Дьявол в бархате

– Женщина, – бесцветным голосом произнес Фэнтон, – не смей говорить так со мной.

Повисла пауза. Даже Джайлс Коллинз стал белее мела.

– Я… – пролепетала Джудит. – Я поняла.

– Как ты станешь меня называть?

– Господин.

Женщины задрожали. Только Большой Том сохранял самообладание.

– Вот и славно, – с тем же безразличием проговорил Фэнтон и вернул кнут Джайлсу. – Ты когда-нибудь видела собственными глазами, как готовился поссет?

– Его ни разу не готовили без меня.

Джудит по-прежнему стояла, гордо вытянувшись, но в ее хрипловатом голосе слышалась дрожь.

– Почему? Ты подозревала, что госпожу хотят отравить?

– Нет. Но эта похотливая шлюшка… – Джудит выставила сухую руку, показывая на Китти, – стала подворовывать, едва грудь выросла. Вьется вокруг каждого новенького: ублажает его, а потом заставляет красть для нее все, что плохо лежит. – Голос Джудит набирал силу. – Господь милосердный уже предназначил ей во веки веков гореть в огненном озере, и огонь тот…

– Избавь меня от своих протестантских бредней.

Джудит Пэмфлин снова сложила руки на груди и поджала губы.

Китти, за которой Фэнтон наблюдал краем глаза, больше не изображала кротость. Узкие полные плечи поднялись, огромные глаза с ненавистью уставились на Джудит. Пухлая верхняя губка поползла вверх, обнажая испорченные зубы.

– Мышьяк, – сказал Фэнтон, – выглядит как белый порошок. – И, подумав, что в семнадцатом веке мышьяк мог иметь несколько иной вид, добавил: – Или как небольшой кусочек белого бисквита. Джудит, могла ли кухарка без твоего ведома бросить нечто подобное в миску с поссетом?

Джудит терпеть не могла Китти, но ей в сильнейшей степени было свойственно чувство справедливости. Разжав губы, она произнесла:

– Нет.

– Ты уверена?

– Я бы непременно заметила.

– Когда ты относила миску наверх, кто-нибудь попадался тебе на пути? Быть может, этот человек пытался отвлечь твое внимание, чтобы сделать свое мерзкое дело?

– Никто и никогда.

– Что ж, – сказал Фэнтон, немного поразмыслив. – Ты вызываешь доверие, и у меня нет сомнений в твоей верности. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Фэнтон подошел к двери и наполовину приоткрыл ее. Джудит, стоявшая спиной к письменному столу – сколько раз Джайлс Коллинз упоминал о нем! – бросила на Фэнтона настороженный взгляд. Но когда она проходила мимо Фэнтона, вид ее был уже не таким суровым и непримиримым.

– Подожди меня, – приказал Фэнтон.

Женщина долго колебалась, но наконец покорно склонила голову и вышла из кабинета. Фэнтон последовал за ней. Он не стал полностью закрывать за собой дверь, оставив узкую щель.

– Быстро ступай на кухню, – тихо сказал он. – Возьми большую суповую ложку и зачерпни горчичного порошка. Есть он у вас? – (Джудит молча кивнула.) – Разведи порошок в кружке теплой воды. Если потребуется, добавь щепотку соли или масла. Еще… – Он замешкался, лихорадочно вспоминая, какие еще продукты наверняка есть в особняке семнадцатого века. – Оливковое масло найдется? – (Джудит снова кивнула.) – Смешай в равных долях с соком китайских апельсинов и давай госпоже несколько раз в час. И пусть пьет ячменную воду, много ячменной воды. Под ноги – горячие камни или кирпичи. Если навалится слабость – теплые полотенца на живот и… – (Морфина в доме точно не было.) – Опиум есть? – Очередной молчаливый кивок. – Возьми ложку порошка и размешай в воде, раствор должен быть крепким. Госпожа на несколько часов впадет в дрему. Вечером ей станет намного лучше. Ну же, поспеши! Когда приготовишь все необходимое, вернись сюда и постучи.

Джудит наклонила голову и развернулась, собираясь уйти.

– Погоди! – сказал Фэнтон. – Еще кое-что.

– К вашим услугам, господин.

– Твоя верность несомненна. Женщина с нечистой совестью не посмела бы говорить так, как говоришь ты. За что же моя жена невзлюбила тебя? И почему, когда ей было дурно, ты не имела права входить в ее покои?

На суровом, застывшем лице Джудит появилось странное, едва уловимое выражение. Горничная дотронулась до своей щеки:

– Все оттого, что Господь не дал мне красоты. Оттого, что я помогла бы ей, но вас я презираю, и она это хорошо знает. Оттого, что в детстве я учила ее, в чем заключается воля Господа…

– Опять ты за свое? Сказал же, избавь меня от этой пуританской тарабарщины!

– Но я знаю волю Господа!

– Да ты сама скромность! Еще и мудрейшая из женщин!

– Вовсе нет, – тихо сказала Джудит и вся как будто сжалась. – Я самая ничтожная из тварей Божьих…

– Однако же тебе известна Его воля. Послушай, если твои бредни достигнут ушей моей жены, тебе несдобровать. Пороть тебя я не стану – ты не испугаешься плетки. – (Фэнтон раскусил ее, и Джудит это знала. