Два идиота
Шрифт:
– Ты и кофе сделал? – спрашивает мой папа, одобрительно смотря на Евсея.
– Саш, а я тебе говорила, что мой сын сможет справиться с любой работой.
– Бать, маму надо было слушать. Хоть она в нашей семье все понимает.
И вот все.
Меня прорвало за секунду до того, как старший Гуляев сделал глоток и тут же выплюнул бяку на пол, я уже не могла сдерживаться.
– Это что за гадость?
– Дядь Саш, вы чего, сына не узнали? Он, конечно, плохиш, но гадостью его называть…
Я собиралась что-то еще сказать, но вовремя на маму свою посмотрела. её взгляд говорил о
– Простите, он, - показываю на парня, который за меня кофе варил, - ошибся и напитки перепутал. Его косяк.
Уж простите, я его знать не знаю, а с Гуляевым уже давно в одном котле варюсь. Хоть он мне и противен, но свое, как говорится, без запаха.
Пришлось еще нервный тик воспроизвести, чтоб дурень Евсей перестал Зевса изображать и молниями в меня целиться. Но парень молодец, быстро сориентировался: сел рядом с отцом и начал ныть, как сложно в наши тяжелые времена найти ответственного работника.
Циркач. Так и хотелось спросить, почему он без клоунского грима, вообще, сюда приперся?
Родители оглядели нас на предмет побоев, а потом и выставили, мол, прошли те времена, когда мы детей с собой на отдых брали, чешите, детки, вкалывать.
– Так, Сонь, надо обсудить момент, – начал Евсей, когда мы спустились на первый этаж и разместились под лестницей, вне в поля зрения старших. Гуляев хоть и наклонился ко мне, кончиком носа дотрагиваясь до щеки, но вроде, дальше двигаться не собирался. – Нужно заключить перемирие. Из-за твоих выходок мы все в заднице окажемся.
– Моих?
– Вот ты опять споришь, – возмущается он.
– И не цепляйся к словам. Не тупая, смысл уловить должна: подставляя друг друга, мы делаем только хуже.
Как бы двинуть ему, но парень в чем-то прав. Ущипните меня.
– Но это ты их сюда позвал.
– Вообще-то ты сама виновата.
Не сдерживаюсь и все-таки бью его по плечу.
– Ладно, ладно, кунг-фу панда. Виноваты оба, но ты больше.
Не, он точно издевается?
За всю жизнь я не хотела его так прибить, как за сегодняшний вечер.
Хотя нет, вру. Всегда хотела и хочу.
– Мир? – выставляет ладонь.
– С условием, что ты не трогаешь меня корявыми ручонками, не смотришь и не делишься извращенными фантазиями.
– Ты мне еще дышать запрети.
Эх, да если б я могла!
– Мир.
Уже к концу вечера, то есть почти утром, я проклинала всех, кто только попадался в зону моей видимости. Никогда не думала, что так скажу, но сегодня Гуляев бесил меня меньше, чем собственные родители, которые ушли в отрыв и каждые десять минут требовали обновить их стаканы. Еще хорошо, что за меня эту работу Игорек делал. Угу, пришлось узнать имя парня, которого я в раба своего превратила. Плохо было бегать с подносом, изображая радость на лице, будто Зубная фея мне пятак под подушку положила, а зуб забрать, склерозница, забыла.
В общем, когда напряженная ночь закончилась и клуб закрылся, я еле двигала ногами и не чувствовала рук. Евсея нашла на диванчике, рядом на столе стояла гора посуды. Парень не просто сидел, он спал.
Наклоняюсь, насколько могу, чтобы самой на него не завалиться,
и как заору в ухо:– Шухер. Батя твой вернулся.
Ох, как же он подскочил. Как подскочил. А когда понял, что зря танцевал, снова плюхнулся на свое место.
– Пантера, отстань, – отмахивается он от меня. Вот это новости. Да в жизни никогда такого не было. – Я устал. Дай мне пять минут, и я придумаю, что тебе ответить.
Он отключается.
Тут же засопел, будто и не прыгал вовсе.
Пять минут? Ладно, я и подождать могу.
Сажусь с ним рядом, для удобства кладу голову ему на плечо.
– Никольская, - бурчит себе под нос спящий хорек, - никогда не думал, что могу такое сказать, но, блин, слезь с меня.
– Гуляев, заткнись. Я с тебя не слезу.
Глава 20
Утром я проснулась с ощущением, что на меня кто-то пристально смотрит. Нет, даже не так. В момент, когда Газманов посвящал мне свои ясные дни, а я, сидя на единороге, качала ножкой, подпевая, в мой лоб кто-то воткнул спицу. По крайней мере, именно так мне и показалось.
Резко открываю глаза, а надо мной довольный Гуляев навис, с улыбкой Пеннивайза. Жалкая пародия, конечно, но мой мозг еще, с Газмановым, поэтому при виде реального зрелища отскочить попыталась, но куда там. Руками-ногами пошевелить не могла, словно меня в бетоне замуровали.
Походу, я еще сплю.
Надо расслабиться, досмотреть сон, а потом проснуться в своей кроватке, в дорогой сердцу комнате родительского дома.
Да чтоб меня.
Я там больше не живу.
А уснула вчера на…
Этот урод меня связал – раз. Два – я точно лежу на диване в нашем клоповнике. Точно-точно, вон пружина в зад больно давит.
– Батя твой звонил, пока ты дрыхла. На обед нас ждут, – говорит Евсей и как ни в чем не бывало садится рядом со мной, батон в рот запихивая. – Сто лет у вас не появлялся. Вы чем людей кормите?
Соберись, Никольская. Не брызгай в него ядом раньше времени. У тебя с прицелом всегда проблемы были, промахнешься еще, и все, шанс профукан. Гад живым останется.
– Змеями.
– М-м-м, кобра в кляре, эт я люблю, – потягивается, крошки с футболки на меня стряхивая. – Ты опять не в настроении? Блин, Никольская, кончай с этим. Улыбнись, а то морщина покроешься, тебя никто замуж не возьмет. А, ну и привет кошкам.
– Я тебя сейчас прикончу. Какого хрена ты меня связал? – Да, не сдержалась, заорала так, что плитка в ванной отпала, но и повод был.
– А-а-а, ты про это. Не знаю, захотелось, – пожимает плечами и перепрыгивает через меня, чтобы встать напротив, удовлетворенно вздохнуть и взглядом по мне пробежаться.
– Захотелось? – дергаю руками и ногами в попытках подняться и похоронить его на этом самом диване. – Как я, вообще, сюда попала?
– В багажнике.
Я не пойму, у засранца разговорный трафик кончился и каждое слово платное?
– Че-го?
– А если бы гаишники тормознули, а на пассажирском сиденье девчонка в отключке лежит? Никольская, соображай, они бы меня повязали.
– Разбудить ты не додумался?
– И как, по-твоему, я бы тебя после этого смог связать? – удивился, будто это я тут с самого утра бред несу. – М-да, с логикой у тебя явные проблемы.