Душа

– Но как?
– пролепетала Мейда, приняв, видимо, его слова всерьез.

– Подумай. Или нет. Я подумаю и позже сообщу тебе.

– Х-хорошо.

– Ты действительно пластична, - одобрительно произнес Аяо.
– Вот бы все люди были такими.

– Ура!
– Мейда запрыгала по комнате.

Чуть позже Мейда сидела на его коленях, а Аяо рассказывал о своих успехах.

– Я следил за Куми, - сказал он.

– Зачем?

– Я хотел лучше узнать ее. И узнал, что она занимается сексом со взрослыми мужчинами. Какой позор, какое распутство, - неодобрительно произнес Аяо.
– Я должен остановить ее и наказать виновных.

– Зачем?
– обиженно спросила Мейда.
– Вам что, она понравилась?

– Нет, - подумав, ответил Аяо.
– Но я против секса взрослых и детей, я в таких отношениях традиционен. Я ненавижу зло. Это концептуально. И потом, я изучаю человеческую природу. Я хочу знать, зачем подростку трахаться со взрослыми мужчинами.

– Это очень просто...
– начала Мейда, но в этот момент хлопнула дверь.

– Уходи, - сказал Аяо.

Мейда стремглав бросилась к шкафу и затаилась там.

Аяо же пригладил волосы, отряхнул штаны на коленях, где сидела Мейда, и принял невинный вид. В комнату вошла сестра.

Ее звали Ацумори Аяме. Она работала медсестрой в одной из токийских клиник и зарабатывала достаточно - чтобы прокормить себя и младшего брата. Именно Аяме вырастила и воспитала Аяо. Не родители. Они уехали за границу - когда Аяо было пять лет - и с тех пор не возвращались, не подавали о себе каких-либо вестей.

Аяо сомневался, что они вообще живы.

– Я дома, - сказала сестра, с отвращением оглядывая Аяо.
– Ты приготовил-то мне ужин, недоумок? Я тебе говорила: свари чай, завари рамен. Ты ведь этого не сделал, да?

– Нет, - безмятежно сказал Аяо.

– Как всегда. Никакой пользы от тебя, - сказала сестра. Она сняла кепку и вздохнула.
– Я сама заварю.

– Хорошо, - сказал Аяо.

– Нет, не хорошо, - возразила Аяме.

Он промолчал.

Сестра выждала немного, думая, что он будет продолжать. Но Аяо молчал, так как сказать ему было нечего. Аяме еще раз вздохнула и пошла к себе. Аяме и понятия не имела, что у него появилась Мейда.

Интересно, что она была сказала по этому поводу?

И увидела ли бы она вообще Мейду? Вдруг Мейда - ненастоящая... Аяо замотал головой. Не, Мейда, она настоящая. Он просто не смог бы выдумать насколько неподходящего себе персонажа. Гетехромные глаза? Нет, она точно настоящая.

– Ацумори-сама?
– пискнула из шкафа Мейда.

– Сиди уж, - сказал он.
– Я иду ужинать. Тебе ведь питаться необязательно?

– Вообще-то...
– начала Мейда.

– Необязательно. Да, я так и знал. Сиди. Позже обсудим, как тебе следует себя вести. Проведем мозговой штурм.

Аяо задумался, вспомнил свои скудные познания в английском и выдал:

– Brain storm. Или brain-ring? А, неважно.

– Brainstorming, - подсказала Мейда, но он уже не слушал ее.

3.

"Я хочу принять католическую веру, - решил поутру Аяо, одеваясь.
– Я должен сблизиться с европейцами. Лишь христианский Бог сможет понять меня, мой мятущийся дух. Он добр. Он милосерден, хоть и топил людей в океане".

Двадцать шесть японских мучеников - двадцать шесть жителей Нагасаки, которые всем сердцем приняли христианскую веру, наслушавшись отцов-миссионеров - были казнены по приказу Тоетоми Хидееши. Им отрубили уши, затем распяли на больших деревянных крестах на расстоянии шести метров друг от друга. Двадцать шесть солдат одновременно пронзили их копьями. Их трупы бросили в море, а ветхие робы, в которых их казнили, раздали местным католикам.

"Посмотрим, воскреснут ли они, как воскрес этот... Куристос", - сказал лорд Тоетоми. К тому времени он уже потерпел поражение от корейцев в Войне Семи Лет и нес на себе груз позора.

Мученики не вокресли, и лорд Тоетоми успокоился. Куристос показал себя бессильным богом - значит, с его поддаными можно делать все, что угодно; Куристос не ответит.

"Истинная сила не в том, чтобы карать, - мысленно возразил Аяо покойному сегуну.
– Истинная сила - это та власть, которую обрела Церковь Христова во всем мире. Власть над разумом, над помыслами, над загробной жизнью. Вот ты, Тоетоми - просто болван. Обратись ты в христианство, и Церковь Имени Его возвеличила бы тебя. Может, тебя бы даже канонизировали. И мы бы все поклонялись раскрашенной доске с твоим портретом".

Аяо погрустил немного над судьбой японских христиан и твердо решил, что непременно обратится в христианство. Станет двадцать седьмым японским мучеником.

– О чем думаете, Ацумори-сама?
– спросила Мейда, сидя на кровати в одних чулках и трусиках.

– О вере. О религии и об истинном смирении, - ответил он.

– Надумали что-нибудь?

– Да.

– Поделитесь?
– восхитилась она.

– Ты еще слишком мала для этих возвышенных мыслей, - ответил Аяо.
– Вот когда ты отхлещешь себя сотню раз кнутом во Имя Его, тогда и посмотрим, а пока рано тебе.

– Кнутом?
– удивилась она.
– Зачем мне делать это?

– А зачем Христос позволил распять себя?
– патетически воскликнул Аяо.

– Не знаю.

– Вот потому тебе и рано думать о подобном.

– Ну и ладно. Не очень-то и хотелось, - надулась она.

Аяо собрался и пошел в школу. Было слякотно, и он обходил лужи, стараясь не испачкать ботинки.

В классе уже сидело несколько человек. Аяо поставил свой портфель на стол и извлек учебники. К нему подошел Кога. Он был непривычно тих.

– Ацумори-чан?
– произнес он.

– Да?
– обернулся Аяо.

Он еще не разобрался со своим отношением к Коге и не решил еще, как себя вести. Кога сделал знак: "Потише", - и сел на соседнюю парту. Аяо послушно наклонился к нему.

– Матоко призналась мне в любви, - прошептал Кога.
– Представляешь себе?

– Матоко? Кто это?

– Наша одноклассница, - удивился Кога.
– Ты в каких облаках витаешь?

– Хм, - сказал Аяо.

Он задумался и наконец вспомнил. Действительно, есть такая. Аяо никогда не обращал на нее внимание. В ней не было ни капли харизмы. Того же Когу Аяо ценил гораздо выше.

– Матоко. Подумать только!
– сказал Кога.
– Вот такая милая, такая тихая и доверчивая. Написала мне письмо и бросила в ящик для обуви. Ха, я ведь даже не думал, что такие еще остались. Как старомодно! Как думаешь, Аяо-чан, сразу приглашать ее на свидание или подождать?

– Не знаю, - Аяо впал в ступор.

– Ты никогда не встречался с девушками?

– Нет.

– Тогда...
– Кога задумался.
– Ну тогда завидуй мне! Ахахах! Я пойду с ней на свидание и, может, даже поцелую. Охренеть! Она такая маленькая, и рост у нее... да она же на голову меня ниже! Как думаешь, она девственница?