Двенадцать месяцев. Январь
Шрифт:
– Ты о камне темном? Мне птицы лесные последние новости приносят, рассказали и о случившемся. Знаю я, что ты для Спутницы своей сделал.
Январь острый взгляд на брата двоюродного бросил, понимая теперь, отчего Игнат на проверку при первой встрече решился, откуда тревога его взялась. Но и насторожила Месяца новость эта: не было никого живого у камня, а нашлись глаза, что его углядели. Возможно, не только Июль знает про обряд совершенный…
– Осуждаешь? Считаешь, зря я с Милавой бессмертие свое разделил? Но пойми… не мог я иначе поступить. Моя вина, что она едва не погибла.
– Только ли вина тобою
Яромир медленно выдохнул и сознался:
– Нет. Не знаю, как и признаться, она же считает, что через десять лет вернется домой, к близким.
– А ты расскажи! – не в силах сдержать улыбку и поражаясь, до чего слепа бывает любовь, посоветовал Игнат. Ему-то с первого взгляда на этих двоих все понятно стало.
Вдруг оба Месяца услышали приближение Спутницы Января и быстро рухнули в кресла, словно и не спорили еще миг назад о личном.
Воротившаяся Милава застала Месяцев за жарким обсуждением стратегии дальнейших действий. Тихо расставив тарелки с угощением, девушка хотела удалиться к себе, чтобы не отвлекать братьев от разговора важного, но Июль остановил ее, попросив еще раз подробно все случившееся с ней пересказать. И пришлось Спутнице остаться, уж очень дотошным оказался Месяц летний, выспрашивая малейшие детали о кузнице, подмеченные наблюдательной девушкой, и заставляя вспоминать то, что раньше казалось неважным.
– Странно это все, – наконец подытожил Игнат. – Отчего вдруг после стольких лет тишины и благоденствия закрутилось все? Колдунья, похищение Спутницы брата твоего, теперь вот кузнец-огневик, нападение на Милаву – зло отовсюду полезло. Твари темные в мир наш ломятся, приспешники колдуна головы подняли. Должна быть причина!
– Мы уже думали об этом, – согласился с ним Январь и обеспокоенно глянул на Спутницу свою. – Что-то глобальное готовится, раз столько лет в тени прятались, а тут…
– А тут крепко подумать надобно, – откинувшись на спинку кресла, ответил Июль. – Что мы знаем об огневике этом?
– Из семьи кузнецов Корыстышевских он, – стал перечислять Яр. – Я после рассказа Милавы о гравюрах в книге вспомнил. Только у них такие умельцы были, ковавшие невероятные по красоте вещи. Мало сейчас осталось потомков первого кузнеца, Дамира Корыстышевского. А ведь тот был учеником отца твоего, Игнат.
Задумавшись на мгновение, Июль-Месяц кивнул:
– А ведь и правда был, я уж успел позабыть об этом. Вот только не помню среди их семьи хоть кого-то, кто бы силой темной баловался да на сторону Абрахсиса переметнулся. Корыстышевские всегда горой за мир сказочный стояли.
– Вот, – протянул двоюродному брату кованую шкатулку изумительной красоты, выдававшую работу настоящего мастера, Январь, – взял творение его из кузни. Подумал, пригодится тебе, будет образец магии его огненной.
Июль благодарно кивнул, шкатулку подхватывая. Глаза прикрыл и рукой над ней провел, словно вслушиваясь во что-то.
– Тогда, может быть, он и не из их семьи, а просто учеником был? – продолжая рассуждения, предположила Милава, внимательно прислушивавшаяся к разговору.
– Нет, Милавушка, – ответил ей Январь, даже не заметив, что так ласково Спутницу свою
назвал. – Такая сила только по крови передаться может. Да и талант…– А может, вынудило его что-то на сторону зла перейти? – вздохнула девушка, очень уж не хотелось ей думать, что кто-то может добровольно согласиться души у людей отбирать.
– Вряд ли мы это узнаем. Важнее отыскать кузнеца и аккуратно присмотреть за ним.
– Я найду! – уверенно пообещал Игнат, с кресла поднимаясь и к очагу шагая. – Вовремя ты меня урезонил, так что осторожен буду и спешить не стану. Он хитер, но мы хитрее.
Милава и Яромир с восхищением наблюдали, как к протянутым к огню рукам Месяца юркой змейкой потянулся огненный язычок. Он ластился к ладони Игната, шаловливо перепрыгивая с пальца на палец, пока не обвился вокруг запястья.
«Ой! И точно, змейка», – встрепенулась девушка, заметив, как огненный браслет превратился в маленькую золотистую змеюшку с глазками-рубинами. И глазки эти преданно смотрели на хозяина в ожидании приказа.
– Огневка, – свободной рукой Игнат взлохматил свои шикарные волосы, явно обдумывая задачу для служек своих, – собери всех, и сейчас же отправляйтесь по миру сказочному. В каждый дом загляните, в каждый очаг, ни единого костерка, разведенного путниками усталыми, не пропустите, ни одного зарева огненного вниманием не обойдите, ни одной искорки истинного огня в душе. Ищите вот такое пламя!
Тут на ладони Месяца затанцевал огненный всполох. И все бы ничего, только цвета он был необычного – карминово-красного, темного. И проглядывало сквозь него лицо мужское…
– Он! – выдохнула Милава, хозяина зимовья признав.
– Отлично! – довольно потер ладони Январь, одобрительно брату кивая. – Это существенно повысит наши шансы. Хоть и уверен я: колдун магии своей огненной сейчас проявиться не даст. Но мы выждем – где-то да и отзовется снежинка моя, выдаст он себя. А завтра со Стражами артефактами темными займемся.
На том и порешили. Июль-Месяц, распрощавшись, отправился, как он сам выразился, силки по миру сказочному ставить. А Яромир проводил гостя и попросил о любых новостях сразу ему сообщать.
Оставшись одна, Милава прикрыла глаза, обдумывая встречу. Игнат сегодня открылся ей и с другой стороны. Не как взбалмошный сердцеед, а как серьезный и рачительный хозяин. То внутреннее пламя, которое Спутница почувствовала в нем при встрече, больше не бушевало, мерно горело. Умел он управлять силой огненной и себя сдерживать, отчего показался ей еще опаснее, чем при первых мгновениях встречи. От такого не только колдун, но и ветер вольный не сбежит.
«Какие же они все разные, эти братья Месяцы, – глядя в разукрашенное морозными узорами окно, думала она. – И в то же время у них есть одна общая черта. Первое впечатление о них всегда ошибочное. Да и последующие… тоже. Сколько же мне еще предстоит узнать о Январе-Месяце?»
Глава 17
Вот только предчувствие…
Давно ли поселилось оно в душе девушки? Верно, с той поры, как накануне слились в объятиях Январь и Милава, не сдержав чувств сокровенных, позволив себе на миг приоткрыться. Чувствовала Спутница, что перемены в их отношениях неизбежны, и суждено ей узнать, что скрывается за рассудительной деловитостью Января.