Двадцать четыре секунды до последнего выстрела

Прошлой ночи как будто не стало — её вычеркнули. А Джима вовсе никогда не существовало.

Александр: двенадцатая часть

Разговаривать с Еленой пришлось опять в её кабинете. Она, несколько раз извинившись, снова уставилась в экран своего ноутбука. Что именно такое срочное она читала, Александр не знал, только видел, как быстро двигаются её глаза, скользя по строчкам. 

— Говори, пожалуйста, — попросила она в конце концов. — Я читаю, но мои уши полностью в твоём распоряжении. 

— Мне бы мозг ещё к ушам. Пять минут, это важно. 

Вздохнув, она мягким движением закрыла крышку ноутбука, подняла на Александра красные уставшие глаза и кивнула. 

А потом, когда Александр договорил, со вздохом резюмировала: 

— То есть ты предполагаешь, что наш убийца — автор серии жертвоприношений, которого задело… или которому наоборот, польстило, что ты вывел его в качестве героя в своём фильме. Автор тех самых жертвоприношений, которые все… — она сложила ладони домиком, — считают раскрытыми и которые, по официальной версии, совершены разными людьми с разными мотивами. 

— Как-то так. Я понимаю, это не версия…

— Это отличная версия. И она многое объясняла бы… Беда в том, что жертвоприношениями занимались разные структуры. И прежде чем были найдены виновные, спецслужбы восьми стран, включая Британию, расследовали их со всей тщательностью. И представь себе, все они искали одного организатора или заказчика, общий почерк. 

— Не нашли, — сказал Александр медленно, — потому что его не было — или потому что он оказался слишком умён? 

После долгого молчания Елена оперлась лбом о руки и тихо ответила:

— Не знаю. Это всё сводит меня с ума. Когда мы найдём ублюдка… у нас с ним выйдет неприятный разговор. И я прослежу, чтобы потом он сгнил в какой-нибудь дыре. Прости, дорогой, — она подняла голову и постаралась улыбнуться, — у меня безумно много работы. Спасибо, что рассказал о своих подозрениях, я не знаю, поможет ли это нам — но распоряжусь поднять все материалы по тем делам, допросить всех обвинённых. Проверю счета судей и присяжных — возможно, они были подкуплены. Сделаю всё, что в моих силах. 

Это был тонкий намёк на то, что ему пора идти — и Александр не стал делать вид, что не понял его. 

Время было садиться за новый фильм. Просматривать сценарии, которые подобрала Кристин, крутить свои идеи. Но Александр не делал этого — чувствовал, что нет ни вдохновения, ни сил. 

Вместо этого сразу после разговора с Еленой он позвонил сначала Шерон, а потом Мэтту, и предложил немедленно отправиться в Дербишир. Возле деревушки Вулей Мур располагался дом, который формально принадлежал деду Александра, но по факту всегда стоял пустым. Сторож присматривал за ним, проветривал или протапливал комнаты, когда было нужно, и время от времени кто-то из членов семьи сбегал туда.

Это было именно то, что нужно. Каких-нибудь три часа пути — и они окажутся далеко от Лондона и его демонов. Александр верил, что в Озёрном крае сможет вдохнуть полной грудью, освежить голову, избавиться от иррациональных страхов. И возможно, он сумеет сделать ещё несколько предположений о личности… мистера Смерти. Господи, зачем он тогда дал ему такое пафосное имя? 

***

Александр проснулся от резкого громкого удара совсем рядом. Поднял тяжёлую со сна голову, осмотрелся и сфокусировал мутный взгляд на распахнутой двери и на Мэтте, застывшем в проёме в одних трусах. 

— Мэтт?

Тот ничего не смог выговорить. Александр надел очки и увидел, что губы у друга трясутся, а лицо искажает совершенно незнакомая гримаса ужаса. 

— В чём дело?

— М… — выдавил из себя Мэтт, мотнул головой, зажал рукой рот, а вдруг согнулся пополам, его вырвало на светлый паркет. 

Александр подскочил, борясь с собственными рвотными позывами, приобнял Мэтта за плечи, чувствуя, что того колотит, и повторил:

— В чём дело? 

Вытирая рот, Мэтт выпрямился, сглотнул. Александр сообразил налить ему воды, и он осушил стакан в два больших глотка. Выдохнул и сказал высоким нервным голосом:

— Шерон у меня в постели. М… 

Глупость, Господи, какая глупость, но первое, что подумал Александр, это: «Неправильно!». Eщё прежде ужаса испытал колкое горькое разочарование. И только потом сумел осознать это, уместить в голове: Шерон в постели Мэтта. Мёртвая. Точно как в картине «Пять мёртвых любовниц», наверняка, можно даже не проверять. Видит бог, Александр и не хотел проверять. 

Мэтт сел на пол, привалился спиной к стене и спрятал лицо в ладонях, а Александр удивительно твёрдыми пальцами набрал номер Елены. Потом сел рядом с Мэттом, закрыл глаза — и снова подумал не о том, что Шерон погибла, не о том, как кто-то зашёл в этот тихий светлый дом и совершил в нём грязное убийство, а об этом «неправильно!».

В «Мёртвых любовницах» было несколько страшных смертей, но только одна действительно значимая, последняя, когда герой вышибает себе мозги, чтобы присоединиться к женщинам, которых любит. А не эта… пошлая и примитивная. 

Убийца ошибся. Мистер Смерть просчитался, пропустил всю суть такого простого фильма, который даже не обладал особой глубиной.

Глава 37

Держась за руки, Себ и Джоан направились обратно в спальню. И — как будто что-то лопнуло — от уюта и спокойствия не осталось и следа. Себ резко дёрнул Джоан за руку, пытаясь закрыть её собой.

 — Эй!

 — Тихо!

Он оглядывался. В комнате спрятаться было негде. И она была пуста. Но что-то его насторожило, заставило проснуться все инстинкты. Себ зажмурился, открыл глаза — и по секторам осмотрел спальню. Как на задании: верх — центр — низ, переместиться вправо, повторить. И нашёл то, что искал: чуть иначе задёрнутые шторы, а главное — маленький свёрток в серебряной бумаге на прикроватной тумбочке.

Сердце пропустило удар.

 — В чём дело? — напряжённо спросила Джоан.

 — Стой… — велел он, подходя к тумбочке, наклонился.

 Свёрток был совсем небольшим: коробка в ладонь длиной, тонкая.

 — Себ?

 — Просто постой там, — он присел на корточки, изучая коробку. Прислушался, но рядом тикал будильник. Он передал его Джоан и вернулся. Коробка не издавала никаких звуков.

 — Басти? Что там?

 — Я не знаю… — честно признался он. Не выдержав, Джоан подошла к нему и тоже присела. Нахмурилась:

 — Откуда она? Её здесь не было, это точно.