Двое из логова Дракона

— Тебе нечего там делать, — прорычал он. — Они практикуют человеческие жертвоприношения, и потому их храм погружён во Тьму!

Я полетела рядом с ним, оглядываясь на странное видение. Но вскоре оно исчезло, а я увидела небольшой шар, который, медленно вращаясь по горизонтали, летел мимо нас. В шаре я увидела странное изваяние из тёмного стекла: мужчина стоял на коленях перед женщиной и обнимал её, а она, страдальчески запрокинув лицо к невидимым небесам, прижимала к себе его голову. В этой скульптуре было столько страсти и боли, что я замерла, глядя на неё.

— Они считают, что заслужили это, — проговорил Джулиан, на мгновение замедлив полёт.

— Они живые? — изумилась я.

— Грехопадение во имя любви, это ведь так знакомо, верно? — усмехнулся он. — Здесь каждый сам выбирает для себя ад. Эти выбрали такой.

— Мне хотелось бы им помочь, — пробормотала я, следуя за ним.

— Ты уже помогла, но выбор за ними.

Странный шар скрылся в темноте, а я какое-то время летела рядом с мужем, раздумывая над его словами, а потом спросила:

— Выходит, ты тоже сам выбрал свой ад?

Он не ответил, только на какой-то миг замедлил взмах крыльев, а потом упрямо взглянул в пустоту и полетел дальше. Я старалась быть к нему поближе, и то и дело поглядывала на него. Он сосредоточенно смотрел вдаль, не обращая на меня внимания. Я не собиралась обижаться, мне просто было грустно. Я вдруг вспомнила о своих долгих и бесприютных жизнях, предшествующих этой. Века одиночества, потерь и блужданий в чужих мирах медленно протекали в моей памяти рекой, похожей на ту, по которой мы недавно плыли на ладье. И воды моей памяти были так же спокойны, черны и холодны. Слишком быстро я теряла преданных друзей и нежных возлюбленных, и только враги с завидным упрямством хранили мне верность, снова и снова вставая на пути.

Я не заметила, как мы влетели в странную туманность, а вернее в плотный сырой туман. Лишь когда мои ноги коснулись земли, я очнулась и встала на покрытую льдом землю. Джулиан стоял рядом и настороженно осматривался по сторонам. А вокруг нас клубился бледными волнами этот самый туман. Иногда он сгущался, образуя подобия странных и пугающих фигур, и подступал всё ближе.

— Где мы? — спросила я.

Он нашёл мою руку и стиснул в своей ладони, которая постепенно теплела.

— Не знаю, — тихо произнёс он. — Я тут никогда не был. Это плохое место.

— Так улетим!

— Я не знаю, как выбраться отсюда. Туман везде. Я чувствую, что он вокруг на многие тысячи миль. Он сжимает кольцо и тянется к нам.

— Не бойся, я же с тобой! — попыталась я ободрить его, но он покачал головой.

— Это меня и тревожит. Я боюсь за тебя.

— Здесь кто-то есть, — я обернулась и увидела за зыбкой стеной испарений тонкий высокий силуэт, который показался мне знакомым.

Но лишь когда по краям этого силуэта распахнулись широкие перепончатые крылья, я узнала её. Она вышла из тумана, и теперь я могла увидеть её узкое чёрное лицо с огромными зелёными глазами, в которых чернели узкие щёлки злых кошачьих зрачков. Её высокий лоб, как и тысячелетия назад, наполовину закрывал металлический обруч с остриём, спускавшимся к переносице. Ярко-рыжие волосы стояли дыбом, дополняя облик свирепой хищницы. Худая длинная шея, покатые плечи, длинные руки и ноги были окутаны тканью оранжевого цвета, перевитой тонкими цепями и звенящими браслетами.

— Ты ещё помнишь меня, Бергара? — прошипела она на древнем языке, который в этой Вселенной, наверно, теперь помнили только мы двое. — Я слышала, что ты совершила зигзаг во времени, на тысячи циклов уйдя в обители Света, откуда по своей гадкой привычке совершала набеги на наши угодья, отнимая наших пленников. И всё же ты уже не та, что прежде, ты поменяла свой боевой меч на ангельский нимб, и тебя теперь можно взять голыми руками. Ты зря забрела по эту сторону границы. Тут никто не защитит тебя от моей мести.

