Двойники

Борис встал, налил в стакан воды и передал Яну.

– Прошу вас, перестаньте волноваться. Если будете обращать внимание на подобные мелочи, то не сможете работать. Этот конфликт извечен. Противоречия между клерками второго и третьего классов коварны и трудноразрешимы. Невежество одних сталкивается с нежеланием видеть реальность другими, и выхода, похоже, нет никакого.

– А кто из них невежественен, и кто не видит реальность?

– Не знаю, я не специалист.

Ян выпил воду и поставил стакан.

– Я подумаю обо всём позже. Ваши доводы выглядят убедительно, но как же трудно их принять. И ещё мне кажется, что нельзя быть настолько надменными, говоря о тех, кто внизу.

Борис выпрямился и скрестил на груди руки.

– Люди из подвала сами выбрали свой путь. Они живут, как говорится, в гармонии с природой, и большее им не требуется, по крайней мере, мы так считаем. Привычное вполне заменяет хорошее. Что, в конце концов, мешает получить образование и пойти вперёд, к свету, на верхние этажи? Но они не желают этого делать, а убедить их невозможно.

Он ухмыльнулся.

– Но если хотите, то попробуйте. Любопытно, что у вас выйдет. По статистике идеализма хватает минуты на три - четыре, правда, я слышал, что кто-то продержался пятнадцать. Как у него получилось, не представляю. Святой человек. Или физически очень крепкий, ведь всё-таки смог убежать.

Потом взглянул в сторону.

– Но, конечно, ничего этого не было. Никто в подвал не ходил, хотя и выдуманными эти истории тоже нельзя назвать. Однако переживать, что они взбунтуются, не стоит. Предположение о том, что люди способны бороться за свои права и достоинство - одна из забавных конспирологических теорий. И, повторяю, им удобнее внизу, в привычной для себя обстановке, пусть та и весьма сурова. Они мечтают о лучшем освещении, но оказавшись наверху, первым делом перебьют все лампочки, найдя в разрушении удовольствие и даже некие культурные традиции. А затем верхние этажи превратятся в подвал.

– Интересная метафора, - заметил Ян, - но...

– Извините, что перебиваю, но мои слова отнюдь не метафора. Подземелье, которое вы посетили, раньше находилось на третьем или четвёртом этаже Министерства, можно поднять документы и уточнить.

– Я не против разговоров о низших чинах. Полезно, когда люди выплёскивают эмоции и повышают самооценку. Разве есть способы её повысить, кроме как поставив кого-то ниже себя? Психология!
– Борис выразительно поднял палец.
– А самооценку повышать надо. Клерк с низкой самооценкой страшен. Также в отделе проходят большие дискуссии о том, кто выше на социальной лестнице - клерки третьего класса или просители, полагаю, вы с ними уже сталкивались. Здесь важен не итог спора, который напоминает игру с очевидным результатом, а удовольствие, получаемое от неё. В сущности, обсуждать тут нечего, просители, или, по-другому, заявители, гораздо образованней, но что толку от образования, когда даже клерки третьего класса отвечают на заявления и решают их судьбу. Кстати, вы никогда не размышляли, можно ли считать игрой то, чей финал заранее известен? Скорее, это некая игра в игру. Люди притворяются, что играют, подлинной игры не любят, она слишком близка к настоящему, иногда даже неотличима, а то и более реальна.

– И всё-таки, мне кажется, вы сами не совсем верите в то, что говорите. Ваши слова - тоже игра, - сказал Ян.

Борис нахмурил брови.

– Я, между прочим, ваш начальник, и я прошу высказываться аккуратнее! Вы не видели, как другие разговаривают с подчинёнными, и поэтому разрешаете себе такое. Постоянно убеждаюсь, что нельзя хорошо относиться к людям, но снова повторяю одну и ту же ошибку.

Потом он немного остыл.

