Дядя самых честных правил 11

Не собираясь геройствовать, я бегом кинулся к своим. И добежал до них прежде, чем первые испанцы показались в проломе стены. Заболоцкий подал мне руку, помогая забраться на баррикады, и мы вместе спрыгнули на другую сторону.

— Константин Платонович, ваши мины…

— Активирую по вашему приказу, — я усмехнулся. — Командуйте, капитан.

Испанцы не заставили себя ждать. Осторожно выглядывая в импровизированную амбразуру, я видел, как на гребне завала появились первые солдаты противника.

Залп!

Мои солдаты отлично отстрелялись, так что из первого ряда испанцев уцелело всего несколько человек. Но следом за ними шли другие.

Залп! Залп!

Испанцев было слишком много, и человеческая волна, не считаясь с потерями, перевалила через груды камней.

— Мины, Константин Платонович.

Я кивнул, потянулся к эфирным нитям и «дёрнул» их.

Бух!

Ближние «мины» глухо ухнули, снося первые ряды испанцев. Пауза, чтобы приблизилась следующая волна атакующих. И снова рывок эфирных нитей.

Бух!

Пауза.

Бух!

С каждым взрывом испанцы всё больше теряли решительность. А когда сдетонировали последние «мины» на камнях завалов, то и вовсе кинулись наутёк. Пара минут — и перед баррикадами остались только трупы и стонущие раненые.

— Кажется, отбились, — облегчённо вздохнул Заболоцкий.

— Не факт, — я разглядывал через амбразуру поле боя и прикидывал количество убитых, — у них ещё слишком много людей. Сомневаюсь, что они отступят просто так.

Показалось, что над завалами дрожит воздух. Я попытался переключиться на магическое зрение, но получил только ломоту в висках и болезненные уколы в затылке — эфирная перегрузка давала о себе знать, и нормально работать с магией мне сейчас невозможно. Но и без этого я был уверен, что испанцы затевают какую-то пакость. У них наверняка уцелел кто-то из магов, и их будут использовать при штурме.

Так, собственно, и вышло. Через несколько минут что-то жахнуло, и по завалам ударили то ли «молотом», то ли ещё чем-то силовым. Груды щебня разлетелись, засыпая всё вокруг каменным крошевом. Удар, ещё удар и ещё! Убирая препятствие и расчищая проходы для пехоты, не щадя своих раненых, оставшихся от первого штурма.

Едва удары магией прекратились, атака возобновилась с новыми силами.

— Santiago!

Что есть мочи вопя боевой клич, солдаты противника устремились в острог.

— Santiago!

Стреляя на ходу, почти не целясь, они бежали к баррикадам, надеясь задавить числом. И даже залп моих опричников и солдат не мог их остановить. Страшная картина, от которой даже у меня похолодело в животе.

Но это был только пролог к настоящему страху.

— Расчёт, огонь!

В голосе капитана не было даже тени сомнения. Картечница фыркнула, зарокотала механизмом и выплюнула первую очередь.

Тра-та-та-та!

Солдат, державший орудие за рукоятки, повёл стволом и зажал гашетку. И мир вокруг погрузился в беспрерывный грохот вращающихся стволов. А следом застрекотала вторая картечница на соседней позиции.

Тра-та-та-та!

Перед баррикадой мне на миг почудилась Хозяйка с косой в руках. Там падали люди, будто колосья под рукой крестьянина, вышедшего на поле собрать урожай. Ни криков, ни стонов, ни мольбы о пощаде — только бесконечное тра-та-та-та и падающие на землю тела. Жатва, которой я не хотел, но от которой нельзя было уклониться. Сегодня на туманном поле будет очень людно, и моей бывшей работодательнице придётся вести в посмертие слишком многих.

Когда картечницы замолчали, вокруг установилась мёртвая тишина. Пространство перед баррикадами было устлано ковром из покойников, а мои солдаты и опричники поражённо смотрели на это страшное зрелище.

— На каждый вопрос есть чёткий ответ, — вдруг продекламировал Заболоцкий, — у нас есть картечница, у них её нет.

Я не ответил ему, всё ещё глядя на поле мертвецов. Между трупов вышагивал Анубис в виде человека с головой шакала. Навстречу ему поднимались тени людей, тех, что не смогли сразу уйти за грань. Испуганные, озлобленные, с искажёнными от боли прозрачными лицами. Он касался их рукой, будто благословляя, и души замирали на мгновение, а затем таяли, уходя за грань. А бывший Талант улыбался и шёл дальше, избавляя от страданий дурного посмертия всё новые и новые души.

— Константин Платонович, смотрите!

Капитан указывал куда-то вверх, и я поднял голову. Над крепостью почти беззвучно проносились бипланы. Один, два, три… Я сбился со счёта, но предполагал, что здесь весь наш воздушный флот, собранный Кижом в единый кулак. Самолёты закладывали вираж и пикировали на испанские войска. Послышался треск их картечниц, а затем до меня докатился мерный гул орудий. Это Суворов привёл броненосцы к нам на помощь и атаковал испанцев с тыла.

* * *

Не прошло и получаса, как осада крепости была снята. Броненосцы и самолёты привели испанцев в такой ужас, что они бросили обозы и кинулись на юг, к границе. Суворов преследовал их по пятам, вот только окружить их и взять в плен не получалось. Но отпускать беглецов было никак нельзя — их опять поставят в строй и заставят воевать против меня. Так что я ни минуты не сомневался и, преодолевая боль от эфирной перегрузки, активировал Знак, установленный на броде через Тихуанку.

Звук от взрыва докатился до острога, и говорят, его слышали даже в Ангельскогорске. Огромная воронка, диаметром почти в версту, но не слишком глубокая, появилась на месте брода и моста. И почти сразу же в неё хлынули воды Тихуанки, превращая в плохо проходимое препятствие. Но испанские войска, оглушённые и поражённые взрывом, даже не попытались через неё перебраться. Они побросали оружие и сдались догнавшим их частям Суворова.

Следующие два дня как пленные, так и мои солдаты занимались сбором тел и похоронами убитых. Тела моих погибших людей отправили в Ангельскогорск, чтобы с почестями похоронить на военном кладбище. Их семьям будет выплачиваться немалый пансион, а о детях позаботятся особо. А мёртвых испанцев похоронили в братских могилах, впрочем, отдав должное их храбрости. Увы, среди погибших оказался и де Круа. Хоть он и не вызывал у меня симпатии, мне было его искренне жаль.

Не успели закончиться похороны, как со стороны океана пришла настоящая буря. Жуткий ураган, накрывший всё побережье вокруг Свято-Дмитровского острога и ушедший на Тихуану. Дождь, град, размером с голубиное яйцо, ветер, выворачивающий деревья. В общем, месть природы за мои игры с погодой оказалась впечатляющей.

К счастью, человеческих жертв почти не было. Пленных испанцев вывезли в Ангельскогорск, а войска укрылись в уцелевших зданиях острога. Тесновато, конечно, получилось, но лучше так, чем страдать от непогоды.

Пока снаружи бушевала буря, мы с Кижом и Суворовым сидели в арсенале острога, пили чай и обсуждали дальнейшие планы.

— Константин Платонович, вы же сами читали доклад Семёна Ивановича: других сильных грандов у испанцев в Америке нет. А с теми, что есть, справятся броненосцы, — убеждал меня Суворов. — Так что езжайте домой со спокойной душой и лечитесь.