Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Она у тебя погасла, — замтилъ ему сынъ. — Надюсь, ты извинишь за дальностью разстоянія, что я не предлагаю теб спичекъ?

— Видишь-ли, — продолжалъ отецъ, — я въ твои годы пустилъ уже въ ходъ первыя мои крупныя промышленныя предпріятія; я былъ уже знаменитымъ Филоксеномъ Лоррисомъ, тогда какъ ты довольствуешься ролью папенькинаго сынка и позволяешь своей жизни протекать въ мирномъ бездйствіи… Скажи, чего ты въ сущности достигъ собственными твоими заслугами? Ты не ознаменовалъ себя ршительно ничмъ; окончилъ вс высшія учебныя заведенія, не выдляясь изъ толпы простыхъ смертнихъ, и теперь служишь въ химической артиллеріи въ чин какого-то поручика…

— Что же прикажете длать! — возразилъ молодой человкъ, въ то время, какъ его отецъ, въ пластинк телефоноскопа, сердито оборачивался къ нему спиной и уходилъ въ противуположный конецъ своей комнаты. — Чмъ-же я виноватъ, папаша, что ты открылъ, изобрлъ и устроилъ ршительно все, что было можно открывать, изобртать и устраивать! Я слишкомъ поздно явился на свтъ Божій и нашелъ уже его отлично улаженнымъ. Ты самъ предвосхитилъ у насъ все и поставилъ насъ въ невозможность придумать что нибудь крупное.

— Пустяки!.. Современная наука еще въ младенчеств и только лишь начинаетъ лепетать. Въ будущемъ столтіи станутъ смяться надъ нашимъ невжествомъ! Впрочемъ, мы съ тобой отклоняемся теперь отъ дла… Милйшій мой Жоржъ!

Сожалю до крайности, что ты, благонолучно отслуживъ срокъ воинской повинности, всетаки, кажется, не можешь съ честью-продолжать мои работы, т. е. завдывать большой моей лабораторіей, — лабораторіей Филоксена Лорриса, пользующейся столь заслуженной всемірной извстностью, — и выполнять обязанности главнаго директора двухсотъ заводовъ и фабрикъ, эксплоатирующихъ мои открытія.

— Разв ты собираешься ужь удалиться на покой?

— Ни подъ какимъ видомъ! — энергически воскликнулъ Филоксенъ. — Я имлъ только въ виду пріобщить тебя, какъ говорится, къ моимъ работамъ, — идти вмст съ тобою на поиски новыхъ открытій, — заниматься новыми изслдованіями и опытами… Какъ мало сдлано еще мною по сравненію съ тмъ, что можно было-бы сдлать двумъ такимъ людямъ, какъ я, которые стали-бы думать и дйствовать сообща!.. Къ несчастью, другъ мой, ты не можешь быть вторымъ Филоксеномъ. Жаль! Очень жаль!.. Я не обратилъ своевременно вниманія на законы проявленія атавистической наслдственности и не собралъ необходимыхъ справокъ!.. Что-жъ длать, не даромъ вдь говорятъ: «молодо зелено»! Я хоть и вышелъ первымъ изъ Международнаго института научной промышленности, но всетаки оказался легкомысленнымъ юнцомъ! Да, милый сынокъ, надо сознаться, что нельзя вполн возлагать на тебя отвтственность за недостаточно научное строеніе твоего мозга. Кругомъ виноватой оказывается въ этомъ твоя мать или, лучше сказать, виноватъ одинъ изъ ея предковъ… Я слишкомъ поздно навелъ необходимыя справки, а потому, пожалуй, часть вины падаетъ также и на меня. Тмъ не мене я произвелъ строгое разслдованіе и открылъ въ семь твоей матери…

— Что-же ты открылъ? — спросилъ очевидно заинтересованный Жоржъ Лоррисъ.

— Прослдивъ всего только три предшествовавшихъ поколнія, я нашелъ тамъ изъ рукъ вонъ дурную отмтку, пагубный порокъ, страшную язву, способную передаваться по наслдству…

— Язву?

— Да! Видишь-ли, прапраддъ твоей матери, т. е. твой пра-прапращуръ, былъ сто пятнадцать лтъ тому назадъ, приблизительно въ 1840 году…

— Чмъ-же онъ былъ? Что ты хочешь сказать? Ты меня пугаешь!..

— Художникомъ! — восликнулъ тономъ глубокаго соболзнованія Филоксенъ Лоррисъ, безсильно опускаясь въ кресла.

Жоржъ Лоррисъ не могъ удержаться отъ смха, вроятно, показавшагося его папаш не совсмъ почтительнымъ. По крайней мр, Филоксенъ Лоррисъ, словно укушенный змей, вскочилъ на ноги въ пластинк телефоноскопа.

