Дворянство. Том 2

Теневой коллега быстро пересек небольшую комнатку и что-то пошептал на ухо, затем вернулся в прежнее положение.

— Девка, да ты рехнулась наглухо? — с неожиданной искренностью и пылом чуть ли не заорал палач. — Да если та подруга цельная баронеска?! Ты хоть представляешь, что будет с тем, кто ее на тот свет с дитем спровадит?!

— Я не рехнулась, — раздельно и четко проговорила Елена. — Университетская медицина ее убьет. Один раз едва не убила. Здесь нужен тот, кто набил руку на самых тяжелых родах. Где найти много женщин, которые часто рожают?

Она еще хотела добавить «в грязи и дерьме», но решила, что это лишнее.

— У вас можно найти, — ответила Елена на свой же вопрос. — Заплачу золотом. Ответственность на мне. Если откажетесь, настаивать не буду, но и вы в городе не единственные.

Она красноречиво замолкла, предоставив собеседникам делать выводы. Молчание длилось долго. Мужчины переглядывались, и у Елены возникло стойкое ощущение, что у них чуть ли не телепатическая связь. Или просто так давно работают плечом к плечу, что понимают друг друга без слов.

— Это нужна живорезка, — прошелестел теневой человек.

— Живорезка? — не поняла Елена.

— Слушай, gariad, ты, я так вижу, не носила, оттого и не понимаешь, — начал сутенер, однако без прежнего задора. — Объясню по-простому. Если роды прям совсем тяжкие, надо резать живот и доставать дитенка. У него шансов немного, но есть, это уж как Параклет судьбу назначит...

… потому что руки дезинфицировать надо, кретины, дополнила про себя Елена.

— ... а мать при этом все. Сразу в рай. И тот, кто пузо распорол, тут же в тюрьму, затем на плаху. Потому что баронеска, не шлюха подзаборная. Соображаешь? И ты в тюрьму. Я же вас обеих и пилить мелкими шматками стану, когда судья начнет допытываться, по чьему хотению извели дщерь благородного роду.

— Значит нет? — уточнила Елена, стараясь держать маску полной уверенности, которую не чувствовала ни на грош.

— Значит, денег тебе придется отсыпать, чтобы повитуха, еще от крови не отмывшись, сбежала на край света и там закопалась в самую глубокую нору. И нам докинуть, чтобы наглухо память отшибло. Крепко подумай, оно тебе надо? И по кошельку ли?

Коррупция, глубокомысленно подумала Елена. Слуги закона. Но… Палач-сутенер безошибочно указал на главное: если роды пройдут неуспешно, поплохеет всем, кто не успеет сбежать на край света и записаться в пираты. Ей, то есть Хель, в первую очередь. Но и повитухе тоже. Поплохеет до смерти, причем страшной. Это сильно меняло планы. Чтобы купить «живорезку» на таких условиях требовалось много денег, куда больше чем рассчитывала Елена. А ведь впереди еще доброе дело. Даже с учетом ста коп от Дан-Шина (которые пока заработаны лишь наполовину) денег может не хватить. Попробовать как-то выклянчить у Дессоль? В конце концов, медицинское наблюдение баронессы стоит подороже обычного постоя с пансионом.

Хм… а почему «живорезка», собственно? Судя по всему, речь идет о кесаревом сечении, причем смертность рожениц по умолчанию стопроцентная. Но эта операция, судя по всему, Дессоль будет категорически показана, с ее то узкими бедрами и животом.

Твою ж мать! — уже который раз отчетливо возопил внутренний голос. Елена чувствовала, как земля разверзается буквально под ногами, словно болотная жижа, прикрытая сверху безобидной травкой.

«МАААААТЬ!!!!»

— Я подумаю, — церемонно сообщила она вслух. — Скажу о решении. Пока же займемся юридическими вопросами. Так что там насчет грамот с давними привилегиями?

