Дядя самых честных правил 11

Камбов у двери нахмурился и стиснул рукоять «громобоя». Он отлично понял, к чему ведёт гость.

— И кто же?

— Я пока воздержусь называть вам имя, ваша светлость. Если вы согласитесь с моим предложением, то я, конечно же, раскрою этот секрет.

— А давайте я сам угадаю, — я улыбнулся. — Это княжна Тараканова, ведь так? Внебрачная дочь Елизаветы Петровны.

Барон буквально прошил меня взглядом.

— Вы знаете?! Что же, так даже лучше. Тогда я могу прямо озвучить вам предложение от тех, кто меня послал. Вы поддержите новую императрицу и присягнёте ей, как только она взойдёт на престол. Взамен она подтвердит ваш титул владетельного князя, а также дарует вам камчатские земли. И, — барон хитро улыбнулся, — вернёт принадлежащее вам по праву. Долю в эфирных дорогах, незаконно отнятую у вас. И конечно, наградит в соответствии с вашими заслугами. Вы давно должны быть фельдмаршалом, ваша светлость.

«Ловчая сеть» показывала, что он не врёт. Но и не договаривает всё до конца.

— Вам не кажется, барон, что вы слишком дёшево пытаетесь меня купить? — я осклабился. — Я ведь могу арестовать вас, отправиться в Петербург и привести ваших «думающих» людей в чувство. Вы ведь знаете, как я умею это делать.

— Нет, ваша светлость, — барон показал острые зубы. — Вы уже ничего не сможете сделать. Уже послезавтра у нас будет новая императрица. Даже эфирный поезд не сможет вас доставить в Петербург так быстро. Вы опоздали, князь!

— Тогда зачем вы приехали? Да ещё с таким предложением.

— Чтобы вы не начали дёргаться, когда сюда придут новости. Слишком уж дорого обойдётся ваше умиротворение.

— Боюсь, барон, что вы не сможете меня уговорить в любом случае. Я не продаюсь.

Барон рассмеялся.

— Что же, это тоже было предусмотрено.

Его Талант вспыхнул, заполняя помещение облаком эфирной ваты. Такой густой, что я перестал видеть даже стол, отделявший меня от барона. А следом из этой пелены вылетело острое лезвие, сплетённое из силы, и ударило меня в грудь.

Глава 40 Дым отечества

Не знаю, учился ли барон этому приёму специально или его Талант обладал таким специфическим умением, но удар оказался впечатляющим. Эфирное лезвие должно было пронзить меня насквозь, будто острога глупую рыбину, разрывая сердце и лёгкие. Быстрая и очень неприятная смерть.

Вот только на груди у меня имелась татуировка в виде защитной Печати, до краёв полная эфира. И вместо того чтобы прошить меня, удар барона ухнул по мне как кувалда. Отбросил назад вместе с креслом и протащил по полу до стены. Подарив крайне неприятные ощущения и синяк во всю грудь, но позволив выжить и уже через секунду укрыться магическим щитом.

Бам! Бам!

Что-то грохнуло дважды, в воздухе запахло палёным, и эфирный туман начал быстро рассеиваться.

Мне не пришлось контратаковать и сражаться с бароном — всю работу уже сделал умничка Камбов. Когда ватный туман исчез, я увидел Майгеля, корчащегося на стуле. А у двери стоял Семён с двумя «громобоями» в руках. Стволы пистолетов дымились после выстрелов, а сам опричник хищно скалился, наблюдая за смертельно раненым бароном.

— Спасибо, Семён Иванович, — кивнул я ему. — С меня причитается.

Подойдя к хрипящему и дёргающемуся барону, я покачал головой. Талант его медленно угасал вместе с жизнью, и сделать он ничего уже не мог.

— Как же так, дорогой мой? Вы действительно думали, что сумеете убить меня? Меня, Убийцу трёх императоров? Вы либо слабоумный, либо вас обуяла гордыня.

— Иди к чёрту! — хрипло выплюнул он.

— Туда пойдёте вы, барон. Но не сейчас, а после того как расскажете мне об организаторах заговора. Вы ведь их знаете? По глазам вижу, что знаете.

— Ничего тебе не скажу, — он неприятно улыбнулся окровавленными губами. — И ты ничего мне не сделаешь, бывший некрот.

— Я — нет. А он — да. Анубис!

Барон задёргался, будто его ударило электричеством, когда рядом со мной появилась шакалоголовая фигура.

— Как думаешь, будет лучше, если ты его добьёшь и поднимешь в виде мертвеца? Или допросишь его душу, когда она отойдёт?

Анубис наклонился над бароном, шумно вдыхая воздух и обнюхивая будущего покойника.

— Лучше пр-р-ривязать душу, чтобы он не умер-р-рал, — шакал показал длинные клыки. — Я наказывал так осквер-рнителей хр-рамов. Будет висеть между жизнью и смер-р-ртью сотню лет, пока мне не надоест с ним игр-рать. Очень хорр-р-р-рошая пытка.

Тело барона начало укутывать мертвенное зелёное сияние, он почувствовал, что с ним происходит, и заорал:

— Нет! Нет!

Он попытался перекреститься, но Анубис ударил его по руке.

— Ты в моей власти, мер-ртвечина.

— Не надо! Я всё скажу, всё! Только дайте мне умереть!

— Даю тебе один шанс, — я посмотрел ему в глаза. — Мне видно, когда ты врёшь, барон. Хоть капля лжи, и я отдам тебя Анубису в качестве игрушки.

Через час я позволил барону умереть, «выпотрошив» его до дна и узнав всё, что он знал. И срочно отправился на гасиенду — совет Марьи Алексевны мне был нужен ещё больше, чем утром.

* * *

Старая княгиня внимательно прочитала список заговорщиков, пожевала губами в раздумьях и вынесла вердикт:

— Кириллка Разумовский всё это организовал. Помнишь, как он Катьку поддержал, чтобы ей престол достался? И хотел, чтобы его, как и тебя, владетельным князем Малороссийским сделала. Да только императрица гетманство вовсе отменила и его тем обидела страшно. Уверена, он всю эту кашу и заварил.

Она пробежалась по списку ещё раз, недовольно хмурясь.

— Братья Гудовичи вояки хорошие, в фаворе у Петра Фёдоровича были. Дашковой только бы в интригах поучаствовать: сам помнишь, как она за Катьку интриговала, а как та села на престол, то умудрилась с ней поссориться. Вот теперь в заговор уже против неё влезла. Но все они так, шушера мелкая, ничего из себя не представляют.

Сделав паузу, Марья Алексевна потёрла пальцами переносицу.

— А вот князья Шаховские и Щербатовы — те ещё фрукты. Сила за ними немалая: и опричников много, владения в Сибири, заводы на Урале.

— Им-то чего не хватает?

— Шаховского от губернаторства отстранили, вроде как за мздоимство. Брал он не больше других, да только императрице чем-то не угодил. А про Щербатова разговор особый, — княгиня вздохнула. — Умный он и Катьку много за дело критиковал. И за фаворитов, и за большие траты на развлечения. И к конституции покойного Панина он тоже руку приложил, насколько я слышала.

Ага, а вот и ещё один масон всплыл. Как грибы после дождя лезут, честное слово!

— Я понял, Марья Алексевна. Осталось понять, стоит ли мне влезать в эту свару.