Двойня после развода

– Ну и как вы тут с папой, лисы?

Девчонки довольно ерзают на сидениях и машут ручками. И в который раз я мысленно благодарю судьбу за то, что подарила мне их. И никакие жизненные проблемы не лишили меня возможности стать мамой этих крошек.

От мыслей отвлекает вернувшийся в машину Наиль. Запускает пальцы в приглаженные волосы, и его челка тут же падает на глаза. Когда мы были вместе, у него была совсем другая прическа, но эта мне тоже нравится.

Стоп! А с чего мне вообще должно в нем что-то нравиться, кроме того, какой он отец для Милы и Миры? Все остальное – мимо.

– Что, кудряшки, жалуетесь на меня маме? – ухмыляется, отчего серые глаза вспыхивают неподдельной любовью.

Я чуть ли не физически чувствую волну, которая сейчас исходит от Наиля.

– Есть на что жаловаться? – не могу скрыть ехидство из голоса.

Таранов коварно усмехается.

– Это наши секреты.

У меня вытягивается лицо, но тут решают вмешаться дочки.

– Мама…

– Папа…

Мы с Тарановым как по команде дергаемся и оборачиваемся к двойняшкам. Они смеются и повторяют эти два самых долгожданных слова.

Таранов косится на меня.

– Они говорили такое?

Сжимаю губы, чтобы не разреветься от навалившейся сентиментальности и медленно качаю головой.

– Первый раз. Ну, они произносили слоги, но чтобы вот так четко слова – нет…

– Обалдеть, – шокировано выдыхает бывший и во все глаза смотрит на дочерей, – крошки, повторите для папы.

Мила улыбается в ответ и без запинки выдает:

– Папа, – переводит на меня взгляд, – мама.

– С ума сойти можно, – Наиль перестает дышать.

Да я и сама с трудом делаю вдохи. Это такое чувство… новое, все сметающее на пути. Услышать голосок своих детей, когда они уже что-то осознанно говорят.

– Говорю же, лисы, – хмыкаю, – умеют выбирать время.

Сжимаю обе ножки и посылаю им воздушные поцелуи.

Усаживаюсь ровно, а девчонки переключаются друг на друга. Плюс того, что детей сразу двое: они могут поболтать между собой. Окружающие не понимают, зато им весело и забавно.

И пусть весь мир подождет…

Мою щеку опаляет взгляд Наиля.

– Куда едем?

Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох.

– Домой к нам?

– Завтра у нас первый выход с тобой.

Напрягаюсь, перевожу на Наиля взгляд и жду дальнейшего рассказа. Но его ожидаемо не следует.

– И? – не выдерживаю.

Таранов заводит машину, и мы трогаемся. Ну да, ну да, катись, Марина, к черту со своими вопросами.

– Готова?

– Как будто у меня есть выбор.

Наиль фыркает, и мы добираемся до нашего дома в полном молчании. Каждый погружен в свои мысли.

Таранов тормозит машину возле подъезда и глушит её. Удивленно смотрю в его сторону, он отстегивается и собирается выходить.

– А ты с нами?

Он аж подвисает от моего вопроса.

– Против?

Мотаю головой.

– Девчонок ты собралась одна тащить?

Пожимаю печами.

– Они прекрасно ходят, Наиль.

Таранов недовольно кривит губы и все же выходит, громко хлопнув дверью. Тянусь к дверной ручке, но не успеваю сообразить, как меня выдергивают из машины и прижимают к твердой груди.

Выдыхаю от соприкосновения наших тел и поднимаю глаза на лицо Наиля.

– Ты нарушаешь мое личное пространство, – голос слегка подрагивает.

«Это все от неожиданности, – успокаиваю себя. – С непривычки».

– Имею полное право, жена, – в свете уличных фонарей его улыбка напоминает оскал опасного зверя.

Пытаюсь отступить, но Наиль сжимает на моей талии крепче руки, не давая мне совершить побег.

Осматриваю территорию двора и хмыкаю.

– Тут вроде нет папарацци, – перехожу на шепот, чтоб меня слышал только бывший.

Наиль прислоняется к моей щеке, и я ощущаю его дыхание у себя на волосах. По телу тут же пробегает волна желания.

– Милая, мне не нужны папарацци, чтобы обнять тебя.

От его голоса все охватывает пламенем. Беспомощно выдыхаю и замираю. Жду, когда он наиграется в свои игры и просто отпустит. Наиль мажет по щеке горячими губами. Прикрываю глаза от беспомощности. Ведь в его руках я похожа на загнанного в ловушку мотылька.

Хочу освободиться, но сил не хватает…

– Там девчонки одни в машине.

И только эта фраза отрезвляет Наиля. Он отступает, а мне становится холодно без его тела. Стараюсь не поежиться, чтобы бывший не увидел, как он на меня действует.

– Я сам, – достает Милу и передает мне, а затем тянется к Мире. – Да, моя кудряшка? Папе можно с вами?

Дочери кивают, а я у меня отпадает челюсть. Вот так и рожай, а они потом все отцу позволяют…

– Я запомнила…

Наиль фыркает, и мы вчетвером идем в сторону подъезда, пока я пытаюсь вспомнить, все ли в порядке у меня в квартире и нет ли бардака. А то утром мы собирались с девчонками очень резво. Надеюсь, ничего провоцирующего у меня там нет.

Таранов ровняется со мной и наклоняется над ухом.

– Чего медлим? Вспоминаешь, не оставила ли чего-то неприличного на виду?

Закатываю глаза. Неисправимый…

Открываю дверь и толкаю её. Шагаю в просторный коридор, щелкаю выключателем и застываю. То, что открывается перед моими глазами, повергает в шок…

Глава 26

– Это что за?.. – слышу над ухом, и меня передергивает. – Девчонок бери.

Меня чуть ли с силой не выталкивают из собственного жилья. Которое пережило землетрясение. Ну или как минимум погром. Все валяется, шкафы вывернуты, бумаги разбросаны по полу, подушки выпотрошены...

Что они у меня искали? А самое главное – как они попали в мою квартиру?

От этих вопросов меня бросает в нешуточную дрожь. Наиль стискивает губы, и его лицо темнеет. Он обхватывает меня за плечи, а я не сдерживаю всхлипа.

– Ангел, – он удивленно округляет глаза, – ты чего? Не время киснуть.

– Наиль, – голос настолько беспомощный, что я готова разрыдаться, – меня что, ограбили?

Он ненадолго отводит глаза и снова возвращает на меня обеспокоенный взгляд.

– Не могу ответить на этот вопрос, но что-то явно искали. Так, – он ищет мой взгляд, и его темные глаза наполняются решимостью, – стой тут и следи за дочерями. Нет, лучше иди наверх, спрячься.