Двойник

За окном передний дворик. Голые фруктовые деревья, которые я видела раньше, кажутся маленькими, далекими и хрупкими, они слишком далеко, чтобы спуститься по ним вниз.

А значит, придется скатиться вниз по крыше и спрыгнуть. Скат крыши, несомненно, крутой. Крутой и скользкий от дождя, обрывающийся в никуда.

Если я буду думать об этом, то потеряю время, пытаясь найти другой путь. Так что я запрещаю себе думать об этом, и вместо этого представляю лицо Корда.

Окно открывается наружу по металлическим направляющим. Обеими руками я давлю на стекло, пока вся квадратная рама не вываливается наружу с тихим хлопком. Она падает на кровлю со звоном и катится вниз, пока не сваливается с края. От паники у меня учащается пульс, однако я не слышу удара о землю - обошлось хотя бы без этого.

Я выбираюсь наружу и оказываюсь сидящей на кромке оконной рамы. Глубоко вдыхаю, держусь и начинаю наполовину сползать, наполовину скатываться вниз, пытаться держать центр тяжести тела так, чтобы устоять на ногах.

Я не могу удерживаться долго, гравитация берет свое, и я начинаю переворачиваться. Быстро.

Я ударяюсь о крышу бедрами, коленями и локтями. Успеваю заметить грубое асфальтовое покрытие; темное, затянутое облаками небо; бледное пятно луны. И хватаюсь за водосточный желоб, идущий по краю крыши. Дыхание обжигает горло, а ноги болтаются над подъездной дорожкой. Костяшки пальцев побелели от боли, я в отчаянии цепляюсь за водосток. Плечи вздрагивают в такт барабанящему сердцу.

Оставшаяся часть пути сравнительно не опасна, расстояние от кончиков пальцев ног до земли примерно пять метров. Я отпускаю руки, следя за тем, чтобы колени были чуть согнуты, пока я не приземляюсь на ноги. Мои зубы громко клацают друг о дружку, когда я перемещаю вес тела вперед и перекатываюсь кувырком, как нас учили на уроках кинетики.

Мое плечо долго и сильно вопит от боли, прежде чем наконец успокоиться. На этом все. Ни переломов, ни вывихов. C трудом верится.

Пробежав через лужайку и вылетев на полной скорости на улицу, я направляюсь вперед, домой, к нему.

Мой район превратился в минное поле теней, опасностей и угроз. Я больше не узнаю его в кромешной тьме ночи. Я держусь ближе к заборам и кустам, стараясь раствориться в ночи, насколько это в человеческих силах. То обстоятельство, что она предположительно должна быть в Гаслайте до завтра, слабо обнадеживает. Всякое бывает. Люди могут неправильно расслышать. Мой Альт могла выяснить, куда пошел Глэйд, найти его тело и помчаться обратно в Джетро, чтобы уничтожить меня дважды - один раз за себя, один раз за него.

На заднем дворе дома, расположенного за моим, мягкая земля под хижиной на дереве образует скат - что типично для почвы, на которой расположен район - и мои ноги намокают от стояния в луже дождя, которая никогда до конца не высыхает. Я наклоняюсь к забору, который разделяет наши дворы. На этот раз я пробираюсь с другой стороны, поэтому нужно отсчитать три планки справа. Я отодвигаю не закрепленную дощечку и заглядываю в образовавшееся отверстие.

В моем доме нет ни следа движения. Он словно спит. Ничто не бросается в глаза - в окнах не горит свет, двери не распахнуты. Но мои глаза уже привыкли к нехватке света и мельчайшие детали указывают мне, что кто-то тут был.

Жалюзи на кухонном окне опущены не полностью. Почти, но не совсем.

Я чувствую тень ее присутствия здесь, как будто в воздухе повисла ощутимая тяжесть. Это противно и непривычно, отдает самонадеянностью. У нее вошло в привычку наведываться сюда или она явилась под влиянием момента? Возможно, что она внутри прямо сейчас - если ее родители ошиблись, или если ее планы изменились.

