Душа по обмену

Испугавшись, что он застрянет, я с силой подтолкнула парнишку вперёд. Он на удивление легко проскользнул внутрь, и проём сразу же стремительно затянулся густой желтоватой дымкой.

Мне стало страшно. Попыталась снова раздвинуть завесу руками, но наткнулась на твёрдое препятствие. Чудесно! Последний путь к отступлению отрезан. Я застряла на каком странном острове, который периодически посещают души умерших или находящихся при смерти людей. Хотелось верить, что душа того парнишки всё-таки воссоединилась с телом. Но со мной-то что происходит? Я ведь точно не умираю, а здесь раньше оказывалась только во сне. И вообще, разве умерших не должны встречать души усопших родственников?

Я внимательно осмотрелась, стараясь не паниковать. Признаться, очень боялась увидеть своих погибших родителей и в тоже время хотела этого. Из-за последовавшей за аварией амнезии, в моей памяти они остались лишь красивыми молодыми лицами на фотографиях. А вот сейчас, когда я зависла между мирами, мне как никогда необходим надёжный якорь, чтобы банально не сойти с ума. Таким якорем могли стать воспоминания о моём детстве рядом с ними, об их любви ко мне. В том, что я была желанным ребёнком, тётя никогда не позволяла усомниться, рассказывая какой счастливой и дружной была наша семья до трагедии, унёсшей жизни мамы и папы.

Закрыла глаза и погрузилась в себя, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, чувств, ассоциаций — хоть что-нибудь! Минута. Две. Три. Время будто остановилось, и вдруг глубоко внутри что-то шевельнулось, отозвалось тягучей щемящей нежностью. Нет, я не вспомнила мамино лицо, только смутный образ, тихий ласковый голос, задорный серебристый смех, лёгкое щекочущее прикосновение её волос к моей щеке и невероятное, абсолютное чувство защищённости и любви. И тут я спиной ощутила чьё-то присутствие.

Обернулась с робкой надеждой и разочарованно выдохнула, узнав в появившейся женщине даму с портрета из дома Лесты — её мать Аделу. После того, как парнишка исчез, серый туман растаял, так что я видела её вполне отчётливо и обознаться не могла. Красивая, миниатюрная голубоглазая блондинка несмело шагнула мне навстречу.

— Леста, доченька, ты вернулась! — сказала она дрогнувшим голосом, а в голубых глазах отразилась такая сумасшедшая смесь отчаяния, радости и надежды, что мне стало неловко.

Обманывать эту женщину, пусть и давно умершую, совсем не хотелось. Пришлось признаться. Она-то карателям точно ничего не расскажет.

— Извините, жаль вас разочаровывать, но я не ваша дочь. Не Леста. Так получилось, что в её теле оказалась моя душа. Я не знаю почему.

Объясняться с призраком было очень странно, но женщина выглядела вполне реальной и на неупокоенную душу совсем не походила. Они ведь бестелесные и полупрозрачные, а её практически не отличить от обычного человека. И прикосновение, когда она стремительно приблизилась и мягко дотронулась до моей щеки, было вполне осязаемым, хоть и ощущалось, словно через толстый слой ваты.

— Прости, это моя вина, — с болью в голосе выдохнула она и вдруг порывисто меня обняла, крепко прижала к себе и горячо зашептала: — Я хотела тебя защитить, но случилась беда, и всё пошло не так! А теперь ты, наконец, вернулась, хвала Единому!

Я замерла, пригвождённая к месту, обрушившейся на меня лавиной любви, раскаяния, нежности и… шоком узнавания. В памяти, словно быстро меняющиеся узоры калейдоскопа, хаотично замелькали тусклые, постепенно набирающие цвета воспоминания. Вот она обнимает и укачивает меня, маленькую, на руках. Вот со смехом выпускает из ладоней яркие разноцветные шарики, а я, едва научившаяся ходить, смешно ковыляю, пытаясь их поймать, и пищу от восторга. Вот, прикладывая ладонь к пылающему лбу, смотрит с тревогой и обожанием. И ещё бесконечное множество моментов из забытого детства посыпались на меня разрозненными кусочками пазлов, складываясь в невероятную, невозможную картину.

