Дрянной декан

Были опасения, что Юля попытается придушить меня, когда я зайду в аудиторию и сяду рядом с ней, но такой попытки не последовало. Наша парта стояла пустой, а подруга расположилась на другом ряду рядом с Мариной и Леной. На лице у нее не было и следа печали. Девушки что-то оживленно обсуждали, периодически хихикая, и не обратили на мой приход никакого внимания.

Даже не знаю, отлегло у меня или наоборот при виде беззаботного вида Гардениной. Может, все не так уж и плохо, раз она смеется? Но тогда почему не отвечала на сообщения...

Голос преподавателя доносился будто издалека. Я сидела, как на иголках, плохо соображая от волнения, и если бы мне задали в лоб какой-то вопрос по теме занятия, не то что не смогла бы ответить — просто не заметила бы этого. Когда первая пара подошла к концу, и студенты потянулись к выходу, я помедлила, дожидаясь подругу. Она прошла, как мимо пустого места, продолжая болтать и даже не смотря в мою сторону.

– Юля, привет!
– брюнетка помедлила, будто раздумывая, реагировать на приветствие или нет. Потом все-таки обернулась.
– Мы можем поговорить?

Гарденина холодно рассматривала меня некоторое время. В ее взгляде было столько отчуждения, что во мне всколыхнулась паника. Надежды не оправдались: все плохо. Все очень и очень плохо...

– Говори, - смилостивилась она.

– Давай выйдем в коридор?
– я покосилась на проходящих мимо одногруппников.

– Хорошо, - она дернула плечом и направилась к выходу. Мы встали около большого окна, где не раз болтали и сплетничали ранее. Юля сложила руки на груди.
– Что ты хотела?

Я сделала глубокий-глубокий вдох.

– Хотела объяснить тебе. То, что ты видела...

– Померещилось мне?
– резко перебила она.
– Просто скажи: между тобой и Верстовским что-то есть?

– Сложно сказать. Что-то есть. Но, наверно, не совсем то, что ты подумала, - я усиленно думала, как преподнести правду так, чтобы она показалась не такой ранящей и... отвратительной.

– Как это «не совсем»?!
– Гарденина взмахнула руками. Ее глаза стали большими-большими, а рот возмущенно приоткрылся, будто ей не хватало воздуха.
– Что тут можно подумать, кроме «моя подруга - лживая сука»?!

Ее слова задели меня, но я стоически проглотила обиду.

– Не кричи, пожалуйста! Я давно хотела рассказать... но боялась твоей реакции.

– «Давно», это сколько, интересно?
– показательно задумалась Юля. Она даже приложила палец ко лбу, изображая умственную деятельность.
– Декан вернулся неделю назад, а до этого его не было несколько месяцев... Так значит, ты обманываешь меня с самой осени? Примерно полгода?!

– Прости меня!
– вскрикнула я.

– Как это вообще возможно, Рита? Что за бред? Он же отец твоего бывшего парня!
– Юля говорила очень громко. Я попыталась взять ее под локоть и увести подальше от курсирующих по коридору студентов Ливера, но она вырвала руку, глядя на меня, как на врага всей жизни.

– Это получилось случайно. Мы не думали, что так далеко зайдет!
– я понимала, что озвучиваю самые стандартные и нелепые оправдания запретной любви, которые только можно было придумать. Но ничего более достойного в голову не шло. Все мысли и чувства смешались в один болезненный, пульсирующий ужасом клубок.

– Случайно упала ему прямо на член?!

Мы еще никогда не ссорились с Юлей так страшно. Никогда прежде она не смотрела на меня с неприкрытой ненавистью, а в ее словах, обращенных ко мне, не было столько яда.

– Помнишь, я рассказывала, как позвонила Роме ночью и мы... типа занялись сексом по телефону?

– И?
– она вопросительно приподняла брови.

– Рома спал, а я попала на Вениамина Эдуардовича. У них голоса очень похожи, - виновато закончила я, не глядя на нее.
– Ну а потом...

– Ничего не хочу слышать!
– завопила она. На нас начали оглядываться студенты.
– Это все омерзительно! Ты - омерзительна!

– Прости, - еще раз сказала я. Меня начинали душить слезы, к горлу подкатывал комок.

– И видеть тебя тоже не хочу!
– продолжала бушевать Гарденина.
– Только вот выбора у меня нет, придется страдать. Мало того, что ты теперь в моей группе учишься, так еще и в театр мой поперлась. Мне поздравить тебя с главной ролью?!

– У меня и в мыслях не было забирать ничьих ролей! Я лишь хотела...

– Выпендриться перед деканом?
– Юля в который раз перебила меня, не желая слушать объяснений.
– Что ж, значит, все прошло удачно. Даже лучше, чем ты рассчитывала. Прощай!
– она отвернулась и помчалась прочь.

– Ты никому не расскажешь, Юль?
– отчаянно крикнула я ей, но она не оглянулась.

Ох. Даже не знаю, что хуже — холодный игнор или бурный скандал. Я не нашла в себе сил вернуться на занятия в этот день. Молча собралась и уехала домой оплакивать ссору с лучшей подругой. Меня никто и не держал: все еще трясущаяся от ярости Гарденина переключилась на других девчонок. И девчонки отвечали ей взаимностью.

Тем не менее, я верила, что Юлина злоба — временное явление. Пройдет день-два, в крайнем случае неделя, и она остынет и сможет простить меня. И ей хватит порядочности не растрезвонить о моей «омерзительности» на весь Ливер.

– Рита, почему ты сегодня так рано?
– мама отвлеклась от мытья посуды, удивленно встречая меня в коридоре.

– Плохо себя чувствую, месячные пошли и живот разболелся... Пришлось уехать из универа, — ну вот, мне снова пришлось соврать. Наверно, Гарденина права.... Но не могла же я взять и сказать: «Лучшая подруга ополчилась на меня из-за романа с преподавателем. Каким таким преподавателем? Да ты его видела однажды, он к нам домой приходил вместе с сыном».

Или могла?! Если Верстовский вновь повернется ко мне, и наши отношения пойдут по нарастающей, мне ведь рано или поздно придется сознаться родителям?!

В полном раздрае я скрылась в своей комнате и сидела там до самого ужина.

«Марго, здравствуй. Ты дома?» - пришло сообщение поздним вечером.

Я вздрогнула и подошла к окну. Напротив подъезда стоял черный блестящий автомобиль. Ничего не ответив, я выбежала в коридор, спешно обуваясь и натягивая весеннюю куртку.

– Ты куда?
– опять встрепенулась мама.
– Уже поздно!

– Мне надо в магазин за... прокладками. Я мигом!

37.2. Договоренность