Двойник

– Вест? Что случилось?
– его голос хриплый ото сна. На меня накатывает облегчение. Он в порядке. Он в безопасности.

– Я снаружи, - шепчу я в трубку, - открой дверь, хорошо?

– Что? Ты где?

– Корд, я у твоей двери, - я говорю медленно, стараясь сохранять терпение, - открой её.

– Хорошо, я уже здесь, - я слышу щелчок, и он отключается.

Делаю глубокий вдох и отхожу от машины. Через секунду я уже у двери, и только сделала шаг на лестницу, как Корд меня уже ждал. Он притягивает меня, обхватив руками за талию, и когда дверь за нами захлопывается, я не могу не позволить ему сократить расстояние между нами. Так приятно опереться на него, хотя бы на мгновенье.

Его густые растрёпанные волосы вьются темно-каштановыми локонами. В его взгляде одновременно и радость, и беспокойство, и недовольство.
– Привет, - всё, что он говорит.

Поскольку мне нужен повод постоять так еще, я позволяю себе просто принять тот факт, что я, наконец, здесь. Где мы оба в безопасности… пока.

В гостиной чище, чем могло бы быть, учитывая то, что Корд готов заниматься чем угодно, кроме уборки. Диван, два мягких кресла, телевизор. На журнальном столике разложено то, над чем Корд, видимо, работает на дому. Громадный музыкальный центр, который собирали они с Люком. Зеркало в тяжелой стальной раме, которое моя мама подыскала для Корда и Тейжа на распродаже старинных вещей несколько лет назад, висит над камином. Выщербленный деревянный пол застлан протертым узорчатым ковром.

В другой стороне дома, отделенной лестницей, находится кухня и столовая. Каждая мелочь тут, словно продолжение самого Корда, дает мне ощущение уюта и покоя.

Я откидываю голову назад, чтобы увидеть его лицо:

– Ты должен кое-что знать, - начинаю я, - мой Альт, она…

– Следила за мной, - продолжает он, - я знаю. Я же говорил, что тоже за ней следил.

Я раскрываю рот от удивления. Конечно же, он знает: - Почему же ты не сказал ни…?

– Я сказал, что хочу с тобой поговорить, не так ли?
– отвечает он, - когда ты возвращалась из Лейтона, помнишь?

Слова Корда снова звучат в моей голове, и я прижимаюсь рукой к его груди, опуская на пол рюкзак: - Ты должен был заставить меня…

– Слушать? Я пытался, Вест. Но тебе нужно было ещё во многом разобраться. И я подумал, что может тебе не стоит приходить сюда, пока ты не будешь уверена, что готова.

Он протяжно вздыхает. Протягивает руку над моим плечом и щелкает по выключателю. На нас сверху падает золотисто-жёлтый свет лампы.
– Кроме того, я знал, что пока она находится неподалёку, она не может быть близко к тебе. Ты ведь так старалась держаться от меня подальше.

Я не могу ничего с собой поделать, от его прямоты меня пробирает дрожь. Он прав. Я не была готова с ним увидеться. Во всяком случае, тогда. Хотя очень сильно хотела.

Воспоминания о том, что случилось после нашего последнего телефонного разговора, мелькают в памяти. Ворвавшийся в квартиру страйкер, которого она наняла. Тело на кровати, убитое вторично. Пистолет у меня в руке, пуля в голове у Глейда.

Корд видимо заметил что-то в моем лице, потому что его глаза сузились:

– Где ты была, Вест?

Нет смысла врать.
– В Калдене, - осторожно говорю я.

– Калден, - он сразу становиться настороженным, - не по работе, так ведь?

Я качаю головой: - Я хотела увидеть, где она живет.

Я вижу, что он потрясен:

– Ты спятила?

– Знаю, это было неразумно. И рискованно, и опасно, и я идиотка. Я всё это знаю. Но я должна была туда пойти. И так я узнала, как она… что она…

– Использует меня, чтобы добраться до тебя.
– Он кажется не столько напуганным, сколько разозленным тем, что я наделала.

Я киваю, внезапно у меня перехватывает дыхание, и я не могу говорить, потому что моих страхов хватит на нас обоих. Я была так поглощена мыслью, что Корд может пострадать, просто находясь рядом со мной. Застигнутая врасплох жертва хладнокровного Сопутствующего Убийства. Я бы никогда не подумала, что она открыто воспользуется им – последним оставшимся человеком, которого я могу назвать своей семьей.

Корд берет мою руку в свою и я рефлекторно сжимаю ее в ответ. С каких пор это больше не кажется странным? Чувствовать, как кто-то прикасается ко мне не для того, чтобы причинить боль… и не для того, чтобы я причинила боль ему?

– Она приедет завтра, - я хриплым голосом выговариваю слова, которые тяжело произнести вслух, - я и это выяснила. Сюда, или ко мне, не знаю.

Он снова притягивает меня к себе, обвивая руками, и я не сопротивляюсь этому… или ему.

– Значит, у нас есть время до завтра, - говорит он спокойно, - но сейчас ты измотана. Давай немного поспим.

Сейчас мы слишком возбуждены тем, что дело подходит к развязке. Чем бы оно ни кончилось, скоро все станет ясно.

Я умираю с голоду. И Корд угощает меня остатками своего ужина из холодильника: половиной еще запакованного сэндвича и салатом с макаронами из контейнера.

Я поднимаю верхушку сэндвича (всё еще мягкую пшеничную булочку, усыпанную зёрнышками), чтобы рассмотреть начинку. Натуральные овощи, настоящий майонез, мясо, не пропущенное через мясорубку, а затем раскатанное в пласт. Ковыряя вилкой в салате, я обнаруживаю там зелень, порубленный бекон, заправку, которая, на самом деле, хорошо пахнет.

– Еда прошла проверку?
– спрашивает Корд. Он сидит рядом со мной, а не напротив, как я ожидала.

Я слишком чувствую его близость, после всего случившегося, мои нервы обнажены до предела. Пережёвываю не спеша, делая вид, что слишком сосредоточенна на еде, чтобы обращать внимание на что-либо еще.

– Не могла не пройти, да?
– я пожимаю плечами, усердно пытаясь зацепить вилкой последний кусок бекона. Это было бы легче сделать, если бы в кухне горел свет, но ни один из нас не потрудился его включить. Есть что-то удивительно умиротворяющее в совместном сидении в полутьме, с единственной лампочкой, горящей в коридоре, окутывающей нас своим светом, подобно кокону.

– Если бы ты больше бывала рядом, я бы постоянно покупал для тебя еду вроде этой, - говорит он.

Знаю, он бы так и делал. Даже рискуя получить выговор от Совета:

– Это не стоит того, чтобы попасть в неприятности, Корд.

– Думаю, я бы все равно это сделал, – не в состоянии скрыть стальные нотки в голосе, он постарался смягчить ответ. Догадываюсь, что он сыт по горло не правилами, а мной. Еще один пример того, как Вест отказывается уступать.

Отвращение к собственной неуступчивости убивает остатки аппетита.

– Прости, я не это хотела сказать, - оправдываюсь я, запечатываю сэндвич, щелчком закрываю контейнер с салатом. Не зная чем ещё занять руки, я кладу их под бедра. Наконец пробегаю взглядом по его лицу: - Я действительно имела в виду, что не хочу, чтобы ты попал из-за меня в неприятности.
– Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю: - А не то, что не хочу бывать здесь… больше… рядом с тобой.
– На последних словах я запинаюсь.