Дурная компания

– Дерьмо!
– Леонид бегал среди разгрома с побелевшим лицом.
– Питания не хватает. В снабжении нету розеток, а производство переводится вообще в неприспособленное помещение. Борис, срочно позвони в электрическую компанию, пусть проводят мощные линии питания на первый этаж!

– Безобразие, - Борис побелел от гнева.
– Посоветовал Ефиму переезжать, а у самого нет никаких трудовых навыков! Вы посмотрите, он стоит в углу на лестнице и книги читает! Это же паразитизм, прямой вызов всем нам!

Грустный Эдик действительно зажался в уголок между лестничными пролетами. Этот уголок обтекали переселяющиеся потоки людей и приборов, и, казалось, Эдик полностью абстрагировался от происходящего. Он посмотрел на меня потерянным взглядом.

– Ты случайно не в курсе, как рассчитывать напряжение питания для микросхем?
– как-то равнодушно спросил он.

– Нет, а что?

– Ефим попросил Леонида меня сегодня проэкзаменовать, а я много еще в этой книге не понимаю.

Я отметил про себя, что Эдик впервые произнес имя Пусика без приставки "дядя". Слышать это было удивительно, но я списал происходящее на всеобщее волнение, вызванное переездом.

– Как это сегодня?
– удивился я.
– Ведь невозможно выучиться новой профессии за пару часов.

– Дядя Ефим обо мне такого высокого мнения, мне очень не хочется его разочаровывать. Когда я сдавал теоретический минимум Ландау, мне тоже приходилось экстерном учить новые главы, но я был моложе, и в шестнадцать лет свежесть восприятия совсем не та…

"Слава Богу, все в порядке", - подумал я, услышав привычное употребление имени президента.
– Эдик, а вы сами возьмите и проэкзаменуйте Леонида по теоретической физике. Пусть он Вам напишет тензорные уравнения гравитационного поля, - пошутил я, еще не подозревая о последствиях своего опрометчивого шага.

– И зачем только Ефим затеял этот ненужный переезд, - Эдик удивленно вздохнул.
– И еще всем рассказал, что это я придумал.

"Боже мой, что это?
– с испугом подумал я.
– опять без дяди…Похоже у него в голове начались сбои, как у поцарапанной патефонной пластинки."

– Впрочем, может быть, дядя Ефим хочет всех приучить к мысли, что я могу выполнять функции руководителя….

– Эдик, если бы это было так, он бы наверняка убрал вас с производства и уж наверняка не стал устраивать этот странный экзамен.

– По-моему, Ефим сошел с ума, - неожиданно с горечью сказал Эдик.
– А- кх, кхпчи, - то-ли закашлялся, то-ли расчихался он.
– Подумать только, все разрушить, дезорганизовать людей, передвинуть все оборудование!
– голос его неожиданно сорвался и съехал на полторы октавы вниз, приобретя мягкую баритонную окраску.

"Что же делать?
– пронеслось у меня в голове.
– Эдик явно не в себе".
– Я вдруг вспомнил душещипательный фильм про мальчика, обладающего необыкновенным певческим голосом. И вот, накануне решающего концерта он съедает мороженое, и голос его вдруг ломается, становясь противным и хриплым голосом взрослеющего подростка. "Наверное, у него сломался голос…".

– Дядя Ефим, - медленно и отчетливо произнес я, пристально смотря в глаза Эдику и надеясь усилием воли и гипнотическим внушением вернуть события в нормальное русло, - просто решил, что люди засиделись на своих местах.

– Чушь какая-то!
– раздраженным хриплым баритоном отпарировал Эдик, совершенно игнорируя мои нечеловеческие усилия.
– Вообще, в этой компании дела ведутся как-то странно, - он пожал плечами, - моя голова, патенты и идеи никому не нужны… Если только дядя Ефим не имеет ввиду чего-то такого, чего мы не понимаем.
– Эдик приобрел загадочное выражение лица, и его голос снова поднялся вверх.

"Кажется, пронесло", - с облегчением подумал я, не догадываясь о том, насколько глубоко заблуждаюсь.

К вечеру переезд был почти полностью завершен. Мебель и основная часть приборов были перенесены на свои новые места, и всего несколько человек ходили по изменившимся комнатам, подбирая оброненные листы бумаги и провода. Сотрудники Пусика, прищуриваясь от яркого света люминисцентных ламп и с удивлением посматривая на изменившуюся вокруг них обстановку, непривычное расположение предметов, проникались ощущением произошедшей перемены и готовились повысить производительность труда.

Мой только что перенесенный на новое место прибор шалил и вместо замечательной прямой линии, ожидаемой на его выходе согласно законам природы выдавал странную омерзительную кривую, гадко загибающуюся около нуля.

– Что за чепуха?
– бормотал я и в десятый раз проверял сотни параметров, от которых зависело поведение прибора.

– Это же очень просто, - заметил Эдик, оторвавшийся от изучения основ схемотехники.
– Эта кривая является типичной асимптотической зависимостью.
– Он взял листок бумаги и написал формулу.
– Твоя прямая линия просто спрятана в шуме и вылезает из него по мере удаления от нуля.

Я вздрогнул от неожиданности, так как картинка, небрежно нарисованная на листке бумаги, мгновенно все объясняла.

– Как тебе удалось догадаться?

– Есть вещи, которые я чувствую, как бы вижу изнутри.
– Эдик смущенно потупил взгляд.
– Вот, например, схемотехнику я пока не очень хорошо чувствую, наверняка хуже Леонида, а что касается функций, природы вещей, это мне даже очень хорошо удается. Как бы это получше объяснить дяде Ефиму?
– Он уставился в книгу.
– Скоро уже у меня экзамен, а я не успел прочесть третью главу. А вообще-то я читаю очень быстро, вот например Борис дал мне книжку и просил прочесть несколько глав… - Его рассуждения прервало появление Ефима.

Президент только что приехавший в компанию был доволен.

– А что, так лучше люди разместились, да?

– Да, Ефим, неплохо получилось. Давно надо было переехать.

– Молодец Эдик, идею подал. И вы все молодцы, быстро все перетащили.
– Ефим благодушно улыбнулся, его лицо разгладилось и выражало удовлетворение происходящими событиями.
– Надо будет выписать премию, поощрить ребят. Подготовь мне примерный расклад, кто как работал, кто участвовал в переезде.