Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Опять за старую псню! — замтилъ, усмхнувшись, г-нъ Лакомбъ.

— Неужели ты думаешь, что мн такъ пріятно жить однми только лишеніями, не смя даже мечтать о розовой шляпк врод той, которую видла вчера въ Вавилонскомъ магазан? Знаешь что, я куплю эту шляпку мимоздомъ, когда отправлюсь навстить Филоксена Лорриса…

— Нтъ, моя милая, я тебя это категорически запрещаю, т. е. не розовую шляпку, — ты можешь себ ее выписать, если хочешь, а визитъ къ Филоксену Лоррису… Обождемъ немного! Если Эстелла выдержитъ экзаменъ и, благодаря лекціямъ, присланнымъ ей г-мъ Лоррисомъ, будетъ произведена въ инженеры, то отчего же и не сдлать маленькаго благодарственнаго визита… разумется, по телофоноскопу… чтобы не показаться слишкомъ навязчивыми.

— Скажу теб на это, другъ мой, что ты со своей застнчивостью никогда не устроишь себ карьеры! — объявила г-жа Лакомбъ.

Появленіе служанки Гретли, принесшей завтракъ, прервало въ самомъ начал проповдь, которую г-жа Лакомбъ по обыкноновенію собиралась прочесть мужу предъ отправленіемъ его на службу. Бдная служанка, едва оправившаяся отъ вчерашняго испуга, жила все время какъ-бы въ состояніи хроническаго ужаса. Сельское населеніе, выросшее въ пол и освоившееся только съ безхитростной, грубой обстановкой своей жизни на лон матери-природы, обладаетъ неповоротливыми мозгами, почти непроницаемыми для научныхъ идей. Когда этимъ невждамъ приходится попасть въ городъ, гд ихъ охватываетъ со всхъ сторонъ наша въ высшей степени сложная цивилизація, требующая отъ всхъ и каждаго такого громаднаго количества знаній, эти несчастливцы безпрерывно переходятъ отъ изумленія и недоумнія къ паническому страху. Измученныя и запуганныя дти природы даже не пытаются постигнуть фантастическій механизмъ городской жизни. Они думаютъ лишь о томъ, какъ бы уцлть самимъ и поскоре вервуться въ родное гнздо, — въ какую-нибудь деревушку, забытую всеобщимъ прогрессомъ. Злополучная Гретли, — простая невжественная деревенская двушка съ косами, напоминавшими чесаный ленъ, жила у своихъ господъ въ вчномъ страх, не понимая ничего, что ее окружало. Она старалась какъ можно рже выходить изъ своего уголка на кухн и не смла прикасаться къ различнымъ усовершенствовапнымъ приборамъ, изобртеніе которыхъ сдлало изъ порабощеннаго электричеетва могущественнаго, но послушнаго слугу. Подавая на столъ и стараясь держаться какъ можно дальше отъ всхъ этихъ приборовъ, чтобъ не зацпить какъ нибудь за электрическія кнопки, или за ключъ утренней и вечерней фонографической телегазеты, Гретли уронила подносъ и разбила одну или дв чашки. Какъ и слдовало ожидать, это обстоятельство заставило г-жу Лакоибъ обрушить на нее волны негодующаго своего краснорчія.

Почтенный инспекторъ альпійскихъ маяковъ искусно воспользовался этой диверсіей и довершилъ ее, повернувъ ключъ телегазеты, которая немедленно же начала симпатичнымъ, внятнымъ голосомъ докладывать политическое обозрніе. Необходимо замтить, что г-нъ Лакомбъ любилъ услаждать имъ свой утренній кофе. Газета сообщила:

«Судя по всему, затрудненія, съ которыми сопряжена ликвидація прежнихъ займовъ Коста-Риккскй республики, нельзя будетъ уладить дипломатическимъ путемъ и одна лишь Беллона окажется въ состояніи распутать хитросплетенные счеты, представленные обими тяжущимися сторнами. За то, съ другой стороны, можно съ живйшимъ удовольствіемъ отмтить, что внутренняя наша политика склоняется въ пользу примиренія и соглашенія между всми партіями.

Благодаря вступленію въ кабинетъ предводительницы женской партіи, г-жи Луизы Мюшъ (депутата Сенскаго департамента), согласившейся принять портфель министерства внутреннихъ длъ, новому кабинету примиренія всхъ партій обезпечена поддержка еще сорока пяти женскихъ голосовъ въ палат депутатовъ, такъ что онъ располагаетъ теперь солиднымъ парламентскимъ большинствомъ…»

Въ тотъ же день посл полудня, въ то время, когда Эстелла углубилась въ слушаніе лекцій Филоксена Лорриса, въ которыхъ не находила, впрочемъ, особеннаго удовольствія, какъ это можно было замтить по тону, что она прижимала лвую руку ко лбу, стараясь заносить въ записную свою книжку кое-какія замтки, — неожиданно раздался у самаго уха двушки звонокъ телефоноскопа, доставившій ей благовидный предлогъ освободиться отъ научныхъ занятій.

Фонографъ воспроизводилъ какъ разъ лекціи Филоксена Лорриса. Ясный и отчетливый голосъ ученаго излагалъ во всей подробности собственные его опыты надъ ускореніемъ и улучшеніемъ роста хлбовъ при помощи электризаціи засянныхъ полей. Эстелла немедленно остановила фонографъ и прервала рчь ученаго на половин какого-то сложнаго вычисленія. Подбжавъ къ телефоноскопу, она установила сообщеніе съ главной станціей и увидла передъ собою на телепластинк сына знаменитаго Филоксена.

Жоржъ Лоррисъ, стоявшій передъ собственнымъ своимъ телефоноскопомъ въ Париж, вжливо поклонился молодой двушк.

