Двуликий бог

— Мне довелось слышать, что порочные женщины в Асгарде плохо заканчивают, — вкрадчиво раздалось над самым моим ухом, выводя меня из задумчивости. Вздрогнув от неожиданности, я испуганно обернулась. Локи негромко рассмеялся. Он подкрался ко мне столь незаметно, что я ещё пару минут поражённо хлопала ресницами, не находя слов для ответа. Фигура Всеотца исчезала вдали. Очевидно, разговор был окончен, и мудрый ас возвращался в свою великолепную обитель. Я вновь перевела взгляд растерянных глаз на мужа, всё ещё ожидавшего от меня какой-либо реакции на свои слова. Несомненно, его колкое замечание и недобрый тон, предвещавший беду, относились к моему чрезмерному любопытству, и раздосадованный незадавшейся беседой с Одином бог огня искал причину, чтобы вылить накопившийся гнев на меня.

— Я думаю, это зависит от того, какой они изберут порок… — томно выдохнув, лукаво прошептала я в ответ, горячо касаясь губами кромки его уха, нежно целуя и лаская кончиком языка чувствительную кожу за ним. К счастью, определённый опыт общения с переменчивым богом огня научил меня, куда и как с наименьшими потерями (а порой и потрясающими приобретениями) можно направить опасную энергию вспыльчивого и легковозбудимого аса. Забывшись на мгновение, Локи закрыл глаза и откинул голову назад, тяжело вздохнул. Мужчина ловко перехватил мою ладонь, которая уже успела маняще проскользнуть по его шее и груди к животу, сжал её дрожащими пальцами. Страстный ас сглотнул и распахнул глаза, горящие недвусмысленным огнём, неизменно сводившим меня с ума. Приоткрыв губы и подавшись вперёд всем телом, я ожидала от него встречного движения. Локи невыносимо многообещающе и соблазнительно улыбнулся.

— Обсудим это ночью, — смягчившись, чуть более глубоким тембром, чем обычно, пообещал он. Едва заметно кивнув, я в последний раз устремила озорной взгляд в томные глаза супруга, нескромно и жадно пожиравшие моё тело где-то в районе груди. Горячая ладонь темпераментного аса легла на мою поясницу и легонько подтолкнула меня к колеснице. Каково же было удивление слуг, когда, не говоря ни слова, Локи взошёл на неё вслед за мной и взял в одну руку вожжи. Очень скоро мы были уже далеко, я только и успела, что обернуться и виновато улыбнуться Эйнару. Растерявшийся молодой человек лишь смущённо улыбнулся мне в ответ, а затем, опомнившись, склонил голову в жесте немого повиновения. Верной страже бога обмана предстояло добираться до золотых чертогов пешком, благо, идти им было не так долго.

Стоя подле Локи, я не могла сдержать улыбки, до того забавной мне показалась сложившаяся ситуация. Конечно, колесница не вместила бы нас четверых, в ней и втроём-то было уже тесно, однако ни малейшего сомнения не промелькнуло на красивом лице господина, когда он, даже не отдав никаких распоряжений, оставил свою стражу на окраине Асгарда. Честно говоря, у богов не было заведено излишне заботиться о своих слугах, это было свойственно людям. Хороший слуга — тихий, исполнительный и ловкий, он не доставляет никаких хлопот и не заявляет о себе. Но то, с каким естественным пренебрежением Локи распоряжался своими подчинёнными, всё ещё не переставало меня удивлять. Даже если он и воспитал их принимающими подобное отношение как данность.

В чертогах Бальдра слугу отмечали, если он чем-то выслужился перед повелителем, сумел превзойти остальных. Таких молодых людей были единицы. В чертогах бога обмана, в свою очередь, слугу замечали, только если он в чём-то провинился или ошибся, и это сулило свите золотого дворца огромные неприятности, изредка даже увечья. Поэтому в чертогах Локи все, как один, слуги были идеальны и покорны. Слишком высока была цена промаха. И всё же детство и юность в палатах доброжелательного и внимательного к окружающим отца оставили на мне свой отпечаток. Я не могла и никогда бы не научилась воспринимать остальных обитателей пламенного дворца как вещи. Для меня каждый из них был наделён особенными чертами характера и талантами, по-своему интересен. Нет, делить кров и досуг с живыми душами было намного любопытнее и уютнее, нежели с предметами богатого окружения.

Колесница вильнула в сторону, вынудив меня припасть к плечу мужа, на мгновение лишившись равновесия. Локи поморщился, но ничего не сказал. Я заметила две вещи: то ли богу огня неудобно править одной рукой, то ли именно этой, но со своей задачей он справлялся не так безупречно, как всегда. И, кроме того, лицо красивого аса на миг исказила боль, когда я неосторожно коснулась его плеча. Присмотревшись внимательнее, я заметила кровавое пятно на рукаве тёмной рубашки. «Он ранен!» — наконец, догадалась я, и сердце сделало переворот между рёбер, дыхание перехватило. Я даже знала, когда это могло произойти: мерзавец-Тьяцци всё же успел зацепить острыми когтями крыло юркого сокола. Вот почему Локи так странно придерживал руку под локоть во время беседы с Всеотцом. Я ничего не сказала, хотя кровь моя бежала по жилам быстро-быстро, стуча в висках, только подняла взволнованный взгляд на гордый профиль супруга.

