Двуликий бог

— О да, — увлечённо выдохнул рядом с моим ухом Локи, всем телом придавив меня к стене и давая почувствовать степень его возбуждения, осознать, что обратного пути уже нет. Подчиняющие своей воле блудливые ладони вольно скользили по моей фигуре, бесцеремонно проникая под ткань платья. — Сопротивляйся, мне это нравится, — жёстко усмехнулся супруг, схватив меня за подбородок и прижав затылком к холодному камню. Смелые губы спускались вниз по шее к ложбинке груди, заставляя меня вспыхнуть от стыда и вожделения, словно в первый раз. Примерно в то же время ловкие пальцы перебирали длинное платье и касались внутренней стороны бёдер, скрытых под ним. Я дрожала всем телом, но уже не от страха.

— Мы в покоях Всеотца… — из последних сил простонала я. Тонкие пальцы сжали мой подбородок больнее — кажется, я только сильнее возбуждала темпераментного супруга, но ничего не могла поделать с собой. Во мне боролись искушение и последние отголоски совести, и голос, казалось, звучал одинаково умоляюще и провокационно против моей воли. Я не знала точно, кого уговаривала: настойчивого лукавого аса или свою неверную плоть. В то время как голос убеждал Локи остановиться, всё моё тело ниже ключиц заклинало его продолжать. И страстный мужчина давно сделал свой выбор. Я не смогла бы ему воспротивиться, даже если бы захотела. — Это кощунственно… — в ответ Локи лишь тихо рассмеялся и, ловко откинув длинный подол платья назад, подхватил меня за бедра, притягивая к себе. Я была так покорна его рукам, что бессознательно обхватила сильный стан ногами, обняла мужа за шею, чтобы удержаться.

— Эта мысль не давала мне покоя, — без тени смущения признался распущенный ас, прижавшись ко мне пылающей грудью и жадно впившись в губы диким необузданным поцелуем. Я пропадала. Нить сознания ускользала, растворялась подвластная этим решительным движениям, жарким прикосновениям языка, нетерпеливо сжимавшим моё тело подвижным пальцам. Сопротивляться соблазну не оставалось никаких сил, и мне становилось всё равно, что может произойти, кто может нас застать, какие интриги плетутся в укромных уголках Вальхаллы. Значение имело только ненасытное желание Локи, его руки — настойчивые, но ласковые. — Мне лишь недоставало богини достаточно великолепной и смелой, чтобы претворить её в жизнь, — тяжело дыша после затяжного звериного поцелуя, продолжал супруг. — Такой, как моя лунноликая госпожа…

Его неверный, срывающийся голос владел мною безраздельно, способен был подчинить любой прихоти изобретательного бога огня. Я не могла ему ответить: разгорячённые губы покрывали пышущее жаром тело супруга поцелуями, дрожащие пальцы пропускали мягкие огненные пряди волос, страстно сжимая их у корней, тело извивалось плавной волной в призывном встречном движении. Красивое платье было нежеланным, жарким, сковывающим движения. Более ненавистной становилась только ткань плотных штанов, разделявшая нас и не сразу поддавшаяся моим рукам, ходившим ходуном. Отдавшись во власть искушения, я провоцировала и без того взбудораженного любовника, как только умела, но всё равно на миг забыла, как дышать, когда наши истосковавшиеся друг по другу тела, наконец, слились воедино.

Забыв обо всём, мы предавались любви в самом сердце Асгарда — дикой, необузданной, пьянящей. Мы желали порочного наслаждения так неистово, что даже не соизволили раздеться до конца, и это было так непривычно, неправильно и в то же время невероятно возбуждающе. Скользящий мягкий шёлк, неожиданные холодные прикосновения металлических наручей или пояса, от которых перехватывало дыхание, — всё это было интригующе и ново. Однако самым восхитительным в жарком акте любви было нетерпение и ненасытность Локи: он двигался быстро, жёстко, властно, действовал решительно, и я не успевала даже понять, как часто менялись позы и наше положение в пространстве. Всё окружение, казалось, только способствовало захватывающему, ни с чем несравнимому блаженству, удовольствию быть желанной и сводить с ума.

На некоторое время я выпала из реальности, целиком отдавшись ощущениям своего жадного, ненасытного, трепещущего тела. Когда я вновь вынырнула из бездны похоти и страсти и открыла глаза, то с удивлением обнаружила себя сидящей на широком, нагретом солнцем каменном заграждении на просторной веранде. Будь я в ясном, незатуманенном возбуждением сознании, то, наверное, пришла бы в ужас при мысли, как глубоко отклонилась назад и как высоко над землёй находилась. И единственным, что не позволяло мне разбиться, была сильная ладонь супруга, что держала меня под спину. Но мне было всё равно: я мерно покачивалась, покорная ритму мужа, и как могла, помогала ему бёдрами. Глубокое шумное дыхание незаметно для меня переходило во вполне откровенные сладострастные стоны удовольствия. Запустив ладонь в свои волосы и расслабленно откинув голову назад, я уже не пыталась сдержать своих истинных чувств.

