Две стрелы

– Расскажи нам, Долгоносик, зачем ты это сделал?

– Я боялся.

Человек Боя передернулся от презрения к нему.

– Чего ты боялся?

– Кого ты боялся?
– спросил мягко Глава. Долгоносик молчал.

– Не стесняйся, объясни нам. Каждый человек чего-нибудь боится. Некоторые боятся темноты. Ты боишься темноты?

– Боюсь, - признался Долгоносик.

– Духов, скажем, боятся все. Ты боишься духов?

– Боюсь, - признался Долгоносик.

– А вот Человек Боя. Его ты боишься?
– Долгоносик долго молчал, потом крикнул:

– Я не виноват!

– А кто виноват?
– спросил Глава.

– Пускай я виноват. Но не один я виноват! Я маленький человек. Разве я сам решился бы на это? Разве я сам посмел бы это сделать? Однажды Человек Боя позвал меня и угостил рыбой...

– Мы слушаем тебя.

– С этих пор я стал к нему заходить. Мы разговаривали с ним, как друзья. О том, о сем.

– Точнее.

– О том, что пришла пора жизнь изменить. Но однажды он сказал, что наши разговоры кто-то передал Длинному. И теперь Длинный грозится выступить с речью на совете и опозорить меня.

Почему же тебя? Тогда уж вас обоих.

– Меня опозорить проще, чем кого-нибудь другого. Хотя я только поддакивал и не говорил ничего такого... И тогда Человек Боя мне посоветовал: хорошо бы прикончить Длинного. Но я сказал - не могу решиться. Но он засмеялся и сказал, что на меня никто не подумает. И дал мне чужую стрелу.

Глава обратился к Человеку Боя:

– Ты советовал ему убить Длинного?

– Советовал, советовал.

– Зачем?

– Старый дурак стал на нашем пути. Пришлось его убрать.

Люди были в смятении. Они неясно еще понимали, что происходит. Они еще не решались осудить тех, кто убил. Но уже с опаской отползали от Человека Боя. Только воинственные были спокойны, словно их ничего не касалось. Они ждали своего часа.

Долгоносик бросился к Человеку Боя.

– Но я отказывался! Скажи им, что я не хотел. Ведь я говорил: "Может быть, не надо!" Человек Боя покачал головой.

– С кем связался, а? С кем связался! Вдова накинулась на Долгоносика:

– Как ты мог убить моего мужа и не подумать о его жене!

– Я в это время думал о другом.

– А теперь я осталась одна. Ты знаешь, что такое одинокая женщина? На твоем месте порядочный человек женился бы теперь на мне.

– Не суетись, женщина, - остановил ее Глава. Долгоносик вдруг вскричал:

– Нет, дорогая вдова! Нет, дорогие сородичи! Я вижу, вам хочется всю вину свалить на меня. Всегда, дорогие родичи, я был среди вас самый тихий, самый жалкий. Всю жизнь вы смотрели на меня сверху вниз.

И вот вы сидите, полные собою!

Переполненные до краев собою!

И вот вы смотрите на меня

и сравниваете с собою,

а я, никудышный, стою перед вами,

подавленный вашей важностью,

полнотой и переполненностью собою,

и оправдываюсь перед вами,

и смешу вас своим ничтожеством

и своей несообразностью ни с чем!

И все же. И все же, прошу вас выслушать еще одного человека. Может быть тогда вам станет еще смешней... Ходок!

– В чем дело?
– рассеянно спросил Ходок.

– Расскажи им, откуда взялась вторая стрела.

– Значит, ты выпустил не одну, а две стрелы.

– Одну я выпустил, одну. А другую выпустил ты! Ходок повернулся к женщинам.

– Ничего не знаю, ничего не понимаю.

– Клевета, клевета, - поддержали Ходока женщины.
– Ты, Долгоносик, если сам виноват, зачем на других наговариваешь?

Глава жестом остановил женщин.

– Ходок, объясни-ка нам, как было дело.

– Не было дела! Не было! Ничего не было. Человек Боя брезгливо передернулся.

– Не трясись, Ходок. Веди себя достойно, на тебя смотрят женщины.

Ходок бросил взгляд на женщин. Да, они смотрели. Тогда он словно увеличился в размерах и заговорил:

– Хорошо. Было! Не отрекаюсь и горжусь этим. Да, Человек Боя пригласил меня в гости. Да, ели рыбу. Да, говорили. Говорили, что добычу делят не по заслугам, а как попало. И я согласен с этим. Что делать, например, человеку, если он пользуется популярностью среди женщин? Их надо угостить, разве не так? Не говоря уже о том, что после этого вообще появляется аппетит. Мне нужно больше мяса, чем другим!

Глава прервал его:

– О Длинном расскажи.

– Да, потом зашла речь о Длинном. Да, Человек Боя открыл мне на него глаза. Оказывается, этот Длинный - он был шутник. Он подшучивал надо мной! Ничто так не роняет мужчину в глазах женщины, как неуместная насмешка. И есть законы чести, наконец! Да, я получил чью-то стрелу. Чья - не интересовался. Да, я пригласил его жену к себе, чтобы Длинный остался один, и не было свидетелей. И пронзил его этой стрелой. И не считаю себя виноватым. Женщины опять заступились за Ходока.

– Его можно понять.

– Можно, можно понять...

– Да и зачем его наказывать, - сказала вдова, - если он наказывает сам себя. Посмотрите, во что могут превратить человека беспорядочные связи!

– Мне трудно, но я не жалуюсь.

– Это и привлекает к тебе сердца женщин, - нежно проговорила вдова.

– Ты опять суетишься, - прервал ее Глава.

– Я пострадавшая, я имею право. Если бы он женился, ему сразу стало бы легче. Женщины заволновались.

– Нельзя пользоваться тем, что человек попал в беду! Нехорошо!

– Я бы оставила ему свободу. Я бы разрешила ему гулять с девушками по лесу.

– Помолчи, - попросил Глава.
– Родичи! Произошло заранее подготовленное убийство. Выяснилось, что в нем участвовало два человека. И, значит, наказание понесут двое.

– Нет уж, дорогие мои, - восстал Ходок.
– Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, как Красноречивый, но придется. Красноречивый! Скажи нам несколько слов.

Красноречивый ответил сдержанно и красноречиво:

– Считаю, что у обоих были серьезные причины, и прошу оказать им снисхождение.