаешь огромную ошибку!
– усмехнулся гоблин, обнажая клыки - От моего хозяина вам все равно никогда не скрыться. Он все равно вас рано или поздно настигнет. И скорее рано, чем поздно. Ведь он все-все о вас знает. А армия за стенами замка только и ждет, что его приказа. Одно его слово и мы, точно буря, обрушимся на вас, сметая и уничтожая все на своем пути. И тогда вы сами будете молить его о милосердии и пощаде. А если же у вас хватит сил сопротивляться, то все вы будете страдать под пытками или в рабстве весь остаток своей жалкой жизни, мечтая, лишь об одном: поскорее умереть.

– Лучше оставь свои советы при себе!
– выкрикнул Люк, едва сдерживаясь от обуявшей его ярости - А хозяину своему передай, что мы с огромным удовольствием будем смотреть, как он будет биться в страшных корчах, и вороны будут клевать его гнилые внутренности, когда война кончится и правлению его настанет конец!

Физиономия гоблина исказилась от ярости, и он зарычал, обнажив клыки:

– Запомни эльфийские отродье: ты еще сполна расплатишься за эти слова, истекая кровью у его ног! Если, конечно, сумеешь еще дожить до начала следующей недели...

А остальное произошло в мгновение ока...

Гоблин, резко дернувшись в сторону, сбил с ног Тима, удерживающего его на месте приставленным к горлу лезвием кинжала. Оружие выпало из его рук и пленник тут же схватив его, бросился на Люка, готовый пронзить его. Джулиан среагировал моментально. С силой замахнувшись, он метнул в гоблина свой меч, и клинок, тускло сверкнув, с жутким хрустом насквозь пронзил врага. И тот с каким-то приглушенным бульканьем рухнул на землю к ногам Люкаса.

– Спасибо...
– пробормотал тот, ошарашено уставившись на мертвого гоблина.

Джулиан, нечего не ответив, вырвал свой меч из его тела и, стерев кровь, сунул в ножны.

А затем они осторожно сложили тела своих павших сородичей и предали их огню, почтив память о них несколькими торжественными словами. Однако прежде чем скрыться в спасительной тени густых крон, они сделали еще одно дело. Эльфы принялись сваливать тела гоблинов в одну кучу.