— Да, это былъ художникъ! — воскликнулъ онъ, — и къ тому же художникъ-идеалистъ изъ школы тогдашнихъ туманныхъ романтиковъ, — мечтатель, вчно гонявшійся за призрачными созданіями своей фантазіи, не имвшими прочной реальной подкладки! Ты понимаешь, что я навелъ на этотъ счетъ самыя точныя справки… Желая въ точности опредлить размры постигшаго меня бдствія, я совтовался съ величайшими изъ сопременныхъ художниковъ, съ фотоживописцами нашей Академіи… Теперь я знаю, какъ нельзя лучше, кто такой былъ твой прапрапраддъ!.. Небось, онъ не изобрлъ бы тригонометріи!.. По всему видно, что въ его распоряженіи имлись такіе жо легковсные втненые мозги, какъ и твои, — лишенные, опять таки, подобно твоимъ мозгамъ, извилинъ серьезности. Отъ него именно ты и наслдовалъ недостатокъ способностей къ точнымъ наукамъ, который я всегда ставилъ теб въ укоръ. Да; тутъ положительно дйствуетъ атавизмъ! Какимъ образомъ, спрашивается теперь, уничтожить вліяніе возродившагося въ теб прапрапрадда? Какъ убить этого злодя? Надюсь, вдь ты понимаешь мое ршеніе бороться съ нимъ и убить его во что бы ни стало…

— Что то мудрено убить человка, умершаго боле ста лтъ тому назадъ! — замтилъ улыбаясь Жоржъ Лоррисъ, — Предупреждаю тебя кстати, папаша, о твердомъ моемъ намреніи защищать предка, горделиваго твоего презрнія къ которому я вовсе не раздляю.

— Я тмъ не мене ршилъ его уничтожить, разумется, уничтожить нравственно, такъ какъ злодй, разрушившій мои планы, оказывается матеріально недосягаемымъ! Во всякомъ случа я намренъ бороться съ его зловреднымъ вліяніемъ и во что бы ни стало одержать надъ нимъ верхъ… Само собой разумется, сынъ мой, что я не хочу отъ тебя отрекаться. Бдное дитя! Ты вдь не столько виноватъ, сколько несчастливъ! Все таки-же ты, вдь, моя плоть и кровь… Нтъ, я отъ тебя не отказываюсь!.. Правда, я не могу тебя передлать или хотя-бы отдать снова, какъ это мн приходило было на умъ, лтъ на пять, или на шесть въ Интенсивно-научный институтъ…

— Благодарю покорно, я предпочту употребить эти годы иначе! — съ ужасомъ воскликнулъ Жоржъ.

— У меня есть другой планъ, несравненно лучшій, такъ какъ вдь ты, чего добраго, не особенно много вынесъ бы даже изъ этого института!..

— Въ чемъ же заключается этотъ лучшій планъ?

— Я тебя женю и спасу насъ всхъ этой женитьбой…

— Женитьбой? — съ изумленіемъ повторилъ Жоржъ.

— Пойми же, вдь рчь идетъ о строго обдуманномъ разумномъ брак, въ которомъ я позабочусь, чтобы вс выгодные шансы были на нашей сторон. Мн необходимы четыре внука или внучки (я предпочелъ бы, впрочемъ, мужескій полъ) — однимъ словомъ четыре отпрыска отъ Филоксено-Лоррисовскаго древа. Одного я сдлаю химикомъ, другого естествовдомъ, третьяго врачомъ, а четвертаго механикомъ. Взаимно пополняя другъ друга, они увковчатъ научную династію Филоксено-Лоррисовъ… Промежуточное звено между ними и мною я считаю неудавшимся…

— Покорнйше благодарю!..

— Совершенно неудавшимся! Это не имющій рыночной цнности продуктъ, который остается только списать со счетовъ магазина. Не возлагая никакихъ надеждъ на промежуточное звено, я устроиваюсь такъ, чтобъ передать дло изъ рукъ въ руки непосредственно внучатамъ. Въ этомъ-то именно и заключается мой проектъ. Приступая къ его осуществленію, я не намренъ терять попусту время, а потому прежде всего долженъ женить тебя, любезнйшій!

— Надюсь, мн позволительно будетъ освдомиться, на комъ именно?

— Это не твое дло!.. Къ тому же я и самъ пока еще не знаю хорошенько, на комъ тебя женить. Надо вдь, пріискать невсту съ истинно-научными мозгами, по возможности достаточно зрлую для того, чтобъ въ голов у нея не было и тни втреныхъ мыслей!..

Жоржъ собирался что-то отвтить, когда по всему дому пробжало первое электрическое сотрясеніе, вызванное несчастнымъ случаемъ съ резервуаромъ за № 17. Юный поручикъ бросился въ кресла и поспшно поднялъ ноги вверхъ, чтобъ избжать соприкосновенія съ поломъ, передававшимъ новыя сотрясенія. Что касается до его отца, то онъ остался совершенно спокойнымъ.

— Видишь, какой у тебя втеръ въ голов! Ты не позаботился надть изолированныя подошвы и путешествуешь такимъ неосторожнымъ образомъ по дому, пронизанному во всхъ направленіяхъ стью проводниковъ, гд электричество течетъ, словно кровь въ человческихъ жилахъ! Сейчасъ подвяжи себ подошвы и слушай внимательно, что я теб говорю! У васъ тамъ гд-нибудь по сосдству обнаружилась течь изъ электрическаго резервуара. Это очень непріятный казусъ, послдствій котораго заране предвидть нельзя… Однако же, мн некогда!.. До свиданія. Къ тому же въ сообщеніяхъ между нами начинается уже путаница…