— Ты её знаешь? — спросил Джулиан.

— Да, — кивнула я. — Это мой старый враг, о потере которого навеки я бы не пожалела. Это враг, встретившийся мне в юности, и преследовавший на протяжении тысяч лет. Это калогская ведьма Муйонго.

— А это твой мужчина? — улыбнулась она, показав ряд острых зубов. — Твой вкус стал лучше. Тот слабонервный человечишко, с которым ты спуталась при нашей последней встрече, выглядел жалко. Наконец, ты оценила демоническую стать. Жаль разбивать такую крылатую пару. Кстати, крылья теперь будут мешать тебе в драке.

Она вытащила из-за спины гудящую от злобы лабеллу, и её улыбка превратилась в свирепый оскал.

— Сначала со мной, — возразил Джулиан и протянул руку. В его ладони появился витой эфес, а потом из воздуха соткался чёрный мерцающий клинок калогского меча.

— Не поцарапай свою подружку, — хихикнула Муйонго. — Ты не мой противник. За тобой пришли те, кого ты погубил.

Она огляделась по сторонам, и тут же из тумана начали выступать какие-то бледные люди в старинной одежде, старики с горящими глазами в рваных мантиях, монахи в потёртых сутанах, женщины в платьях крестьянок, бархатных нарядах и даже в монашеских одеяниях. Все они двинулись к нам, протягивая руки к Джулиану.

— Это не я погубил их, — возразил он спокойно.

— Ты создал того, кто это сделал, — прошипела Муйонго. — Ты стал тем, кто это сделал. Кому ж, как не тебе, отвечать? — она снова взглянула на меня. — Я давно ждала этого, Бергара. И теперь я хочу прервать твою жизнь, как ты не раз прерывала мою.

— Жаль, что я не сделала это в прошлый раз, — пробормотала я.

Не лабелла в руке Муйонго беспокоила меня, а эти призраки, тянувшиеся к Джулиану, призраки тех, кого погубил порождённый им демон Кратегус. Мне было жаль их, и я боялась за него. Было ясно, что мечом он ничего не сможет с ними сделать. Их было слишком много, и они не боялись боли. Их страдания взывали к мести. К тому же они тоже выбрали свой ад и слишком долго томились в нём.

— Я не тороплюсь, — заметила Муйонго. — Пусть сперва они распотрошат твоего беса, а мы с тобой посмотрим на это. Плоть демона крепка, он будет умирать долго. А потом мне будет легче пронзить твоё захлебнувшееся слезами сердце…

— Я справлюсь, — упрямо произнёс Джулиан, стиснув рукоятку меча.

Но я положила ладонь на его руку и покачала головой.

— Ты — не он, — шепнула я. — Ты — другой. Ты искупил свою вину, и все признали это. Ты — Джулиан МакЛарен. Ты — врач и рыцарь-госпитальер. Ты — сердце, в котором есть место каждому страждущему, ты — рука, которая снимает боль и врачует раны. Наше оружие не из железа, именно поэтому оно непобедимо. Его нельзя сломать. Его нельзя выбить из рук. Его нельзя уничтожить. Любовь объединяет миры. Потому что любовь — это Свет, родившийся в сердце Тьмы.

Он взглянул на меня, и лабелла исчезла из его руки. Он обернулся и посмотрел на сомкнувшееся вокруг нас кольцо призраков.

— Мне жаль, — произнёс он, глядя в лицо каждому по очереди. — Я прошу у вас прощения. Я люблю вас и желаю вам покоя и освобождения. Я прошу за вас Тьму и Свет.

— Это не сработает, — рассмеялась Муйонго. — Они не слышат тебя.

— Если в душе есть ненависть, значит, её можно пробудить для любви, — возразила я. — Я не собираюсь биться с тобой сегодня. Живи и ты, ведьма, ведь и ведьмам хочется жить.