Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Дрянь!
Она вздрогнула, посмотрела на него так, будто увидела впервые. Ее тонкие чуть-чуть изогнутые брови сошлись у переносицы. В глазах то появлялись, то исчезали тревожные огоньки.
– Кончай, Кнопка!
– сказал Чайханщик.
Мила обернулась, произнесла холодно:
– Ты прав. Пора кончать.
Из внутреннего кармана пиджака Чайханщик вынул нож, двинулся к Тимуру, словно буйвол, нагнув тяжелую бритую голову.
Тимур отступил к стене, увидел на тумбочке графин с водой, схватил его, резко ударил по острому выступу шифоньера. Осколки
Мила метнулась к Тимуру, встала рядом, бросила Чайханщику:
– Стой!
– В чем дело?
– Ты не понял меня. Пора кончать игру. Мы слишком далеко зашли. Боюсь, что у нас не хватит времени, чтобы рассчитаться за все…
– Кнопка, ты забыла условие: из игры выхода нет.
– Не забыла.
– Не забыла и все-таки предлагаешь кончить дело?
– Так будет лучше для всех. Сами кончим - нас пощадят, другие кончат - пощады не будет. Ну а то, что все идет к концу, каждый из нас видит. Я уважаю вас, мальчики, поэтому так и говорю.
– Уважает!
– засмеялся Женька.- Она уважает…
– Подожди,- остановил его Чайханщик.- Значит, решила изменить. Или я не так понял?
– Не так. Если мы все выйдем из игры, разве это будет измена?
– Ты хитришь, Кнопка. Может, испугалась этого недопеченного милиционера? Так считай, что его нет… Нет его уже. Поняла? Ну-ка, братва!
Дружки кинулись на Тимура и тут же шарахнулись назад, оглушенные выстрелом.
– Сумасшедшая!
– прошептал Чайханщик.
– Не я сумасшедшая, вы! Образумьтесь, пока не поздно. Прошу вас.
– Нас просишь?- удивился Чайханщик.
– Да. Вы, в сущности, неплохие ребята, и я действительно уважаю вас. Сдавайтесь по-хорошему. Не стройте из себя героев.
– Ты не строишь?
– Нет, Чайханщик!
– Отдай пистолет, тварь несчастная,- позеленел от гнева Женька.- Отдай сейчас же пистолет! Слышишь?
Мила усмехнулась.
– Дорогой братец, возьми себя в руки. Нервы надо беречь, они еще пригодятся тебе в тюрьме… Хотя тюрьма пред-назначена для нас. Ты выйдешь сухим из воды. Твой всесильный предок побеспокоится об этом.
– Замолчи!
– завопил Женька.- Я тебе приказываю: замолчи!
– Не нравится?
– Милка?!
– Тихо!
– поднял руку Чайханщик.- Кнопка, давай решим все по-хорошему. Забирай своего хахаля и топай отсюда на все четыре стороны. Мы не тронем тебя. Его тоже… Только и вы оставьте нас в покое.
– Мальчики, мне кажется, мы слишком затянули переговоры,- сказала Мила.- Мое мнение вы знаете. Алик!
– Я, Кнопка.
– Бери веревку и связывай всех!
– Что?- шагнул к Миле Олег.
– Назад!
– навела на него пистолет Мила.
– Врешь, сука, не убьешь, - захрипел Олег.
– Назад!
– снова приказала Мила.
– Врешь!
Раздался второй выстрел.
Олег схватился за плечо и отступил к стене.
– Алик, ты слышал, что я сказала? Связывай!
– Мила повернулась к Тимуру.- Помоги ему!
Тимур и Алик начали стягивать веревкой ноги и руки дружков. Не
легким и не простым оказалось это дело: дружки не выражали желания быть скрученными. Чайханщик ворчал:– Подожди, Кнопка, мы тебе припомним все. Ты проклянешь день, когда появилась на свет.
Олег и Женька тоже грозились. Только Борис молчал - тупо, бессмысленными глазами смотрел в угол комнаты. По его худым, будто восковым щекам текли слезы.
– Его тоже… свяжи, - сказала Мила Тимуру, кивнув на Алика.
– Не надо, Кнопка,- взмолился Алик.- Клянусь всеми святыми, я не убегу! Не убегу, Кнопка, слышишь?
– Вяжи!
Алик, казалось, сдался, молча протянул руки, потом внезапно ударил Тимура головой в живот и метнулся к Миле. Когда он выхватил из кармана нож, никто не увидел. Увидели лишь вспыхнувшее лезвие, перед тем, как оно погасло в шелковых складках плаща Милы.
Она удивленно вскинула глаза, видимо, еще не понимая, что произошло, выронила Из рук пистолет и стала медленно оседать.
Тимур тоже не понял, что случилось. Он схватил сзади Алика, обвил концом веревки, швырнул на пол, рядом с Женькой, повернулся к Миле.
– Мила!
Мила уже лежала, беспомощно раскинув руки, маленькая, бледная, тихая.
– Мила? Ми-ила?
Она с трудом открыла глаза, улыбнулась слабо, будто была виновата во всем.
– Вот как получилась…
– Ми-ила?
– Это все…
– Нет-нет! Не-ет!
– запротестовал Тимур.- Это не все. Не все, слышишь? Ты будешь жить. Ты непременно будешь жить. Будешь, Мила!
– Чего ты причитаешь?- крикнул Женька.- Помоги ей, не видишь, умирает!
Тимур кинулся к Борису, развязал веревку, сказал, словно извинился:
– Вызови скорую.
Борис поднялся, подошел к двери, замер около нее, повернулся к Тимуру, спросил с ухмылкой:
– Не боишься?
– Беги, сволочь! Скорее!
11 .
– Садись, Николай Аркадьевич.
– Спасибо, Азиз Мурадович.
– Ты был у нее? Как она?
– Без сознания.
– Тимур там?
– Да.
– Ты присмотри, Николай Аркадьевич, за ним, присмотри. Ему сейчас нужна поддержка.
– Я знаю…
– Жаль, что эта история закончилась так печально…
– Да. Опоздали. На несколько минут. Расчет был верный - не Гирин, так Женька. Кто-нибудь обязательно приведет в малину. Тем более, что адрес в записке Тимура оказался ложным…
– Во всем виноват я,- вздохнул Каримов.- Пожалуйста, не возражай. Нужно было сразу, как только поступил приказ из управления передать дело тебе, выяснить до конца, чем это вызвано? Какой необходимостью? Почему Бойко отступил как раз в тот момент, когда находился у цели? Я не сделал этого. Может быть, очерствел? Стал сухарем?
– Ну что вы!
– Не защищай меня. Я действительно стал сухарем. Прошел мимо Бойко.
– Бойко одумался,- напомнил Сорокин.
– Одумался… Не моя в этом заслуга. Заговорила совесть. Понял человек, что совершил гнусный поступок. Нашел в себе силы сказать: я виновен!