* * *

В комнате было сумрачно и тепло на самой грани, еще чуть-чуть — станет изнуряюще жарко. Видимо, озаботившись удобством гостей, хозяин дома поставил на видное место чашу со льдом, в которой охлаждался стеклянный кувшин. Розовому вину очень шел такой антураж, жидкость в чистейшем, прозрачном стекле играла самыми изысканными оттенками, достойными живописцев Старой Империи. Толстые стены глушили все уличные звуки, свет едва проникал сквозь окна, сделанные как настоящие бойницы, да еще перекрытые массивными решетками. В общем комната идеально соответствовала определению «место для тайной встречи возможных заговорщиков».

Раньян сидел и молча смотрел на собеседника, а собеседник так же молча смотрел на Раньяна из глубин объемного капюшона со множеством складок. За спиной анонима неподвижно замер охранник в маске. Судя по манере скупых движений — отличный боец и бретер, но Раньян его не знал, видимо какое-то молодое дарование. Оружие у телохранителя было крайне интересное — не просто двуручная сабля, но сабля древнего образца, с очень длинной рукоятью, широким, почти прямым клинком и без гарды. Инструмент идиота или фехтовальщика, чей наставник был уже старым, когда Фигуэредо еще вопил в колыбели.

— Я чувствую запах духов, — сказал, наконец, Раньян. — Кроме того, даже этот балахон не в силах скрыть изящество фигуры и движений. Судя по стоимости одежды, правильно было бы обращаться к вам «госпожа». Итак, госпожа, что же вам угодно? И с кем я имею честь говорить?

— Рада, что ты ответил на мое приглашение, — с неопределенным выражением сказала женщина, откинув капюшон. Бретер оценил ее перчатку, выглянувшую из широкого рукава — качественная, изящная, но в то же время добротной работы.

Неизвестная положила на стол обе руки, как бы демонстрируя, что не скрывает в складках одеяний пружинный баллестр или ядовитый стилет. Раньян ответил тем же, скорее из вежливости.

— Любопытно, — склонила голову коротко стриженая брюнетка, глядя на мечника. Женщина и не думала скрывать живой интерес, причем явно какой-то личный. Решив подыграть, бретер картинно повернул голову налево, затем направо, как бы позируя. Приподнял бровь, подталкивая собеседницу к некой реакции, продолжению разговора.

— Если знать и внимательно присматриваться, фамильное сходство очевидно, — констатировала женщина, и бретер подумал, что, кажется, выкаблучиваться перед безымянной стервой было дурной идеей.

— Боюсь, не понимаю, о чем вы, — в голосе Раньяна отчетливо прозвучал холод северного течения, приносящего льды из неведомых просторов океана.

— Ты все понимаешь, — усмехнулась женщина. Странная то была усмешка… очень странная. Но бретер не стал пытаться ее расшифровать, он просто коснулся носком сапога ножен кригмессера, что стоял, прислоненный к стулу. В одном Раньян был уверен — как бы не развернулись события, он успеет обнажить клинок и нанести один удар. Что там будет со вторым — вопрос неоднозначный, но первый останется за Чумой в любом случае. Будто прочитав мысли Раньяна, пижон с архаичной железкой заметно подобрался. Лицо и волосы у него полностью скрывались под шляпой и маской, видны были только светлые глаза в круглых прорезях. Судя по их лихорадочному блеску, неизвестный боец воспринимал происходящее слишком лично. Непрофессионально для опытного убийцы, хоть на жаловании, хоть связанного клятвой. Интересно, чтобы это значило?

— Не стоит браться за клинок, в том нет нужды. По крайней мере сегодня, — кажется, загадочная дама считала намерение и мысли бретера по едва заметному движению глаз. И хотя Раньян был уверен, что женщина напротив никогда не брала в руки меч, холодный узел свился у бретера под солнечным сплетением, как перед самой опасной дуэлью.

— Я пришла говорить, — уточнила гостья. — И только. Не люблю кровопролитие.

— Внемлю со всем почтением, — преувеличенно ровно и вежливо ответил бретер.