— Извините, сударыня, если я осмливаюсь спросить, вполн-ли вы оправились отъ вчерашняго вашего маленькаго потрясенія? Вы показались мн до такой степеня встревоженной… — сказалъ онъ.

— Вы слишкомъ добры, милостивый государь, — отвчала, слегка покраснвъ Эстелла. — Правда, что я вчера не выказала особеннаго мужества, но, благодаря вамъ, испугъ мой сравнительно скоро разсялся… Впрочемъ, я вамъ премного обязана! Присланныя вами фонограммы мною получены и, какъ вы видите, я…

— Слушали лекціи моего родителя, — со смхомъ добавилъ Жоржъ. — ля этого необходима изрядная доля нравственнаго мужества, сударыня. Желаю вамъ всякаго успха!..

IV

Какъ принимаетъ гостей великій Филоксенъ Лоррисъ. — Двица Лакомбъ еще разъ ржется на госудярственномъ экзамен.—Неожиданное сватовство. — Теоретическія соображенія Филоксена Лорриса объ атавизм.— Докторъ Софія Бардо и сенаторъ отъ Сартскаго департамента двица Купаръ.

Жоржъ Лоррисъ довольно частенько вступалъ въ телефоноскопическое сообщеніе съ швейцарскимъ домикомъ на Лаутер-брунненской станціи. Ему надо было понавдаться объ успхахъ Эстеллы Лакомбъ, распросить. не пригодятся-ли ей какія-нибудь новыя фонографическія лекціи, или, наконецъ, просто освдомиться о состояніи здоровья ея самой и ея мамаши. Постепенно у него вошло въ привычку видться съ молодой двушкой. Вскор онъ началъ доставлять себ каждый разъ посл полудня, въ качеств отдыха отъ умственнаго труда и лабораторныхъ занятій, нсколько минутъ пріятной бесды съ лаутербрунненской кандидаткой въ инженеры.

Благодаря его совтамъ и лекціямъ, которыя онъ присылалъ, Эстелла длала большіе успхи. Жоржъ, котораго отецъ безцеремонно называлъ «мазилкой» въ наук, что, безъ сомннія, являлось чрезмрно строгимъ и не вполн справедливымъ эпитетомъ, былъ на самомъ дл солиднымъ ученымъ, который для Эстеллы казался неисчерпаемымъ кладеземъ знанія. Къ тому-же въ тхъ случаяхъ, когда юная инженеръ-кандидатка наталкивалась на какія-нибудь серьезныя научныя трудности, Жоржъ Лоррисъ, запасшись маленькимъ карманнымъ фонографомъ, устроивался такъ, чтобъ завести за столомъ разговоръ на эту тему. Такимъ образомъ онъ побуждалъ отца изложить свой взглядъ на сущность этихъ научныхъ трудностей. Полученная безъ вдома великаго Филоксена фонограмма его объясненій безотлагательно посылалась на Лаутербрунненскую станцію.

Вопреки строгому запрещенію мужа, г-жа Лакомбъ между двумя визитами на женскую биржу, гд она выиграла дв тысячи франковъ, и въ Ново-Вавилонскій магазинъ, гд издержала дв тысячи пять франковъ, ршилась однажды постить Филоксена Лорриса подъ предлогомъ изъявленія ему чувствительнйшей своей благодарности.

На воздушномъ дебаркадер въ павильон, замнявшемъ переднюю, она нашла рядъ звонковъ съ именами всхъ обитателей дома, а именно: самого Филоксена Лорриса; его супруги; Жоржа Лорриса; Сюльфатена (состоявшаго домашнимъ секретаремъ у великаго Филоксена) и т. д. и т. д. Восхищаясь изяществомъ электрическихъ приспособленій, она обратила вниманіе на отсутствіе при этихъ именахъ обычныхъ помтокъ: «Дома нтъ», «Дома», «Занятъ», сберегающихъ время постителей и предотвращающихъ лишнія хлопоты.

— Это, очевидно, ужь вышло изъ моды! — сказала она самой себ.—Ршительно вс обзавелись ужь такимъ механизмомъ, и отъ него несетъ чмъ-то мщанскимъ! Я непремнно распоряжусь, чтобъ и у насъ убрали его изъ прихожей!

Достопочтенная дама нажала на кнопку звонка, украшенную именемъ самого домохозяина. Двери тотчасъ-же предъ ней растворились, и къ нимъ придвинулась подъемная платформа съ кресломъ, на которое мать Эстеллы и сла. Платформа медленно двинулась, а затмъ остановилась, какъ-бы приглашая г-жу Лакомбъ сойти. Передъ ней открылись тогда сами собою другія двери, войдя въ которыя она очутилась въ большой комнат, гд вс стны сверху до низу были увшены большими раскрашенными чертежами и фотографическими снимками съ чрезвычайно сложныхъ приборовъ. Посреди комнаты стоялъ большой столъ, а вокругъ него — нсколько креселъ. Г-жа Лакомбъ не видала еще во всемъ дом живой души. Даже прислуга блистала тамъ отсутствіемъ. Изумленная гостья услась въ кресло, съ любопытствомъ ожидая, что будетъ дальше.

Она начала было уже приходить въ нетерпніе, какъ вдругъ услышала вопросъ:

— Что вамъ угодно?

Съ этимъ вопросомъ обратился къ ней фонографъ, помщенный какъ разъ по середин стола.

— Потрудитесь сообщить ваше имя и цль вашего посщенія! — добавилъ фонографъ.

Это было произнесено голосомъ самого Филоксена Лорриса. Г-жа Лакомбъ знала его по фонограммамъ лекцій, полученныхъ Эстеллой. Тмъ не мене она до извстной степени обидлась такимъ способомъ принимать гостей.