Дрянной декан

Я даже мечтала снова побывать в библиотеке, посетить «наше с ним место» в недрах темного лабиринта из книжных стеллажей, но для этого пришлось бы пробиться через заслон в лице Любови Ефремовны, которая за столько месяцев так меня и не позабыла...

В отличие от самого Верстовского, похоже.

Если коротко, то я в одиночку слонялась по пустынным романтичным местам и воображала себе невесть что. Добрав с момента отъезда декана недостающие мне психопатические черты, чтобы с чистым сердцем именовать себя «настоящим писателем».

Я подошла к кабинету Верстовского и прислонила ухо к двери — тоже лишь для того, чтобы отдать дань традиции: привыкла, что за ней всегда царит тишина. Но в этот раз тишина отступила перед приглушенными, еле слышными голосами. Мужским, долетающим до меня смутно знакомым низким рокотом, и женским, тихо позвякивающим колокольчиком.

Меня будто прошибло током от осознания того, что нас с деканом впервые за столько времени разделяет всего лишь одна дверь. Я не могла разобрать, о чем говорят эти двое, но ужасно ревновала и заранее сходила с ума... Оторваться от подслушивания непрослушиваемого не было никаких сил. Наверное, я стояла бы так вечно, пока не превратилась в ископаемое, но колокольчик и рокот вдруг начали становиться громче и ближе.

Я не сразу поняла, что это значит, а потому лишь успела отпрыгнуть на достаточное расстояние, чтобы факт моего шпионства стал чуть менее явным. Дверь открылась, чуть не стукнув меня по лбу, и на пороге показались увлеченные беседой Вениамин с Аделаидой.

– Маргарита?
– стажерка очень удивилась, найдя под дверью ошалелую студентку.
– Что ты здесь делаешь?

Верстовский не сказал ничего. Лишь посмотрел одним из своих самых холодных и непонимающих взглядом, в который, правда, примешивалась толика растерянности.

Какой унижение! Я открыла и закрыла рот, чувствуя, как щеки наливаются предательской краской. Сказать, что оказалась здесь случайно - случайно в пустом коридоре, куда и студенты-то почти не заглядывают?.. Бред. У меня не было ни одного мало-мальски достойного оправдания. А те, что были, выглядели такими же жалкими, как и сама я, зачем-то припершаяся к кабинету Верстовского...

– Здравствуйте, Вениамин Эдуардович, - наконец пискнула я.

– Здравствуйте, Красовская, - неохотно сказал он.
– Чем могу быть полезен?

Вот уж не думала, что наше первое приветствие за столь долгое время окажется настолько формальным. Если он таким образом «шифруется», чтобы не рассекретить наших отношений и не показать своей огромной любви ко мне, то уж больно хорошо у него это получается!

– Я хотела уточнить насчет расписания... летней сессии... порядка сдачи экзаменов и... весеннего спектакля, - да уж, конспиратор из меня аховый. Свалила все в кучу, даже не подумав связать это «все» в более-менее стройные предложения.

– До летней сессии еще достаточно времени, Красовская, - декан осадил мое смущенное блеянье. Он подвинул меня в сторону, так как иначе выйти из кабинета не получалось, и прикрыл дверь.
– И, кстати, любые вопросы, касающиеся академической деятельности, нужно решать через вашего старосту.

Да, он меня потрогал, но в данный момент это значения уже не имело. У меня сжались кулаки, а из ушей тоненькой струйкой повалил пар. Ах, он у нас теперь важная птица, оказывается! А раньше и незаметно было. Когда он меня лапал в библиотеке, например, присутствие старосты вовсе не понадобилось! Или когда трахал в своей спальне...

Видимо, он понял по моему лицу, что я на грани того, чтобы ляпнуть что-нибудь неуместное, и решил все-таки выслушать меня.

– Ада, ты пока спускайся, а я переговорю со студенткой и присоединюсь к тебе.

– Конечно, Веня, - она легко прикоснулась к его руке и пошла по коридору в сторону лестницы.

Ада и Веня. Веня и Ада. Если и могло быть нечто более ужасное, так это то прикосновение, которым она его одарила напоследок... Декан не стал приглашать меня внутрь, как пригласил ее, а просто прислонился спиной к двери и сложил руки на груди, готовясь внимать, а я... Я стояла, как оглушенная, пытаясь собрать себя заново и не взорваться на кусочки от того, что происходило в моей душе. Ведь в реальности Верстовский оказался еще более красивым и притягательным, чем в моих воспоминаниях и мечтах. От него безумно приятно пахло, и этот его голос...

И потому что теперь все поменялось местами... я влюблена, а ему будто бы нет никакого дела!

– Так что там по поводу расписания, Красовская?
– мягким, но по-прежнему ужасно отстраненным тоном спросил отец Ромки. Без Аделаиды он снова был ко мне на «ты» - это радовало, но больше поводов для радости не находилось. Чутье подсказывало - носиться со мной как с писаной торбой он больше не будет.

– Так значит, вы меня все-таки обманули тогда!
– все мое разочарование вылилось в одно-единственное гневное предложение.

– Когда?
– декан приподнял бровь.

– Когда утверждали, что между вами с Аделаидой чисто деловые отношения!
– выплюнула я.

Верстовский картинно задумался.

– Не припомню такого. Это ведь было очень и очень давно...
– последнее слово Вениамин выделил интонационно, так что не оставалось никаких сомнений - сейчас он начнет давить на то, что между нами все быльем поросло, зачахло за сроком давности.

А я ведь не поленюсь и расцарапаю ему лицо! Посмотрим, как он после этого будет спускаться к своей «Адочке»!

– Могу допустить... Во сколько там первые признаки склезора начинаются, в сорок или даже раньше?

– Так, Красовская...- декан выпрямился и насупил брови.
– Ты, видимо, решила продолжить доводить меня и во втором семестре...

– Нет! Я вообще не об этом думала, когда шла сюда...

– Неужели?
– он навис надо мной.

Я прикусила губу, взволнованно глядя на него. У меня по коже бежали мурашки от нашей близости. Ох, как же давно я ни с кем так славно не ссорилась!

– Вы правда совсем ничего не помните?.. Того, что было между нами...
– потребовалось огромное усилие воли, чтобы произнести эти слова. Первой пойти в близость, показать свою уязвимость и заинтересованность.

– Ничего такого, что хотелось бы повторить, - безжалостно выдал декан. Он обогнул меня и собрался уходить, но я, неожиданно для самой себя, схватила его за руку.

– Тогда давайте сделаем по-другому! Начнем с начала!

– Почему я должен этого хотеть, Марго?
– вдруг ощерился всегда спокойный Верстовский.
– Ты унизила меня всеми возможными способами, оттолкнула столько раз... Я сбился со счета, когда пытался подсчитать, сколько именно раз ты указала мне на невозможность наших отношений! И в конце концов поверил тебе. Я жалею обо всем, что когда-то сделал в отношении тебя или сказал! Мы - не пара, Красовская, и нам стоит держаться друг от друга подальше.