Душа

Мейда сжала кулачки.

– Ацумори-сама, как вы можете такое говорить?
– закипая, спросила она.

"Да, - осознал Аяо.
– Я не придумал ее. В ней есть собственная воля".

Аяо широко улыбнулся.

– Шучу, - сказал он, чтобы проверить.
– Это была шутка, Мейда-чан.

– Правда?
– обрадовалась она.

Черная пелена исчезла из ее взора, и Мейда стала собой.

– Я знала, что вы шутите! Знала!
– воскликнула она с невероятным облегчением.
– Давайте обнимемся!

– Угу, - сказал Аяо.
– Конечно, шучу. Так что же, Мейда, ты подумаешь над моими словами? Сможешь проявить характер?

Мейда осеклась.

– Хорошо, - торжественно сказала она.
– Я постараюсь.

– Ты будешь коварной и хитрой злодейкой?

– Ну я подумаю, - задумалась Мейда.
– Буду коварной, но по-другому.

– Обещаешь?

– Обещаю!
– воскликнула она.

– Это хорошо, - сказал Аяо, поглощенный своими мыслями.
– Ты, главное, будь стильной в своих поступках. Стиль - самое главное... Хорошо.

– Давайте обнимемся, - заныла Мейда.

Она протянула к нему руки, но Аяо прошел мимо.

– Мне надо в школу.

"Она настоящая, - думал он по пути.
– Она и вправду настоящая, а я не верил. У нее есть душа, есть живой характер. Посмотрим, как она будет действовать против меня. Сможет ли она уничтожить меня. И когда она окончательно обратится против меня - я прощу ее и помирюсь. Правда, к тому времени уже она не сможет простить меня. Это будет действительно драматично - все, как в "Волшебнице Якумо-чан".

5.

Было раннее утро, и солнечные лучи ложились почти параллельно земле.

Горло саднило. Аяо постоял немного у магазинчика, в котором продавали мангу и игровые журналы. Затем он вошел внутрь, поглазел на стеллажи. Его взгляд упал на обложку малоизвестного журнала: глянцевый снимок с косплейного фестиваля, и на переднем плане - дева в сильно усеченных монашеских одеяниях, с амиктом и стоячим воротником, но без длинных ниспадающих пол - их заменяла тугая черная миниюбка.

Аяо некоторое время молча рассматривал ее.

Затем в его голове со скрипом прокрутились шестерни, и Аяо произнес:

– Католическая вера. Конечно же!

– Что?
– спросил продавец, околачивавшийся рядом. У продавца была короткая козлиная бородка, которую он, вероятно, полагал модной.

Аяо воздел руки к потолку.

– Я должен обратить Куми-чан в католическую веру и сделать из нее праведницу, - произнес он в сильном волнении.
– Я добьюсь от нее святости. Уверен, что ее родители - да и она сама - будут мне благодарны, когда поймут всю выгоду от перехода в католицизм.

Продавец только покачал головой.

– Вы не согласны со мной?
– удивился Аяо.

– Согласен, не согласен. Какая разница?
– спросил в ответ продавец.
– Мне-то все равно.

Продавец почесал в затылке, не зная, чем закончить беседу.

– Брать будете?
– спросил он, кивая на журнал.

– Простите. У меня нет денег, - ответил Аяо и вышел из магазина.

Куми была сосудом греха. Аяо обрел наконец свою цель - вычистить этот сосуд и наполнить до предела добром и сочувствием ко всем людям. Куми, злая, эгоистичная и похотливая - станет застенчивой и доброй.

Вот только как?

"Я найду способ вбить в нее добро", - решил Аяо.

Во все времена у грешников находились праведные и харизматичные учителя, чьи сердца пылали небесным огнем. У грешников-мужчин. Аяо изучил немного сей вопрос - и пришел в итоге к выводу, что грешницам нужны отнюдь не учителя. Им нужен крепкий и могучий мужчина, который возьмет их за руку и выведет из тьмы. Вот только кто станет таким мужчиной для Куми?

Сам Аяо?

Конечно же, нет. Технофашист и сардаукар, пахнущий сестринским мылом импуза-мугамби - он предназначен судьбой для иных свершений. Аяо знал, чем он будет занят в будущем: он спасет мир. Пока еще непонятно, от чего именно. Может, от глобального потепления.

"Спаситель мира не может любить", - осознал Аяо эту горько-благородную мысль. Затем автоматически принял благородную позу.

Но до этого далеко еще, а пока - ему надо устроить судьбу Куми.

Аяо вновь ссутулился.

Так кто же станет супругом для Куми?

Китазава Сейджи, их угрюмный и злобный одноклассник с квадратной рожей? Нет. Он и сам полон тьмы. Давно уже Китазава отдался ей. Аяо видел, как он бил свою мать в припадке ярости. Сам Аяо в этот момент таился за окном, поглядывая. Увиденное сильно заинтриговало его - но с Китазавой Аяо решил пока повременить.

Кейтаро Ичиру, смазливый негодяй в очках? Но ведь у него уже есть две девушки в разных школах, а еще он встречается с собственной кузиной. По крайней мере, так говорил сам Ичиру. Аяо проверял эту информацию, но так и не смог удостовериться на 100%, что девица со скобами, которая целовалась с Ичиру в его доме - действительно его кузина.

Тамаи Хиромицу, их бывший староста? Но он заносчив, нетерпим к чужим ошибкам и вдобавок эгоистичен. Он не сможет сделать Куми счастливой.

Аяо обдумал еще несколько кандидатур и - наконец остановился на очевидном варианте. Прежде Аяо не хотел рассматривать его, но выбора не было.

Аяо нахмурился.

В его голове вновь раздался этот радостный голос:

"Такая милая, такая тихая и доверчивая. Написала мне письмо и бросила в ящик для обуви..."

Да, у Кацуджи Коги уже есть девушка. Однако, как ни крути - он лучший вариант для Куми.

Тут уже ничего не поделаешь.

Аяо обдумал еще эту мысль, а затем развернулся и пошел в сторону дома с красной крышей. Школу Аяо решил сегодня пропустить.

"Куми будет принадлежать Кацуджи Коге. Я должен это

сообщить тому негодяю", - обосновал он свой выбор.

Вдоль улицы открывались один за другим магазины. То один, то другой человек, проходя мимо Аяо, бросал на часы мимолетный взгляд. Все спешили на работу. Вдоль трассы промчалась электричка, щелкая магнитоподиями, мигая бледными фарами. Среди машин, лениво ползущих вверх по холму, выделялся электромобиль с громадным фотолюминесцирующим парусом. Город просыпался; и все громче и громче раздавался его трубный механический глас.

Было раннее утро - и Аяо опасался, что хозяин дома под красной крышей уехал уже на работу. Однако тот был на месте. Аяо увидел его за невысоким забором - грузный мужчина средних лет, одетый сейчас в одну лишь грязную футболку и шорты, тот стоял на лужайке и поливал из шланга свою дорогую машину.