Двадцать один год

========== Глава 5. Письмо из Хогвартса. Косой переулок ==========

С началом учебного года встречи Северуса и Лили стали реже. В школе задавали много, над уроками приходилось сидеть по целому вечеру – свободное время было у девочки только в выходные.

– Мам, ну почему Северус не ходит в школу? – пожаловалась она однажды. – Мы там были бы вместе…

– Для начала его родителям надо найти денег на приличную одежду и учебники, - осуждающе возразила Роза. – А для этого придется либо его отцу бросить пить, либо матери заняться наконец делом.

А Северус уговаривал потерпеть: мол, скоро-скоро придет письмо из Хогвартса, вот уже этим летом. Иногда он удивлял и даже втайне раздражал Лили навязчивостью своей мечты: ей тоже было очень любопытно уехать, увидеть детей с такими же способностями, как у нее, поглядеть на чудеса, о которых он рассказывал, но и здесь ей было, что терять. «Маггловская», по выражению Северуса, жизнь Лили, в принципе, очень нравилась. Были мелкие неприятности – вроде мела, которым Стив Паркинг намазал ей стул. Но Стива, во-первых, наказала мисс Дэск, во-вторых, Северус, когда она ему пожаловалась, подстерег врага после школы, заставил упасть лицом в лужу и сунул за шиворот горсть старых, осклизлых поганок. Лили Сев велел оставаться за кустами, и Паркинг не подумал, что в его унижении виновата она. Однако после этого случая он сильно присмирел.

На день рождения Лили, куда сошлись родственники и лучшие друзья Эвансов, Северуса, естественно, не пригласили. Он заглянул вечером. Дальше передней проходить не стал (гости еще не ушли), протянул Лили черный тяжелый том, явно старый:

– Вот, это тебе. Это, знаешь, по истории. Чтобы ты потом не путалась.

Он расстегнул куртку, и стало видно, что сегодня он в какой-то другой рубашке, по крайней мере, без оборок. Лили в благодарность за подарок клюнула его в щечку: от кожи и волос пахло хозяйственным мылом.

– А у тебя когда день рождения?

– У меня уже был. Девятого.

– Что же ты раньше не сказал. Ну ничего. В следующем году, обещаю, я тебя поздравлю.

– В следующем году мы будем в Хогвартсе.

Однако письмо пришло к Лили больше полугода спустя. Точнее, письмо принесли: однажды в воскресный день, в последних числах июля, на пороге появилась строго одетая женщина с гладко зачесанными черными волосами, в квадратных очках. Профессия её отражалась в облике настолько, что в ней можно было угадать преподавателя раньше, чем она успела бы представиться.

– Минерва Макгонагалл, заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, - чинно представилась она Розе, открывшей дверь. Из кухни высунулся Джордж, девочки тихонько приоткрыли двери комнат. – Вы, я так полагаю, мистер и миссис Эванс? Могу я поговорить с вашей дочерью, Лили?

– Вы… - Роза немного растерялась. – Вы… В самом деле…

– Проходите, поговорим в гостиной, - вмешался Джордж. – Роза, приведи Лили.

Девочка повисла на дверной ручке, не в силах даже вдохнуть. Она верила Северусу, ожидала письма - но чтобы все произошло сейчас, в этот момент… На миг стало жаль чего-то, комок потерянности подкатился к горлу.

Мать взяла её за руку, свела вниз. Лили чувствовала ладонь мамы – ослабевшую, видела её лицо – полное недоумения, и оттого казалось, что пол плывет под ногами.

Гостья, увидев девочку, вручила ей желтоватый конверт с темной надписью, отливавшей изумрудным: «Мисс Лили Эванс, Коукворт, Черч-бридж-стрит, дом 28, второй этаж, детская комната слева от лестницы».

– Внутри приглашение учиться в Хогвартсе, - голос строгий, почти как у мисс Дэск, но глубже. – А также список необходимого.

– А с чего вы взяли, что мы отпустим Лили неизвестно куда вот так, сразу?

– Папа, это не неизвестно куда, - Лили совсем разволновалась. – Это в школу, про которую мне Северус…

– Лили, помолчи.

