Дважды соблазненная (Преимущества соблазнения синего чулка)

Он молчал. И дышал так, словно у него был жар. Встав, он отряхнул брюки, швырнул в огонь доску и вытер пыль с очередной бутылки бренди.

– Не хочешь потолковать об этом, Рис?

Горлышко бутылки с грохотом отлетело в сторону.

– Потолковать? О чем? – сухо спросил он, наливая бренди в чашку.

– О тебе. О нас. О прошлом. О будущем. – Сможет он простить ее или нет?

Рис, не отвечая, выпил.

Она заставила себя быть терпеливой. В конце концов, она ведь обрушила на него столько всего… Правду о пожаре и о своих чувствах. И изменила все, что он знал о себе, о прошлом. Все, что знал о ней. Должно быть, он ошеломлен и пытался разобраться во всем. И в довершение всего… они сейчас заперты там, где он вынес столько боли. Возможно, не стоило заводить этот разговор здесь.

Но и ей приходилось нелегко. Опираясь о ближайший ящик, она поднялась, хотя ноги ее не слушались.

– Ты расстроен… – осторожно начала она.

– Я не расстроен.

– Конечно, расстроен. – Как он мог отрицать очевидное? – Расстроен и зол, как сам дьявол. Не стесняйся это показать.

– К чему мне злиться?

Он взмахнул рукой, и бренди выплеснулось из чашки. Несколько капель брызнуло на руку Мередит, остальные вспыхнули в костре яркими искрами.

– Значит, пожар начался не по моей вине? И ты говоришь, что всегда меня любила? Выходит, последние четырнадцать лет мучений были огромной ошибкой… Мне следовало быть счастливым, не так ли? Следовало пребывать на седьмом небе. Тогда перестань твердить, что я зол.

– Прекрасно. Ты не зол.

Последовало напряженное молчание.

– А чего ты ожидала? – спросил он наконец. – Какой реакции? Мне полагается впасть в бешенство и разбить все ящики о стену? Или положить голову тебе на колени и рыдать, пока ты будешь утешать меня и гладить по волосам? О, знаю!.. Ты надеялась, что я задеру твои юбки и наброшусь на тебя, как животное. И не слезу с тебя всю ночь? Ты думала, что несколько часов любовных игр сотрут годы ада на земле? – Он покачал головой. – Ты хороша, Мередит, но не настолько…

– Поверь, Рис, я не ожидаю от тебя ни истерики, ни любовных игр. Но тебе есть о чем подумать. А это место… оно кого угодно с ума сведет. – Она снова потянулась к нему, стремясь ощутить его близость. – Рис, мы вместе пройдем через это. Сядь рядом, и давай переждем ночь.

– Я же сказал, не прикасайся ко мне! – Он отступил от нее и с угрозой в голосе добавил: – Я не шучу, Мерри. Держись от меня подальше. Я себе не доверяю.

– Хорошо. – Слезы жгли ей глаза. – Хорошо, больше я тебя не побеспокою.

Мередит легла на бок и обхватила плечи руками. Рис уселся поодаль, прислонился спиной к бочонку и сложил руки на коленях.

Пламя и дым, казалось, плясали вокруг его лица, искажая черты. Руки Риса были по-прежнему сжаты в кулаки. Он был ужасно напряжен, и Мередит видела, как он содрогался от ярости.

Она чувствовала происходившую в нем борьбу. Он вел битву с самим собой. Со своими демонами. С ней. Может, даже и с самой яростью… И Мередит точно знала: он не позволит ему помочь. Даже не подпустит к себе.

Должно быть, она все-таки заснула. Потому что пробудилась от стука камней.

Мередит вздрогнула. Огонь погас, и во сне она сбросила с себя меха, которыми укрывалась.

Сначала она даже не поняла, где находится, но потом обнаружила: хотя костер погас, было достаточно светло, чтобы разглядеть окружающие предметы. Да, сейчас в подвале было почти светло.

Но где же Рис?…

– Рис, ты здесь?!

Она с трудом поднялась. Как бы он ни был зол, он не оставил бы ее здесь одну. Или… оставил бы?

– Рис!

Ее крик эхом прокатился по подвалу. Но ответа она не дождалась.

Сердце Мередит тревожно забилось. Ноги запутались в юбках, и она попыталась расправить их.

Тут с лестницы донеслось кряхтенье, сопровождаемое оглушительным грохотом.

– Рис!

Пыль мгновенно набилась в легкие, и Мередит почти ощупью добралась до лестницы. Когда облака пыли осели, она увидела силуэт Риса в только что пробитом проходе. Он пытался откатить последний камень. Подсунул лом под булыжник и налег на лом изо всех сил. Отверстие уже было достаточно велико, но Мерри не вмешивалась, молчала. Было ясно: по какой-то причине Рису хотелось очистить весь проход. Последним отчаянным усилием он перевернул булыжник, толкнул его и откатил в сторону.

– Ну вот, – выдохнул он, утирая со лба пот. Костяшки пальцев у него были в кровавых ссадинах. – Наконец-то с этим местом покончено.

В словах Риса звучали нотки обреченности. Но что это означало? Он покончил с этим жутким подвалом? Или с Нетермуром?

А она?… Он покончил и с ней?

Вскоре они спустились вниз, в деревню. По дороге оба молчали. Рис явно был не склонен к разговорам, поэтому Мередит старалась идти на несколько шагов сзади. У нее все тело ныло и болело. Мышцы жаловались на ночь, проведенную на холодной каменистой земле, голова разламывалась, а желудок требовал пищи. Но хуже всего была изматывающая боль в груди.

Боль значительно ослабела, когда они вошли в таверну и увидели, что там полно людей.

– Вернулись! – завопил Деррил. – Миссис Мэддокс и его милость вернулись!

Отец, прихрамывая, пробился сквозь толпу и почти упал в ее объятия.

– Мерри! – выдохнул он, поглаживая ее по волосам. – Я так тревожился… То есть я знал, что ты с Рисом и он о тебе позаботится, но все же…

– Со мной все хорошо, папа, – заверила она, обнимая отца. – Прости, что расстроила тебя. Все остальные вернулись?

Мередит оглядела толпу. Собрались все жители деревни, кроме той, которую они искали.

Но тут Мерри увидела корзину свежих дрожжевых булочек, и дыхание у нее перехватило.

– Я здесь, миссис Мэддокс! – Из кухни вылетела Кора, отряхиваясь от муки. – Я здесь, я вернулась! Мне ужасно стыдно, мэм. Не знаю, сумеете ли вы меня простить, но клянусь, что никогда не позволю…

Не дав девушке закончить, Мередит крепко ее обняла. А Кора тут же разразилась слезами.

Мередит посмотрела в сторону Риса, но он уже растворился в толпе, и она его не увидела. Поэтому снова повернулась к плачущей девушке.

– Бедняжка моя! Ты заставила нас поволноваться.

Грязь и песок на руках Мерри смешались с мукой, когда она обнимала девушку.

Тут вдруг Кора повернулась в ее объятиях и воскликнула:

– Булочки сгорят!

– Не важно. – Мередит велела Деррилу спасти хлеб, подвела Кору к ближайшему столику и помогла сесть. – Где же ты была, дорогая?

Кора прикусила губу и опустила глаза. В комнате стало очень тихо.

– Не бойся, – прошептала Мередит. – Мне можно сказать все.