– Как я могу не верить в то, что рядом? Оно реально уже из-за того, что существует. Существует в документах, письмах, в речи людей, в свете настольной лампы, в стуке печатной машинки, во всём, даже в этих проклятых отчётах, - он отшвырнул лежащий на столе документ, - в них, кстати, особенно явно. Скажите, как не верить? А теперь идите работать и поменьше думайте. Понимание, которое для вас почему-то так важно, придёт само собой, надо лишь не сопротивляться.

2.5 2 .

Ян подошёл к своему кабинету и с удивлением обнаружил, что дверь не закрыта. Когда он уходил в течение дня, то не запирал её на ключ, но и распахнутой никогда не оставлял.

Встревожившись, он быстро забежал внутрь. Лампа была включена, и за столом сидел незнакомый ему маленький человечек. Когда Ян показался на пороге, чиновник его не заметил, и, привстав, засовывал за пазуху лист бумаги. Ян успел узнать документ. Это было письмо, ответ на которое он сейчас собирался печатать.

– Что здесь происходит?!
– от неожиданности у Яна сорвался голос.

Клерк замер, но потом неторопливо до конца спрятал письмо, не спеша сел и застегнул пуговицы. Испуг прошёл, лицо выглядело невозмутимым. Он положил руки на стол и поднял голову.

– Слушаю вас, - произнёс он.

Ян оторопел от такой наглости.

– Это я вас слушаю. Будьте любезны рассказать, что вы тут делаете, и немедленно верните украденный документ. Зачем он вам вообще понадобился?!

– Как плоско вы мыслите, - самоуверенно ответил человек, - по-вашему, каждый, кто без спроса зашёл в кабинет, взял ваши вещи и спрятал за пазуху - вор?

– Думаю, да, - воскликнул Ян.
– Так подсказывает логика.

– Логика. Ха!
– Чиновник коротко засмеялся.
– Я, наверно, понимаю, о какой логике вы говорите. Примитивная, упрощённая, с минимальным числом понятий и вульгарной причинноследственной связью. Логика лентяев, желающих найти самое нехитрое объяснение. Клерки третьего класса и то идут более сложным путём и делают потрясающие выводы из любых событий. А теперь извольте посмотреть глазами моей логики. Заранее предупреждаю, что с вашей стороны потребуются некоторые интеллектуальные усилия.

– Я буду внимателен, - иронично произнёс Ян.
– Интересно, что вы скажете.

– Есть много методов - длинных, многостраничных, с восхитительными расплывчатыми терминами, в которых непросто разобраться даже специалисту, вы хотя бы чуть-чуть слышали о них?

– С чем-то подобным я, конечно, знаком, - признался Ян.
– Но не могу сообразить, зачем они нам сейчас.

– Если ввести несколько нелинейных понятий, ни о каком воровстве речь не сможет идти. По-моему, я говорю элементарные вещи. Параллельные прямые иногда пересекаются, я вам напоминаю. Неэвклидова геометрия. Её-то вы не отрицаете?

– Нет, с очевидным не поспоришь, - пришлось согласиться Яну.
– И что тогда происходит, раз это не воровство?

– Не знаю. Вам нужно, вы и придумывайте название. Я прекрасно обхожусь без него и полон оптимизма. С помощью какой-нибудь неэвклидовой геометрии можно оправдать даже знаете кого, а уж меня и подавно!

Человек взмахнул руками.

– Предлагаю определиться с аксиомами. Мы же не собираемся ошибиться в самом начале рассуждений! Документ ваш - аксиома?
– чиновник хотел ткнуть себя в грудь, чтоб показать, о чём идёт речь, но спохватился, - так вот, давайте поставим её под сомнение.

– Давайте не будем так делать, - сказал Ян.
– Он поступил ко мне, а не куда-то ещё.

– Хорошо, как пожелаете. У нас уйма мест для наших нелинейных рассуждений. Как вам предположение о том, что документ взяли со стола лишь затем, чтобы вернуть?

– Это ахинея, - возразил Ян.
– Зачем тогда брать?

– Повторяю - исключительно чтобы вернуть, какой вы непонятливый.

– Но зачем ещё что-то? Зачем забирать письмо и прятать? Чтобы опять положить на стол, и, как вы говорите, ввести новый элемент в рассуждение?