– Да, нехорошо перебивать старших. Я вам объясню. Вы замечали за дочерью некоторые странности?

Женщина довольно точно описала случаи, происходившие с Лили практически с раннего детства. Потом объяснила, что такие странности бывают у некоторых детей, да и у взрослых тоже, и чтобы никого не пугать, эти люди живут довольно изолированно, особой группой. Да и не странности у них вовсе, а особые способности. А чтобы их способности никому не причиняли вреда, в специальных школах – в Британии это Хогвартс – учат обращаться со своим даром.

– Вы можете отказаться, но в дальнейшем вашей дочери все труднее будет проявлять свои способности, оставаясь незамеченной для окружающих. А без проявления она может серьезно заболеть.

Отец и мать молчали; папа, кажется, был подавлен.

– Намекаете, либо ваш Хогвартс, либо сумасшедший дом?

– В конечном счете может быть именно так.

У Лили что-то оборвалось в груди, она готова была расплакаться. Весь разговор представлялся ей совсем не так, как он пошел. Женщина взяла её за руку.

– Не нужно так переживать. В конце концов, Хогвартс – это просто школа-интернат. Многие в вашем возрасте уезжают из дома, чтобы учиться. У нас очень красивая местность, в школе прекрасные условия, большая библиотека. Каникулы три раза в год. Поезд ходит туда и обратно, специально для наших учеников.

– Хорошо, - проронила Роза. – Можно мне прочитать письмо? Лили, ты позволишь?

Лили передала конверт матери. Та пробежала глазами, слегка вскинула брови.

– Обучение бесплатное, но форму, учебники и инвентарь дети приобретают сами.

– Хм… Все это весьма специфично. Это можно приобрести?

– Да. В Лондоне, в Косом переулке.

В итоге договорились, что послезавтра Лили с матерью утренним поездом прибудут в Лондон, на вокзал Кингс-Кросс; Макгонагалл встретит их там и проводит в Косой переулок, где они и закупят все необходимое.

На то, что Петуния из комнаты вышла только к ужину, притом с заплаканными глазами, никто не обратил внимания.

Поездка в Лондон, видимо, сначала настороженность матери только усилила. Макгонагалл сперва вывела Эвансов к какому-то на ладан дышащему бару, стиснутому двумя магазинами. Никто как будто и не видел его. Обстановка темная, стены ободранные; за столиками пара-тройка странно одетых субъектов неопределенного возраста. За стойкой насупившийся, сморщенный бармен. А Макгонагалл уже вывела их другой дверью, остановилась перед глухой кирпичной стеной и трижды коснулась кладки палочкой (Лили, пользуясь возможностью, с любопытством разглядывала самую настоящую волшебную палочку, позабыв, что примерно через час у нее будет такая же). Кирпичи не то раздвинулись, не то вовсе исчезли, открыв большую арку, выходившую на булыжную мостовую. А едва они прошли, стена вновь появилась.

Лили ахнула от блеска витрин и сутолоки перед ними. Прислушалась к тому, что говорят, и не поверила своим ушам: вон полненькая женщина жалуется, что глаза угрей попались тухлые, вон кто-то кричит, что цену на перья вздернули непомерно. Где-то ухали совы. В другом месте блестели серебром весы и медными боками переливались котлы.

– Обратите внимание – видите, белое здание с бронзовыми дверями? Это банк «Гринготтс». Здесь можно обменять обычные деньги на волшебные.

Увидеть самого настоящего гоблина было для Лили новым радостным потрясением – правда, не понравился взгляд странного существа, источавший недоброжелательность и презрение. Обменяв деньги, Макгонагалл и Эвансы направились в магазин, где можно было купить мантии - «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». К разочарованию Лили, хваленые мантии оказались черными, довольно тяжелыми и очень скучными, зато её рассмешил низенький мальчик с водянистыми глазами, путавшийся в полах формы, которую ему купили. Мадам Малкин, улыбчивая толстушка в лиловом, помогала ему влезть на табурет, чтобы в очередной раз подогнать полы, а стоявшая рядом женщина с губами в ниточку смотрела на ребенка чуть не с отвращением.