Я стягиваю рюкзак с плеч и, держа за лямки, просовываю его в щель. Он достаточно легко проходит в нее, и я не могу не вспомнить, как проделывала это в прошлый раз. Тогда рюкзак застрял, будучи слишком туго набитым: я не знала, как оставить позади свое прошлое. Сейчас в нем меньше вещей, но, во многих отношениях, они стали значить больше. Содержимое рюкзака - это то, во что превратилась моя жизнь.

Переступив через дыру в заборе, я задвигаю болтающуюся дощечку обратно, чтобы закрыть за собой лазейку.

Я дома.

Я не смею даже вдохнуть, уж не говоря о том, чтобы рискнуть выдохнуть пар изо рта. Не уловив никакого движения, я медленно пробираюсь вдоль дома по направлению к палисаднику, стараясь держаться поближе к стене, почти прижимаясь к ней.

Добравшись до палисадника, я останавливаюсь, прислоняюсь к углу дома и про себя считаю до пятидесяти. По-прежнему ни малейшего движения, вообще ничего. Я слышу поблизости неизменный гул грохочущих районных поездов, рассекающих пригородные улицы Джетро. Глухой лязг заводов, работающих в ночную смену.

Отсюда до конца моего двора, отделенного от тротуара забором из живой изгороди, не более десяти метров. Добежав до края двора, я низко приседаю за кустами, и, выпрямив спину, стараюсь немного расслабить мышцы, чтобы позволить позвоночнику двигаться свободно и плавно. Я снова считаю до пятидесяти и только после этого медленно выглядываю, чтобы посмотреть на свой дом, все еще стараясь держаться как можно ближе к земле.

Все выглядит как обычно, но я знаю, что все изменилось, когда она побывала здесь. Смогу ли я когда-нибудь спать в собственной кровати, не видя снов о том, что за мной гонится и преследует кто-то чересчур похожий на меня саму?

Тусклый отблеск стальной двери гаража. Бетонные с деревянными перилами ступеньки, ведущие к парадному входу. Большое окно на первом этаже, выше - еще два. Черные и молчаливые, они задернуты занавесками. В лунном свете они похожи на похоронные саваны, как будто дом облачен в траур.

Отсюда я почти могу видеть дом Корда. В пяти домах от моего.

Я чуть было не отправила ему сообщение о том, что услышала в доме своего Альта. Я села на межрайонный поезд, сжимая в трясущихся руках телефон, с сердцем, колотящимся от ужаса и всепоглощающего, холодного страха за Корда. Я набрала сообщение и готова была уже нажать кнопку ОТПРАВИТЬ, когда до меня дошло, что сказав Корду, о том, что он находится в опасности, я могу дать ход событиям. По этой дорожке не хотелось бы идти.

Худшее, что могло бы случиться, и как он мог бы отреагировать - все пронеслось у меня в голове. Он мог бы наброситься на моего Альта без раздумий, не желая знать ничего, кроме того, что она охотится на него. Если бы он понял, что у него есть хотя бы один шанс добраться до нее раньше, чем она доберется до меня, то он бы тотчас воспользовался им.

Или он может изо всех сил стараться вести себя, как будто ничего не изменилось - как будто он не в курсе, что держит в руках гранату, готовую взорваться - лишь бы она не заподозрила, что он знает. Но если он допустит ошибку, она может улизнуть, преследование начнётся заново… причём останется меньше пяти дней.

Так что я сделала единственное, что могла - ничего. В конце концов, мой Альт использует его, чтобы добраться до меня. Это я ей нужна, а не он. Я удалила неотправленное сообщение, убрала телефон и стала дожидаться конца мучительно долгой поездки. К тому времени, как я сошла с поезда и без промедления бросилась в сторону своего дома - я стала сплошным комком нервов, всё во мне бурлит, моё тело в полной готовности.

Теперь, находясь рядом с домом Корда, я приседаю за одной из машин, выстроенных вдоль обочины, и тянусь за телефоном, чтобы набрать его номер. Вызов идет дольше, чем обычно, но ведь уже поздно. Я не чувствую ни капельки вины, за то, что бужу его. Не могу ждать до утра, чтобы его увидеть. Чтобы лично убедиться, что с ним действительно всё в порядке.