— Замолчи, — едва слышно велел взбудораженный любовник, зажав мне губы свободной ладонью, — ты сбиваешь меня, — он не видел лукавой улыбки, скрытой сильными пальцами, но не мог не ощутить острый кончик языка, озорно и соблазнительно проскользнувший между ними. Тяжело вздохнув, Локи отстранился, чтобы растянуть удовольствие. Глаза его казались совсем тёмными из-за расширившихся от возбуждения зрачков, где-то в их глубине пылал демонический огонь, сводивший меня с ума. Несколько минут мы исступлённо глядели в глаза друг друга, стараясь отдышаться. Я всё ещё оставалась навесу, но совсем не помнила об этом. — Забавно… Одно моё неверное движение, и ты разобьёшься, — облизнув губы, заметил лукавый ас. Я улыбнулась: он любовался мной — бесконечно отчаянной и преданной ему покорной молодой женой. Я не боялась: казалось, в тот миг я и вовсе не способна была испытывать ничего, кроме возбуждения и притяжения, возведённых в наивысшую степень.

— Моя жизнь давно в твоих руках, повелитель моей души, — ласково прошептала я в ответ и коснулась ладонями его пылающего лица. Локи самодовольно улыбнулся. Лесть доставляла его самолюбию не меньшее наслаждение, нежели единение тел. Сильные руки бережно вернули меня в положение, в котором я могла бы сама удерживать равновесие, и, невыносимо соблазнительно и многообещающе улыбнувшись, лукавый ас опустился передо мной на колени, нырнул под ткань платья. Мои ноги оказались на широких плечах, и прежде, чем я успела что-либо осознать, новая волна жара и нестерпимого наслаждения накрыла меня с головой. Я снова отчаянно застонала, словно его прикосновения причиняли мне боль, но это была неправда, и мы оба знали это. Просто я была так счастлива и свободна, что не могла совладать ни со своим голосом, ни со своей плотью.

Страстный и умелый бог огня был остёр на язык, и это касалось не только колких слов. Я боялась представить, скольких податливых любовниц он успел сменить до встречи со мной, но это не имело значения. За эти восхитительно неправильные мгновения я была всем им крайне благодарна. Горячие сильные ладони крепко сжали мои узкие бедра. Я уже была не так юна, как в день нашей первой встречи, и не так наивна, поэтому не заблуждалась: Локи делал мне столь сладостный подарок в первую очередь из эгоизма и только потом из любви ко мне. Интимная связь двух полов была так замысловата и хитроумна, что высшее возбуждение одного любовника приводило в безумное неистовство другого, что снова невероятно будоражило первого. Порочный круг замыкался, и степень сладострастия могла возрастать бесконечно, в самый неожиданный момент даруя желанное избавление, свободу, ни с чем не сравнимое первородное наслаждение — яркое, безудержное, перерождающее.

Я бессознательно извивалась в ловких опытных руках двуликого бога, уже предчувствуя заветный конец, когда Локи прервался и распрямился, с демонически притягательным выражением глаз проводя острым кончиком языка по тонким губам и срывая стон разочарования с моих уст. Горячие ладони легли мне на талию и с лёгкостью сняли с парапета. Я оказалась лежащей на полу, закинув вверх дрожащие руки, едва дыша.

— Не будь такой нетерпеливой, Сигюн, — усмехнулся страстный ас и с торжеством опустился на моё трепещущее тело, безукоризненно ему подвластное. Я ничего не ответила, только лукаво улыбнулась и раскрыла чувственные губы. Уткнувшись носом в ключицы уверенного любовника, я с удовольствием вдыхала запах его жаркого тела, сжимала тонкими пальчиками сильную спину, сама не замечая, как подсознательно впиваюсь в неё ноготками, шептала, словно в бреду: «Ещё, ещё…» Наши тяжёлые, вымученные стоны сливались воедино, и в такие моменты всё становилось неважным. Я немного скользила по тёплому, впитавшему в себя сотни лучей солнца камню, и ласковый свет Соль согревал и без того пылающее лицо. Взгляд бессвязно скользил по окружению чертога Одина, а затем замер ярусом выше, где с другой веранды на нас смотрела красивая русоволосая девушка. Она показалась мне несколько знакомой, её лицо — оскорблённым, а взгляд — ревнивым. Я могла бы её узнать, однако была слишком поглощена сладостным процессом, чтобы вернуться в реальность или смутиться. И я отстранённо наблюдала за незнакомкой, за её рассерженно сжатыми, обиженно дрогнувшими губами и взором, полным гнева и зависти. Меня всё это не касалось. Я была окружена любовью и обожанием самого лучшего аса и неудержимо страстного мужа во всех девяти мирах.

Я перевела взгляд на супруга. Локи дрожал, и я дрожала вместе с ним. Казалось, на свете не существовало ощущения лучшего, чем абсолютная близость, при которой двое становятся единым целым. Она рождала внутри совершенно особенное тепло, что накапливалось и пульсировало, заполняло каждую жилку, не давало дышать, думать, помнить, словно сладостная пытка, вожделенная агония, секунды нестерпимого мучения, пока… Пока… Не сдержавшись, я застонала во весь голос. Тело бросило в сторону, но внимательный и заботливый любовник удержал меня на месте. Я извивалась в его руках, бесконечно, неописуемо счастливая, а он гордо, самодовольно любовался своим творением. Когда первая, самая сильная волна высшего наслаждения сошла, оставив только приятную слабость и нежную истому, я бессильно откинулась назад. Бесстыдной незнакомки уже нигде не было видно, да мне и некогда было вспоминать о ней.