Дворцовые тайны. Соперница королевы

Но он только улыбнулся:

— Любой старый солдат обожает болтать о том, как получил свои раны. Даже если этому старому солдату всего тридцать два.

Так вот, значит, сколько ему лет… А я думала, что он намного моложе. Мне было сорок пять, и на мне уже начал сказываться груз прожитых лет. Хотя мне казалось, что я молодею от одного только общения с Крисом…

— Так вот, миледи, «белый орел» — это та самая штука, которую смешивают с порохом для пушек, чтобы этот порох горел.

— Ты хочешь сказать — селитра? — Я знала, что такое селитра, из разговоров Роберта с его офицерами, когда они обсуждали вопросы снабжения войска.

— Мы называем ее «белым орлом», потому что когда ее нагревают, она превращается в белую тучку, которая улетает так, будто у нее крылья выросли. Селитры нам никогда не хватает, а стоит она ого-го сколько! Как говорил лорд Лестер, она для нас на вес золота… Так вот, значит, мы вызнали, что этот негодяй Уилбрэм завладел почти всем запасом «белого орла», который был создан в нашем лагере, как говорится, «на черный день», и собирается продать его испанцам.

— Боже мой! Возможно ли такое?

Я опустилась рядом с Крисом и теперь напряженно слушала его рассказ.

— Слушайте дальше, миледи. Мы денно и нощно патрулировали залив и болота вокруг Слюйса несколько месяцев, и нам удавалось удерживать город. Но потом оказалось, что мы потеряли слишком много солдат убитыми, еще больше народу дезертировало, ибо не получало ни жалованья, ни довольствия, и стало ясно, что сдача Слюйса не за горами. Город весь лежал в руинах, и защитников в нем не оставалось, кроме местных бюргеров и валлонских волонтеров. Мы же не могли оборонять всю акваторию гавани, потому что не имели столько кораблей. Кроме того, в городе царил полный беспорядок. Люди метались по улицам и причалам, пытались украсть или припрятать все, что плохо лежит. Когда я оказался там в последний раз, трудно было отличить солдат от горожан. То тут, то там начинались драки, вспыхивало насилие… Ах, миледи, это было ужасно! Потом кто-то заорал «Пожар! Горим!», и мы увидели, как прямо из городской стены взметнулось пламя. Жители обратились в беспорядочное бегство, пытаясь спастись от пожара. В руках они тащили свои пожитки, их дети цеплялись за них и плакали. В общем, как я вам уже сказал, Слюйс мог пасть с минуты на минуту.

Пришла ночь, и тогда лорд Лестер и его офицеры собрались на борту «Триумфа Альбиона». Там же были и мы с Робом. В этот момент кто-то из дозорных дал сигнал, что галиот [172] Себастьяна Уилбрэма идет одним из боковых каналов с полной осадкой.

Мы знали, что этот мерзавец Себастьян промышляет контрабандой и постоянно шныряет между Слюйсом и английским берегом. Сперва он прикидывался агентом на службе королевы. Но потом лорд Лестер через своих шпионов выяснил, что Себастьян — грязный предатель, как и его отец. Испанцы платили ему за то, чтобы он похищал наши боеприпасы и отвозил их в тайные бухты на английском берегу, где английские предатели-католики уже ожидали его галиот для разгрузки…

172

Галиот — легкая быстроходная парусная галера.

— Чтобы способствовать вторжению, — прервала его я. — Вторжению, которое, по словам Роберта, готовят испанцы.

Крис кивнул.

— Слушайте дальше, миледи. Вот этот самый «белый орел» и был запродан испанцам для перевозки в Англию, и его могла бы использовать наступающая испанская армия.

Лорд Лестер был уверен, что галиот сидит так низко в воде потому, что везет этот драгоценный груз. Он решился пуститься в погоню за Себастьяном и отбить селитру обратно.

Мы старались, как могли, но было темно, шел высокий прилив, болота и отмели залило, и они напоминали кипящий котел. Огромные волны, выше мачт наших кораблей, обрушивались на нас со всех сторон. И вдобавок ко всему пошел проливной дождь. Такой дождь может идти только в этой проклятой Фландрии. Словно разверзаются все хляби небесные…

— Что же вы сделали?

Крис горестно покачал головой, словно сам не верил в то, что пришлось им пережить той ночью.