— Мама?! — это слово сдавило горло, перекрыв его вязким комом и сделав голос хриплым и дрожащим. — Но как, почему?! Ведь мой дом не здесь!

— Я пыталась вас спасти, отправив в безопасное место, — сбивчиво шептала она, уткнувшись мне в шею и не переставая гладить по волосам. — Тебя и другого ребёнка. Не успела завершить ритуал, переместилась только душа, а завеса была открыта… Но ты смогла вернуться. Я так горжусь тобой, родная!

В её почти невесомых объятиях было так тепло и уютно, что не хотелось их покидать даже на мгновение. Но полностью насладиться моментом не давали атакующие вопросы и бьющаяся в истерике логика, которая даже в совершенно нереальной ситуации требовала правдоподобных объяснений.

— Что произошло в ночь, когда ты погибла? Почему я ничего не помню?!

Адела отстранилась и посмотрела на меня с нескрываемым страхом.

— Вот и хорошо! Не пытайся вспомнить! — горячо воскликнула она. — Никогда не пытайся! Обещай мне! Это слишком опасно!

В следующую секунду она вдруг резко побелела и стала прозрачной, утратив плотность, а я едва устояла на ногах, почувствовав сильную слабость.

— Что происходит?!

— Ты теряешь силы, милая, и не можешь меня больше удерживать. Нам пора прощаться.

— Нет! Не надо! Не уходи! — я только только обрела мать и не хотела с ней снова расставаться.

Но Адела бледнела и таяла у меня на глазах, а её улыбка и взгляд продолжали излучать безграничную любовь и нежность. Как же давно на меня так никто не смотрел! В этом моменте хотелось остаться навсегда.

— Мы ещё встретимся, когда ты станешь сильнее! Остерегайся моего отца! — успела сказать она, прежде чем исчезла совсем.

А я, обессилившая, ещё долго сидела на песке, пытаясь осмыслить всё, что только что увидела и услышала. Картина вырисовывалась, мягко говоря, безумная. Допустим, я и девочка с Земли, в самом деле, когда-то поменялись местами, но как же разница в возрасте, ведь Лена старше Лесты?

Хотя время в Алнодоре течёт иначе — месяцы и, соответственно, годы здесь длиннее земных, так что тут всё сходится. Укладывалось в эту безумную версию и то, что, когда я очнулась после аварии, совсем ничего не помнила. Мне тогда фактически заново пришлось учиться жить, благо базовые навыки тело и память сохранили, но целый год школы пришлось пропустить. Да и запах иргаля в моих детских кошмарах, наконец, получил логическое объяснение.

Так неужели я на самом деле Леста?! Эта мысль продолжала казаться очень странной, но отторжения уже не вызывала, а на смену панике пришло спокойствие.

Я больше не боялась остаться здесь навсегда. Чувствовала, что могу вернуться обратно в лазарет в любой момент, вот только не понимала, хочу ли этого? Поднялась, всё ещё ощущая упадок сил, и медленно подошла к двери, за которой однажды увидела тётю Зину. Глухо — пелена густая, стена плотная. Назад дороги нет, а в Ранссар как-то не тянет. Я неохотно побрела обратно и в задумчивости остановилась у «своей» двери. Стоит ли возвращаться туда, где никто не ждёт?

Жёлтый дым вдруг взметнулся, заклубился и стал прозрачным, показав ворота перед школой и человека что-то взволнованно пытавшегося втолковать охране. Слов я не слышала, но сердце болезненно сжалось, и мне стало стыдно. Урнан! Он всё-таки приехал за мной. Как я могла о нём забыть? Получается, у меня здесь есть родной отец! Настоящий, живой, любящий! Он уже потерял жену. Что с ним станет, если умрёт единственная дочь? Я просто не могу его бросить!