Две силы

– Совершенный вздор, – повторил генерал Буланин. – Эти бандиты… Развяжите мне, я вам говорю, руки, не могу же я разговаривать со связанными руками.

Товарищ Иванов вынул нож и перерезал ремень, связывавший руки генерала Буланина. Генерал Буланин стал растирать затёкшие руки.

– Дело, видите ли, в том, кажется, майор Иванов, если я не ошибаюсь?

В тоне отца Петра было что то такое, что заставило товарища Иванова ответить почти автоматически.

– Точно так, майор Иванов.

– Так дело в том, товарищ майор, что этот ваш генерал Буланин собрался снова бежать, на этот раз к белым.

– А я что говорил, – торжествующе завопил Стёпка. – Что я говорил? Бежать собрался. От нашей Советской власти. А? Ну, не сволочь ли, не гад ли? Потому и китайца пристрелил.

– Это вы его пристрелили, – прохрипел генерал Буланин.

Отец Пётр, не опуская рук, сказал всё тем же философским тоном:

– Большая неудача генерала Буланина заключается в том, что второй китаец, огромный такой, с медведя, успел сбежать. Он к вам, конечно, вернётся. И от него вы, конечно, узнаете, что именно произошло. Кроме того, я полагаю, что вы обязаны изучить все следы происшествия.

– Что я обязан – это я и без вас знаю, – окрысился, было, товарищ Иванов.

– Ни черта вы не знаете, – вопил Стёпка, размахивая руками над головой. – А я вам говорю, гад и больше ничего.

Дальнейшие словесные упражнения Стёпки приобрели такой художественный характер, что один из пограничников не выдержал:

– Ну, и выражаешься же ты, где это ты так научился?

В тоне пограничника чувствовался ценитель… Его круглое лицо расплылось в восторженно-одобрительную улыбку.

– Ничего я не выражаюсь, я правду говорю. Сойота убил, китайца убил, отца Петра ограбил, рожу ему собирался прижигать вот этой самой головней, посмотрите только, вот она тут лежит…

И товарищ Иванов, и пограничники как-то автоматически посмотрели на инкриминируемую головню. Всё дальнейшее заняло какую-то долю секунды: Стёпка хватил ближайшего к нему пограничника ногой в низ живота и с истинно беличьей скоростью прыгнул вниз, в обрыв, в непроглядную чащу таёжного кустарника.

– Держи! – завопил товарищ Иванов.

Два пограничника бросились к обрыву. Отец Пётр, не опуская рук и сохраняя на своем лице всё то же чисто умозрительное выражение, подставил первому из них подножку. Пограничник растянулся во всю свою длину, второй споткнулся об упавшего, товарищ Иванов с пистолетом в руках перепрыгнул через обоих, но снизу, из обрыва, доносился только треск валежника и грохот сыпавшихся камней.

– Вы трое! – закричал товарищ Иванов, – эй, вот вы, шпарьте за этим бродягой! Да нет, не ты, а Чуркин, бери двоих, и чтобы этого бродягу живым или мёртвым…

На несколько секунд наступила некоторая заминка. Казалось, что ни сам товарищ Иванов, ни его подчиненные не имеют решительно никакого желания преследовать Стёпку, в особенности живого. Наконец, четверо пограничников, с видом чрезвычайной стремительности, спрыгнули вниз в чащу, где шагах в десяти-пятнадцати не было видно решительно ничего. Спустившись без особенной спешки ещё ниже, они ещё больше замедлили свою стремительность.

– Тут, чёрт его знает, – сказал один из них.

– Это, действительно, верно, как иголка в стоге сена…

– Только иголка, та не стреляет, а этот чалдон может из-за каждого куста. Автомат у него за спиной висел.

Все четверо стояли в самом низу расщелины, у ложа маленького, но бурного горного ручья, и никому из всех четверых не улыбалась перспектива преследовать таёжного бродягу в его собственной стихии, да ещё и бродягу, вооружённого автоматом.

