Два колдующих дитя

Ювэр поднялась, чтобы закрыть окна и в тот же момент двери вновь распахнулись, впуская короля. Советники вскочили с мест, поклонились. За Мали в зал вбежали слуги и бросились закрывать окна. Им распалили камин и через несколько мгновений, пока король и королева усаживались, теплое потрескивание окутало зал.

Хантор Дюб, строгий старик, с маленькой тонкой бородкой, тихим, надрывным голосом произвел перекличку собравшихся и разложил перед королем долины письма с вопросами для обсуждения на сегодняшнем заседании. Ливень тем временем принял еще большие обороты – за стеклом ничего невозможно было рассмотреть, в зале было темно и Мали приходилось наклоняться над свечой, чтобы хоть что-то прочесть.

Ювэр наблюдала за всеми без особого интереса – мыслями она была далеко. Королева думала о том, что в это же время могла сделать что-то полезное для жителей, чем сидеть и делать участвующий вид, пока мужчины решали дела.

Патриций Амин – куратор моряков и порта, крепкий мужчина с золотым зубом, был недоволен делами. Он попросил выделить еще денег на ремонт кораблей. Хантор, пожевав губами, сказал, что кораблей достаточно для нужд долины и те, что находятся на ремонте могут и подождать. Терим, что тоже присутствовал, громко пыхнул. Его нижняя губа опустилась, будто обидели его лично. Они начали спорить, а Мали все сидел, уткнувшись в письма. Ювэр прислонилась к плечу короля и опустила взгляд на бумагу – там были всевозможные прошения, даже приглашение на свадьбу, которое Мали тут же положил в сторону. Он повел плечом и Ювэр подняла голову.

– Извини, моя королева, я должен быть сосредоточен. – король даже не взглянул в ее сторону.

Голоса тем временем становились громче, страсти накалялись, а молодой королеве стало душно. Она постаралась встать как можно тише и незаметно вышла. Баро стоял, прислонившись к стене и, увидев, как дверь отворилась, и его королева появилась, взглянув на него печальным взглядом, отстранился от прохладного камня.

– Я устала. Проводи меня, пожалуйста.

Они вернулись в спальню. Баро занял свой пост у дверей. Ювэр оказалась в пустой, холодной комнате, в которой еще пахло духами и цветочным мылом, с которым она приняла утром ванну. Девочка осмотрела всю белую мебель, пустые стены, подвязанные тяжелые шторы на окнах, чтобы бледный свет проник в комнату, холодную постель, заботливо заправленную служанкой, и осела на ворсистый ковер. Ювэр укуталась в плащ и спрятала лицо в ладони, стараясь, чтобы ее плач никто не услышал.

Молодая королева Тхамара слала письма домой каждую неделю и когда получала ответ от сестры, расцветала на глазах.

Однажды, за ужином, король спросил ее почему она так грустит. Они сидели за длинным столом, где стояли угощения и вкусно пахло жареной курицей. Мягкий лунный свет проникал через открытые окна, отражаясь в золоте посуды и подносов, в чашах с вином. Свечи, с капелькой ароматических масел, приятно щекотали нос, потрескивающие дрова в камине отбрасывали мерцающие тени на соседнюю стену. Мали развлекал жену рассказами, смеялся сам, но увидев, как она ковыряет вилкой мясо, отложил свой прибор.

– Что же случилось, моя королева? – он поправил свои светлые волосы.

Ювэр отложила вилку и отодвинула тарелку от себя.

– Уже неделю нет письма от Эллы. Завтра прибывает корабль Терима и я боюсь, что для меня он вновь ничего не привезет.

Мали устал от разговоров об Элле. Она не жила с ними, но в воздухе витало ее присутствие, он везде ощущал дух незримой сестры и уже терял терпение. Мали никогда бы не подумал, что в мире существовала такая сильная привязанность и это его раздражало.

