Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

— А ДНК на ее матрасе?

— Она там оказалась не в субботу вечером, а на простынях ее вообще не обнаружили. Так что отношения к делу ДНК с матраса не имеет.

Стив замер. Его взгляд был прикован к окну в конце коридора, к темному небу, разрисованному желтыми отблесками уличных фонарей. На меня он не смотрел.

— Ты сам видел Рори. Ты слышал его. Ты что, черт возьми, до сих пор сомневаешься?

Ответ занял у него слишком много времени. И я просто ушла.

Я надевала пальто, и меня вдруг как током ударило: за весь день Бреслин ни разу не попытался изобразить при мне продажного копа. Полагалось ощутить облегчение, но мне будто иголку под ноготь загнали. С какого перепугу за те пару часов, что я беседовала с бывшими парнями Ашлин, Бреслин поменял свои коварные планы? Ему же так прекрасно удавалось изображать продажного копа, и если бы не Блоха, я бы подставилась по полной и оказалась прямо у него в прицеле. А тут он, непонятно с чего, вдруг бросает столь удачно развивающийся проект. Так, прошерстим день: беседа с Маккэнном, рапорты практикантов, все, что могло бы заставить Бреслина изменить план, годится любая мелочь, из-за которой он мог догадаться, что я его раскусила. Пусто. Оставалась только одна возможность, и именно она была самой болезненной: Бреслин узнал, что этим заниматься больше не нужно. Слова, которые я собиралась сказать шефу, отдавали паленой шерстью, их тень уже легла на мое лицо. Бреслин, с его инстинктами, обострившимися за двадцать лет детективной работы, понял, что нажимать на курок нет смысла. Меня уже пристрелили.

13

Всю дорогу домой я словно ждала чего-то, или кого-то — не то дорожного патрульного, не то человека в черном, который вынырнет подле машины, как только сверну в проулок, не то Блоху, высунувшего голову из кухни. Никто не появился. Моя улица была безлюдна, дом тоже пуст, но на всякий случай я прошлась по комнатам.

Смертельно хотелось спать, спать и спать, лучше под охраной того, на кого я могу положиться, — чтобы сидел с пистолетом под дверью спальни. Но лечь я собиралась только в ту минуту, когда пойму, что еще миг, и упаду без сил, — дабы уснуть ровно в тот момент, когда щека коснется подушки. Думать ночью мне ни о чем не хотелось, но произошло столько всего, что мозг, несмотря на усталость, продолжало колбасить. "Интересно, чем там Стив сейчас занимается?" — подумалось вдруг, но я тут же одернула себя.

В холодильнике пустыня, мы с Блохой уничтожили мой неприкосновенный запас рыбных палочек. Я позвонила ма, рассказала про Софи и ее вазу, забрызганную кровью, о том, как два отморозка ворвались в квартиру к пожилой женщине и били ее в живот до тех пор, пока она не начала харкать кровью. На это ма ответила:

— Ха.

Про Ашлин она не вспомнила, а я касаться этой темы не стала. Пока она курила, я приготовила кофе и целую гору тостов, срезав позеленевшие края у древнего куска сыра, после чего переместилась в гостиную. Этой ночью ветер не бил в окна, но оставил после себя густой неподвижный холод. Я подошла к окну и подумала: "Давай, ублюдок. Попробуй ко мне подобраться". Шторы я задергивать не стала.

Неожиданно в электронный ящик упало письмо от Блохи:

Привет, Рэйч! Рад был получить от тебя весточку. У нас ничего нового, все бандюги на месте, никто ничего особенного не делает. Месячишко выдался занятный, но буду рад снова повидаться, когда у нас обоих выпадет свободный денек. Держись, сестренка.

Значит, в подземном королевстве никто внезапно не кинулся рыдать на груди Блохи, изливая скорбь по безвременно ушедшей подруге. А еще письмо означало: может и свидимся когда-нибудь.

