Дядя самых честных правил 11

Перебрав несколько вариантов, я остановился на самом разрушительном. Прикрыл глаза, сконцентрировался на Последнем доводе и начал формировать хитрую кручёную фигуру из Знака Огня и Печати Силы. Но не перед собой, а под тем местом, где стоял герцог.

До него было чуть больше версты, и силы на удалённое создание уходило немерено. Да ещё и водоворот сорвавшегося Таланта всё время тянул эфир на себя, воруя почти четверть. Весь личный поток grand wand’а уходил без остатка, заодно забирая и резервы, накопленные в посохе.

Мало! Слишком мало эфира! Так его не хватит, чтобы перебить сумасшедший Талант. Я отключил щит и перебросил эфир из Нервного принца на формирование фигуры. А следом кинул в топку весь запас эфирной «пряжи», а затем и всю внутреннюю силу.

Ладони беспощадно жгло от потока льющейся силы. Волосы на голове встали дыбом, а по предплечьям побежали голубые искры Ну же! Ещё! Ещё чуть-чуть!

Дружеская рука обняла меня за плечи. Анубис рыкнул мне прямо в ухо, и я ощутил, как он щедро делится силой. Да! Вот оно!

Знак Огня наполнился первым. Печать Силы вспыхнула следом за ним, подтверждая зарядку. Эфирные нити замкнулись, и я не успел зажмуриться, когда поле осветилось вспышкой.

Звука взрыва я не услышал. Вместо этого ощутил спиной каменный пол и погрузился во тьму беспамятства.

* * *

Первое, что я увидел, открыв глаза, была бледная поганка. Серая круглая шляпка, тонкая ножка с рваной оборкой. По ней пробегали короткие молнии, а вокруг кружились сияющие обрывки нитей эфира, похожие на крохотных ангелов. Если бывает «древо жизни» из легенд альвов, то это был настоящий гриб апокалипсиса.

Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться в реальности увиденного. В голове немного прояснилось, но, увы, «поганка» не исчезла. Зато я понял, что это гриб от учинённого мной взрыва.

Я попытался встать и почувствовал себя старым дедом. Все суставы болели, перед глазами всё качалось, а желудок сжимало спазмами. Ясно понятно, это однозначный диагноз — эфирная перегрузка. Слишком большой поток силы я пропустил через себя. По-хорошему, сейчас мне надо соблюдать постельный режим, не напрягаться и не заниматься магией ближайшие пару недель. Вот только я не могу позволить себе такой роскоши.

— Ваша светлость, с вами всё в порядке?

Два опричника из личной охраны были уже тут и помогли мне подняться.

— Кххх!

Горло першило, а язык отказывался ворочаться во рту. Пришлось указать рукой на край крыши, и опричники помогли подойти мне к парапету. Я оглядел поле боя и смог выдавить из себя многозначительное:

— Ы!

На поле перед острогом зияла огромная воронка, над которой и покачивалась «поганка» из дыма и эфира. Ближайшие к воронке стены крепости обрушились, превратившись в кучи каменного щебня. Знаки укрепления не помогли им, а стационарный щит острога, похоже, выгорел напрочь. Арсенал устоял лишь чудом, да и то все укрепляющие Знаки на нём едва светились.

А вот испанцам повезло больше. Да, артиллерийскую батарею у них превратило в кашу, а несколько рот выкосило напрочь. Но основные силы пехоты уцелели, прикрытые от взрыва складками местности. И что лучше для них и хуже для нас — среди испанских офицеров нашёлся решительный командир. Который сейчас собирал своих людей и строил их в боевые порядки, чтобы идти на штурм.

— Кхы! — я прокашлялся и повернулся к одному из опричников. — Найди коменданта. Нужно немедленно организовать оборону острога. А ты, — я обернулся к другому, — беги на узел связи. Пусть Суворову срочно передадут: арлекины уехали, вертеп хочет дать представление без них.

— Так точно, ваша светлость!

Оставшись один, я отстегнул с предплечья Нервного принца и спрятал в кобуру на поясе. На коже остался ожог от раскалённого эфира, и я прикрыл его рукавом рубашки. Последний довод нашёлся на другой стороне крыши, укатившись к валяющемуся грудой бывшему тенту. Едва я поднял посох, как парусина вдруг ожила и пошла волнами. Под ней что-то завозилось, тяжело вздыхая, задёргалось и поползло наружу. Я уж думал, не огреть ли это нечто посохом, когда из-под парусины показалось синее лицо шамана.

— Однако, громко бумкнуло, — флегматично заявил он, снова вздохнул и поморщился, потрогав пальцами здоровенную шишку на лбу.

— Ты же лечить умеешь? — спросил я не своим хриплым голосом.

— Мало-мало могу, князь.

— Тогда вылезай и спускайся вниз. В крепости много раненых, окажи им первую помощь.

Не успел шаман уйти, как вернулся первый опричник.

— Ваша светлость, комендант того… Убило его, когда стена рухнула.

Ах, бедный Сидор Петрович! Как же жаль замечательного человека, не посадить ему уже апельсиновый сад. А что обидней всего, теперь, кроме меня, некому организовать оборону крепости. Вот только я ни шута не понимаю в этом, в отличие от покойного коменданта. Придётся импровизировать и надеяться, что Суворов подойдёт прежде, чем нас раздавят.

Глава 38 Штурм

Я совершенно забыл о роте, присланной Суворовым для усиления крепости. Командовал ею капитан Заболоцкий, мой бывший опричник, перешедший на армейскую службу. После того как рухнули стены и погиб комендант, он не растерялся и организовал разбор завалов, где могли быть живые люди, а после начал готовить оборону острога.

За этим занятием я его и застал: Заболоцкий командовал сооружением баррикад напротив рухнувших стен и сооружал позиции для двух картечниц, доставленных вместе с ротой. Оценив сделанное, я, ни минуты не сомневаясь, назначил капитана исполняющим обязанности коменданта острога. Раз уж начал, то пусть и занимается обороной крепости — он знает свою роту и справится лучше, чем мог бы я сам.

— Всё сделаем, Константин Платонович. Даю слово: острог испанцы не возьмут, — пообещал он мне.

Впрочем, я тоже не остался в стороне и помог с картечницами. Использовать внутренний источник мне сейчас было противопоказано, а вот деланная магия оставалась доступной. Так что я сплавил кучи битого камня простыми Знаками Огня и охладил Холодом, сделав доты, в которых могли укрыться расчёты орудий. Ну и наложил на них парочку защитных связок, чтобы продержались подольше.

Закончив с дотами, я взялся «минировать» проходы, по которым должны были пойти испанцы. Работая middle wand’ом, чертил простые Знаки через каждые пару шагов. От позиций моих людей к грудам битого камня, в которые превратились рухнувшие стены. Да и сами завалы отлично подходили для «минирования»: глыбы покрупнее при взрыве дадут множество осколков, эдакую каменную дробь.

— Константин Платонович! Константин Платонович! — Громкий крик отвлёк меня. Я с раздражением дёрнул плечом и обернулся. На баррикадах стоял капитан и махал руками, пытаясь привлечь моё внимание.

— Константин Платонович! Испанцы!

Увлёкшись рисованием Знаков, я не заметил гула, похожего на морской прибой — наступающие колонны испанцев были уже рядом с острогом и готовились к штурму. С уцелевших стен и крыш строений гарнизон обстреливал их из «огнебоев», но остановить такую массу пехоты не мог.