— Мы наскочили на испанские суда. Мне показалось, что они окружают нас, будто они нас только и ждали. Мы слышали грохот их пушек, хотя я не представляю, как их пушкари умудрялись стрелять под таким ливнем. Мы постарались на их огонь ответить своим огнем. Ваш отважный Роб лично помогал артиллеристам заряжать кулеврины и наводить их под шквальным огнем испанских корабельных батарей. Просто чудо, что Роб пережил ту ночь! Мимо него ядра и пули так и свистели. Впрочем, как и вокруг всех нас. Шум, дым, дождь — мы все задыхались от пороховой гари. Что до меня, то последнее, что я помню, как я подаю заряд пушкарю, и тут грудь мою как будто бы пронзила раскаленная стрела. Я потерял сознание, а очнулся уже здесь, в Уонстеде.

Крис посмотрел на меня взглядом, полным благодарности и неподдельного восхищения.

— И вы были рядом со мной, миледи.

— Я очень рада, что тебе удалось выжить, — только и нашлась я, что сказать. А потом быстро добавила: — И Роберт будет очень рад увидеть тебя живым, когда вернется. Он уже на пути в Англию. Его призывает королева. Она назначила его на пост Главнокомандующего всеми силами Ее Величества для отражения иностранного вторжения.

— Высокий титул.

— И высокая ответственность. Скоро оборона всей Англии будет в руках моего супруга.

Глава 41

Год Страшного суда начался подобно урагану — с первых шквалов тревожных вестей, слетавшихся с разных концов королевства в столицу и доходивших до нас в самом что ни на есть искаженном виде.

То кто-то клялся и божился, что из Милфорда [173] сообщили о высадке испанцев. Якобы их смертоносные орудия нацелены на уэльские холмы, а их солдаты уже маршируют в сторону Лондона.

С севера скакали гонцы с вестями о том, что восстал Йорк и католики готовы взять власть в королевстве, хотя их символ и знамя — Мария Стюарт — была к этому времени уже казнена и наше королевство раз и навсегда избавилось от той угрозы, которую несло ее присутствие. Потом прошел слух, что королева мертва, а весь Лондон объят пожаром.

173

Милфорд (полное название Милфорд-Хейвен) — город и порт в Пемброкшире (Уэльс), Естественная гавань считалась одной из самых безопасных на побережье Уэльса.

Никто не знал, чему верить. Правда ли то, что королеву убили испанцы? Или ей удалось спастись бегством? А может быть, для всего рода человеческого настали последние дни, как было предсказано много лет назад? Случится ли то, что предрекали астрономы — второе лунное затмение, — редкое явление, которое будет знаком начала конца времен?

В Уонстеде слуги без конца обсуждали слухи и сплетни, услышанные в деревне, а я с каждым новым известием изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, терпение и здравый смысл. Несмотря на все мои усилия, хозяйство наше разваливалось: десятки наших конюхов, домашних слуг и горничных покинули поместье и пытались найти убежище кто где мог, скрываясь в оторванных от мира деревнях к северу от нас или на дальних холмах. Все как один были напуганы и верили, что чем дальше они окажутся от других людей, и особенно от двора и столицы, тем легче им будет пережить Страшный суд.

Когда в соседней деревне родился уродливый младенец, среди оставшихся слуг разразилась новая волна паники. Ребенок появился на свет с двумя головами и четырьмя руками и ногами. Повитухи в ужасе притащили его в приходскую церковь, откуда прихожане, завидев его, с криками бежали на местное кладбище и там падали на землю в полуобморочном состоянии.

— Это знак! — провозгласила мистрис Клинкерт всем, кто еще мог ее слушать, и в глазах ее плескался неприкрытый ужас. — Конец близок!

Но близок, как никогда, был наш извечный враг и неприятель. Между Англией и Испанскими Нидерландами было всего несколько часов плавания, и вот испанцы собрали на континенте большие силы: десятки тысяч солдат можно было погрузить на баржи и переправить через Ла-Манш в одну ночь. Каждое утро в английских городах начиналось со сбора и подготовки народного ополчения, люди покупали мушкеты и мечи, доспехи и порох, и цены на эти товары в одночасье взлетели до небес. Все, у кого было золото, прятали его в ожидании бойни и хаоса.

Я не могла спать в те дни и ночи, полные тревоги. Самый воздух казался густым от пелены страха, отравлявшего все кругом. Никто не смотрел друг другу в глаза. Люди замкнулись в молчании, двигались как в тумане, постоянно оглядывались, ожидая подвоха.

Даже силы природы ополчились на нас, подкрепляя зловещие пророчества. Внезапно начались ураганы, прошли ливни, а за ними налетели злобные ветры, которые беспощадно обрывали бутоны со всех цветущих растений и деревьев, не давая цветам распускаться. Деревья в садах не давали плодов. Наступит время урожая, подумала я, а собирать будет нечего. Нечем будет наполнить амбары. Но, возможно, урожай собирать будет некому и незачем, ибо время прекратит течение свое и жизнь наша закончится.