Мали встал, на мгновенье сцепил зубы и повернул голову в бок, чтобы его жена не видела злости, блеснувшей в глазах. Его шаги гулко отозвались по залу, когда он обошел стол и присел рядом с Ювэр. Мужчина взял ее тонкую ладонь в свои руки, нежно проведя пальцами по тыльной стороне и поднял взгляд на Ювэр. Его прикосновения вызвали у нее улыбку.

– Не расстраивайся, моя королева, Элла наследница целого острова, у нее много дел, без которых Приам не может обойтись.

– Я всегда для нее была на первом месте! – Ювэр отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Не верю, что Элла не смогла найти и минутки, чтобы написать пару строк.

Пробравшись в кабинет отца, Элла замерла прислушиваясь. Все уже спали, но она соблюдала осторожность. Прошла уже неделя с тех пор, как она получила последнее письмо от сестры и была намерена выяснить где остальные.

Элла зажала рот рукой – в кабинете пахло терпкими травами и гноем. С каждым днем Самосу становилось хуже – по утрам, сидя за завтраком, он кривился от боли, ни одни духи уже не могли скрыть вонь, плывущую от него по всем коридорам. Все чаще он оставался в кабинете, вызывая к себе то Ясмин, то слуг.

Принцесса взяла шарф и заложила им щель под дверью. Она достала из-за пазухи свечу, что принесла с собой и поставила на стол. Когда она зажгла ее, в комнате стало немного светлее, но теплый свет не избавил девушку от страха. Элла осторожно переложила бумаги на столе и, не найдя в них того, что ее интересовало, выдвинула первый ящик. В нем, аккуратной стопкой, лежали письма от Ювэр. Элла гневно воскликнула и тут же прикрыла рот рукой. Она замерла на несколько мгновений и осторожно достала письма. Под ними лежал еще один конверт, адресованный Самосу. Принцесса узнала почерк Воридера и любопытство взяло верх. Она развернула бумагу и наклонилась над пламенем свечи, с упоением принялась читать.

Элла опустила руку с письмом и села на стул отца. Она глубоко задумалась, затем снова пробежалась глазами по строчкам и, свернув письмо по линиям, вернула его в ящик. Элла нахмурилась, достала письма сестры, но новость о том, что Воридер договорился с Алаем за спиной Самоса о наследовании трона, не выходила из головы. Она так крепко увязла в размышлениях, что ее собственные обиды на отца за сокрытие писем от сестры ушли на задний план. На короткий миг волоски на коже встали дыбом, у затылка словно повеяло чьим-то зловонным дыханием. Принцесса резко обернулась, но за ней стояли лишь шкафы с книгами и бумагами. Она осмотрела комнату, в которой по-прежнему была одна, и открыла письмо от Ювэр, что лежало сверху.

Не узнав из него никаких новых сведений о жизни короля Тхамара, кроме нескольких слов об его алхимической лаборатории, Элла на секунду задумалась не забрать ли ей письмо с собой. Ей хотелось оставить его раскрытым на кровати отца, чтобы когда он проснулся завтра рано утром, первым делом увидел бы свой позор, намек, на то, что его деяние раскрыто. Но наследница Приама открыла ящик и бросила лист бумаги поверх кучи писем. Из коридора раздался скрип половиц. Элла резко потушила свечу, замерла в ожидании, но не услышала ничьих шагов и задвинула ящик, стараясь не шуметь.

Она покинула кабинет, стараясь замести все следы своего пребывания там, зашла в библиотеку и, подсвечивая себе тусклым пламенем, стала искать записи об алхимии. Нужных книг было не так уж много и Элла забрала их все. Принцесса вернулась в комнату, достала сундучок, вложила в него книги, пару нарядов, высыпала на ткань украшения – некоторые из них можно было хорошо продать, и выскользнула из дома. Элла шла по улицам, словно воровка. Постоянно озираясь и вглядываясь в тени, что бросали факелы, трепетавшие на ветру, принцесса спешила. Оставленные на ночь телеги, почему-то стали жуткими, окна и двери домов были похожи на масляные портреты, краска с которых потекла вниз под лучами солнца.