Техники Софи не нашли в ноутбуке Ашлин никаких следов посещения сайтов знакомств, но они еще не проверили ее рабочий компьютер. Я заглянула на страницу своей гугл-блонды. Для случайной фотки она неплохо справлялась с заданием: собрала несколько десятков сообщений, около четверти — фото членов, от вида которых хотелось скорее нюхнуть нашатыря, чем нырять в серьезные отношения, большинство остальных состояли из одной ничего не значащей фразы — парни стреляют наугад в каждую новенькую, надеясь, что однажды попадут в цель. Но вот два сообщения заставили приглядеться повнимательнее: никаких фото, осторожное упоминание про "без обязательств" и "разумность" — явно женатые в поисках приключений на стороне, и девушка им нужна, похожая на Ашлин.

Я писала ответ, когда уловила какое-то движение. Я вскинула голову, но недостаточно быстро — большая тень метнулась прочь от окна до того, как я успела ее рассмотреть.

Я бросилась к двери, распахнула, но улица перед домом была пуста.

Заставляя себя двигаться непринужденно, я направилась к машине, будто забыла в ней что-то, ничего такого важного. Дыхание вылетало облачками пара, однако я не ощущала холода; откуда-то тянуло дымком, доносился рев машин, газовавших на подъеме, стучали мои каблуки.

Я открыла машину, вспыхнули габариты, и в их свете я увидела фигуру в конце проулка. Высокий человек убегал. Я захлопнула дверцу, сделала шаг в его сторону, и он тут же исчез за углом — совсем как в старых фильмах. Я нисколько не сомневалась, что бегаю быстрее, но в Стонибаттере столько переулков и тупиков. Если он хорошо знает район, мне его не поймать, а даже если не знает, может просто нырнуть в первый же паб и смешаться с толпой. И что тогда? Нет, нужно заманить его к себе.

Я вернулась в дом, задернула шторы в гостиной, оставив узкую щель, через которую стала наблюдать за улицей. Мой последний шанс, потому что если я еще раз засвечусь, парень сообразит, что его спалили.

Итак, сама я на улице появляться больше не могу. Я прокрутила в голове всех, к кому могла бы обратиться за помощью: Блоха, Софи, Гэри, моя подруга Лиза, все остальные мои подруги, соседи. Я даже кандидатуру ма рассмотрела. Богом клянусь, на миг вспомнила и о Бреслине. И никому из них не позвонишь. В моем списке не было ни одного человека, которому я могла бы позвонить и сказать: "Привет. Помоги мне". После этой просьбы для каждого из них я превращусь в другого человека.

Пустота в квартире давила так, что казалось, будто стены вот-вот рухнут.

С выдержкой у парня оказалось все в порядке. Прошло двадцать пять минут, прежде чем сгусток темноты промелькнул в стороне от уличного фонаря. И в ту же секунду, как только пульс подпрыгнул до потолка, я поняла, что давно знаю, что мне делать.

Сгусток темноты замер. Я вынула телефон, сделала глубокий вдох и позвонила Стиву.

Через несколько гудков он поднял трубку.

— Привет.

— Привет. Ты очень занят?

— Не особо.

Он придерживался осторожного нейтрального тона — так и не решил, напарники ли мы еще.

У меня не было времени на дипломатические увертки.

— Стив, мне нужна помощь.

В горле что-то сжалось. Я снова посмотрела в щелку между шторами — тип все еще стоял там, неподвижный, на самом краю пятна света.

Долгое молчание. Я закрыла глаза.

Потом Стив сказал:

— Хорошо. Что случилось?

Голос чуть-чуть оттаял. Подумать о том, до чего мне полегчало от этого "чуть-чуть", можно и позже.

— Какой-то урод уже несколько дней пасет мою квартиру. Мне это надоело. Я не могу выйти и повязать его. Он сразу меня заметит и свалит.

Стив сказал, и было ясно, что все остальное для него сейчас побоку:

— Но меня он не ждет.

— Очень на это надеюсь.

— Где он сейчас?

— В конце моей улицы.

Стив знал мой дом. Внутри он никогда не бывал, но пару раз заезжал за мной.

— До этого он заглядывал ко мне в окно, а еще как-то я видела его в проулке позади моего дома. Но в основном он ошивается на углу. Высокий, крепкого сложения, средних лет, в темном пальто и фетровой шляпе.

Я почувствовала, как напрягся Стив: описание точь-в-точь как у того, кто перелезал через стену у дома Ашлин.