– И ещё неизвестно, куда он попёр…

– По следам можно…

– Конечно, можно, только за это самое время он ещё сто вёрст отмахает.

– Н-да, нужно подумать. Закурить, что ли?

Товарищ Иванов некоторое время прислушивался к звукам, доносившимся из глубины расщелины. Потом он повернулся к отцу Петру.

– Так вы что, это, подножки подставляете?

Отец Пётр совершенно равнодушно опустил руки и так же равнодушно уселся на корягу.

– Руки вверх, я вам говорю! – заорал товарищ Иванов.

– Бросьте, – кратко сказал отец Пётр. – Вас тут с десяток. Хватит. Дело, товарищ майор, заключается в том, что эта встреча была совершенно случайной…

– Руки вверх! – повторил товарищ Иванов.

– Бросьте. И не подумаю. Они у меня были связаны целый час. Так вот, встреча, как я вам уже сказал, была совершенно случайной. Я действую по заданиям центра, и товарищ Берман совершенно в курсе моего поручения. Если цель этого поручения вас интересует, вы можете навести справки у товарища Бермана…

– А подножка? И почему вы дали возможность этому бродяге спастись?

– По совершенно простой причине. Товарищ Берман должен знать об этой истории немедленно, а вы тут, простите, я вас лично не знаю, вы тут будете всякие следы измерять и всякий бюрократизм разводить. Впрочем, вы это, конечно, обязаны сделать, хотя это и совершенно ни к чему. Другой китаец как-то вернётся и вам всё расскажет.

– Что это всё?

– Не очень много. Мы с моим проводником двигались по этой тропинке и нашли платиновый портсигар, очень массивный. Вы представляете себе его ценность? В валюте?

– Г-м! – сказал товарищ Иванов.

– Так вот, этот ренегат, Буланин по-видимому, открыл свою потерю и вернулся назад. Его планов я, конечно, не знаю, но его прошлое, вероятно, знаете даже и вы.

– Г-м! – сказал ещё раз товарищ Иванов.

– Он и его провожатые шли пешком. И, кажется, почти без продовольствия. Двигались они на заимку некоего Дубина, вероятно, вы и о нём слыхали.

– Г-м! – сказал товарищ Иванов ещё раз, – с чувством всё возрастающего недоумения и почтения.

– По-видимому, – продолжал тем же спокойным тоном отец Пётр, – генералу Буланину нужны были две вещи: кони и продовольствие. И не нужны были ещё две – проводники и я.

– Вздор! – прохрипел генерал Буланин.

– Тот китаец, которого вы не успели пристрелить, – вернётся обратно. Майор Иванов по следам на полянке установит все детали происшествия. Так что, через некоторое время те, кому этим ведать надлежит, установят полную тождественность моего рассказа, следов на полянке и сообщения спасшегося китайца.

Товарищ Иванов посмотрел на генерала Буланина неопределённо подозрительным взором.

– До этого, то есть до убийства китайца, – продолжал отец Пётр, – генерал Буланин, по-видимому, приказал тому огромному, вы его, вероятно, тоже знаете…

Товарищ Иванов как-то непроизвольно кивнул головой…

– …тому огромному китайцу меня связать, сам бы он этого не смог сделать, а китаец, действительно, геркулесовский. Потом, после убийства одного проводника и бегства другого, этот ваш генерал обнаружил у меня валюту, предназначенную… ну, если это вас интересует, то, вероятно, товарищ Берман сам вам скажет, для чего именно она была предназначена. Потом он обнаружил в моих вьюках некоторые шифрованные директивы, предназначенные… ну, это тоже вы сможете узнать у товарища Бермана. И так как вы выпустить меня, конечно, не имеете права, я это понимаю достаточно ясно, то, вероятно, всё мое поручение проваливается ко всем чертям, нужно будет возвращаться в Неёлово и там… Нет ли у вас папиросы? Я, собственно, не курю, но сейчас…