Двойник

– Не уходи надолго, ладно?
– говорю я ему.

Целую минуту, он просто смотрит на меня. Потом встает на ноги и идет к двери.

– Говори, Корд.
– Я вижу, что у него что-то на уме, что-то беспокоит его настолько, что он хочет мне сказать, но раздумывает, стоит ли.

Прежде чем повернуться ко мне, он останавливается перед дверью, глядя на нее так, будто на ней написан ответ.

– Помнишь, ты сказала, что у нее больше решимости, чем у тебя?
– Говорит он медленно.
– Что если она хочет победить больше, чем ты, то она заслуживает этого?

Я с трудом напряженно киваю.

– Это не правда, Вест. Я всегда думал о тебе, как об одном из самых сильных людей, которых я знаю. Но вот в чем дело: разница между ней и тобой не только в решимости, которую ты чувствуешь - ты чувствуешь слишком много всего. Думаю, ты не знаешь, как это контролировать. Например, то, как ты все время злишься на меня. Все время переживаешь. Чувство вины.

– Он делает паузу, его глаза становятся чуть темнее.
– Даже любовь.

Здоровой рукой я сжимаю тонкую простыню.

Я хочу, чтобы он ушел, пока окончательно не сломал меня. Меня пугает, что может быть уже слишком поздно, что я пытаюсь отстраниться от него, когда он уже сломил мою последнюю преграду. Еще хуже, что часть меня, кажется, не хочет больше ему противостоять.

Но другая часть заставляет меня прийти в ужас. Мысль о том, чтобы не быть больше одной оживляет все страхи. Мне снова становится больно.

Не глядя на него, я тихо говорю.

– Не буди меня, когда вернешься. Руке лучше, так что ты не должен оставаться.

Следует длинная, длинная пауза.

– Вест, я…

– Увидимся, Корд.
– Я быстро моргаю, чувствуя навернувшиеся слезы. Дышу через боль в легких.

– Что я сказал…

– Ничего, хорошо? Это я. Как всегда. Уже пора привыкнуть.

Он ничего не говорит. Через секунду я слышу тихий стук закрывающейся за ним двери.

Я сворачиваюсь клубком на кровати. Слезы не приходят. Они терзают меня изнутри, как наказание.

Я засыпаю до того, как возвращается Корд, и просыпаюсь, когда он уже ушёл.

Тесная квартирка кажется просторнее теперь, когда он ушел. И слишком тихой. Единственные звуки - шум транспортного потока и безостановочного движения пешеходов по бетону. Они проникают внутрь через тонкие стены, как резкий сигнал к подъему. День уже в разгаре.

Злясь на саму себя, я проверяю еду, которую мне оставил Корд. Она, конечно, уже холодная как лед, но это не важно, потому что это еда из отдела для завершивших. Пицца с настоящими помидорами и сыром. Кекс с шоколадной крошкой, из настоящего шоколада. Банан, не покрытый черными пятнами. Настоящий апельсиновый сок. Про себя я искренне благодарю Корда за то, что он злоупотребил преимуществом статуса завершившего, чтобы накормить меня.

Убирая беспорядок, я ловлю себя на том, что проверяю, не оставил ли мне Корд записку. На случай, если он хотел сказать мне что-то еще. Например, когда я увижу его в следующий раз.

Ничего нет.

Я с раздражением бросаю смятые обертки в мусорное ведро. Даже не знаю, почему я злюсь. Оставлять записку не в его стиле, тем более зная, каковы шансы, что я ее прочту.

Сейчас, может, и прочитала бы. Несмотря на то, что мы вчера не очень хорошо закончили, разговор с ним заставил меня осознать, как сильно я скучала…

Хватит. Надо двигаться дальше.

Я вздыхаю. Отложим мысли на потом. Позже у меня будет время подумать обо всем и о том, что это значит для нас обоих. Скорее всего, ночью, когда я одна в темноте буду пытаться уснуть и не думать о нем.

Я осматриваю на себе бинты. Корд хорошо потрудился. Лучше, чем я когда-нибудь смогу. На всякий случай я приклеиваю бинты еще одним слоем пластыря и осторожно двигаю рукой, чтобы проверить плечо. Хотя бы кость не задета.

Я морщусь от сильной боли, что не удивительно. Пуля как острый топор, гуляющий по недавно посаженному лесу. Побеги ломаются, трещат, падают. Я слишком хорошо представляю себе вред, нанесенный этой пулей: разорванные мышцы и размозженные ткани. Но меньшего я не заслуживаю. За то, что не смогла убить своего Альта, когда представилась возможность; что не выполнила работу. Не достойна.

Опять идет дождь. Надо где-то достать подходящий дождевик. То, что одето на мне сейчас, до сих пор сырое со вчерашнего вечера. Вообще-то, мне нужно достать еще одежды. У меня нет смены. Я пробегаю пальцами по рубашке, по пуговицам, к которым прикасался Корд, прежде чем уйти. Его больше нет, чего я и добивалась.

От безрадостных мыслей меня отвлекает жужжание телефона - пришло новое сообщение. Я вытаскиваю телефон, чтобы прочитать его.

Новый страйкерский заказ. Пока загружается информация, во мне вспыхивает искра сомнения. Я медлю принять заказ, в памяти всплывает, что сказал Корд, когда мы были в том магазине откровенного нижнего белья в Гриде и как он спросил меня в упор, почему я до сих пор беру заказы на убийства. Как он возражал с самого начала в оружейном классе Бэра, когда я только решила стать убийцей.

Неужели так сложно просто быть здесь, Вест? Верить в то, что когда ты получаешь назначение, именно от тебя ждут победы.

Это было сложно выразить словами. Что каждый убитый мной Альт делал воспоминания обо всех покинувших меня людях чуть менее яркими, сглаживая черты их лиц, заглушая голоса. Что концентрация внимания только на подробностях очередного заказа помогала мне приглушить чувство вины за смерть Люка и забыть роль в ней Корда. Что в постоянном движении, прошли часы, и все стало казаться проще.

Почти.

Потому что она всегда где-то рядом. Достаточно выхватить мимолетное видение своего лица в окне, отражение в зеркале, чтобы меня снова накрыло ревущей волной. Мой Альт все еще рядом, а Корд втянут в происходящее больше, чем я когда-либо хотела.

Осталось шесть дней.

Я набираю сообщение, соглашаясь на новый заказ без особых эмоций, хотя пульсация в плече напоминает, что я не могу снова потерпеть фиаско. Характеристики приходят через секунду, и я читаю их, усваиваю, и вникаю.

Пора идти. Я проснулась после рассвета, и от вида окружающей обстановки при свете дня, мне становиться тревожно и как-то не по себе. Но до того как уйти, я должна еще кое-что сделать. Теперь, когда я знаю, что искать, это не составит труда.

Кончиком моего лучшего ножа, я открываю заднюю крышку телефона. Затем вытаскиваю крошечный серебристый чип и бросаю его на ковёр. И он беззвучно исчезает, как пуля прошлой ночью. Я ставлю крышку на место и прячу телефон.

Я только добралась до Лейтона, а мне уже не терпится отсюда сбежать. Я слишком бросаюсь в глаза своими ужасными растрёпанными волосами, грязной мятой одеждой и настороженными глазами, повсюду видящими тени.