Локи выглядел вполне невозмутимо, держался уверенно и ничем не выдавал ни малейшей своей слабости. Его несгибаемая воля и самообладание в моменты телесной уязвимости меня восхищали. Я любовалась статным асом, не разбирая дороги, и совсем скоро кони остановились. Я с удивлением обнаружила себя у золотых чертогов бога обмана. Почему-то я была уверена, что мы направляемся вслед за Одином на пир в честь блистательного возвращения пламенного аса. Я ничуть не поразилась бы, если бы Локи решил отправиться в Вальхаллу, невзирая даже на боль в повреждённом плече. Обхватив ладонями мою талию, уже успевший покинуть колесницу бог лукавства спустил меня на землю. Лицо его вновь на минуту исказило болью. Я смущённо смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова из-за какого-то необъяснимого внутреннего трепета.

— Что такое? — коротко поинтересовался супруг, коснувшись ладонью моего лица.

— Ты не явишься на пир в свою честь? — ласково улыбнувшись, уточнила я, наконец, совладав со своим голосом. Не находя больше сил сдерживать накопившуюся пусть за короткую, но волнительную разлуку нежность, я запустила кончики пальцев в его яркие рыжие волосы и склонила голову вбок, с мало скрываемой любовью рассматривая мужа. Нимало в ней не сомневаясь, Локи самодовольно улыбался тонкими губами.

— Я на пороге своего чертога. Как ты думаешь, Сигюн? — усмехнулся ас, но в его манере и голосе не было привычной издёвки или высокомерия, а только ласковая ирония. Я улыбнулась и недоверчиво покачала головой, взглянула на острослова с укором. — Мне опостылели эти лживые и недалёкие лицемеры. Я устал, и их обществу, разумеется, предпочту твоё… — возможно, Локи сказал бы что-то ещё, но, не сдержав радостного и страстного порыва, я приподнялась на носочки и чувственно поцеловала мужа. Как же я скучала по нему, по каждой чёрточке лица, по каждой интонации голоса, по колким и насмешливым замечаниям, по внимательному и проницательному взгляду зорких тёмных глаз. Коротким нежным прикосновением дело не ограничилось, и, склонив меня к земле и поддерживая одной рукой, темпераментный бог огня жарко целовал мои губы. Я только и могла, что покорно раскрыть их и с самозабвенным наслаждением подчиняться движениям его ловкого языка. На несколько минут я выпала из реальности, мир перестал существовать. Были только его губы — жаркие, властные, бесконечно желанные.

— Ты ранен… — вполголоса заметила я, когда притягательный повелитель моей души и тела, наконец, отстранился и вернул меня в исходное положение. Кончики пальцев аккуратно, почти неощутимо коснулись кровоточащего плеча. — Как хорошо, что Тьяцци получил по заслугам! Но, Локи, пусть тебя осмотрит Хельга.

— Это не более чем царапина, — пренебрежительно отмахнулся своенравный ас. Я знала, что он лукавит, что гордость не позволит ему признать истину ни при мне, ни при ком-либо другом. И я не спорила. Мы неторопливо шли по тропе, укрытой в тени деревьев, и я держала мужа под здоровую руку. Не считая того, что он пострадал, рядом с богом огня я испытывала умиротворение, даже воспоминания о странном разговоре с Всеотцом на время улетучились из моей головы. Я была счастлива уже от того, что супруг рядом со мной.

— Мой повелитель, я прошу, — немного погодя, я снова мягко обратилась к своему спутнику, приподняв к нему обеспокоенное лицо. Локи остановился, повернулся ко мне, положил ладони на плечи и взглянул на меня, словно на неразумное избалованное дитя — со снисхождением и умилением одновременно. Он мягко улыбался, и, глядя в его безмятежные глаза, я не могла поверить, что это он совсем недавно ранил могущественнейшего из богов заносчивыми и ядовитыми речами или вполне мог поднять руку на беззащитную жену в порыве неуправляемого гнева.

Воистину Один был прав в одном: столь противоречивого и переменчивого существа нельзя было найти ни в Асгарде, ни где-либо ещё. И, тем не менее, я восхищённо и преданно смотрела на каверзного аса и ощущала, что уголки моих губ против воли расползаются в стороны, а я решительно не в силах сдержать это глупое и беззаветно счастливое выражение лица, унять жар пылающих румянцем щёк.

— Пойдём, — мирно отозвался супруг и, приобняв меня за плечи, увлёк за собой. Когда мы ступили в пламенные чертоги, все обитатели дворца встречали нас, выстроившись по обе стороны от главного входа и склонив головы в искреннем повиновении. Несмотря ни на что, Локи пребывал в таком приподнятом расположении духа, что даже удостоил кивком головы Хакана и Рагну. Заметив это, я не сумела сдержать озорной усмешки и вынуждена была чуть повернуть голову в сторону, чтобы скрыть её. Жизнь вернулась в золотые палаты вместе с жарким и всё пробуждающим дыханием огня, сокрытого глубоко внутри его обладателя. Вернулась она и ко мне. С Локи я везде чувствовала себя дома.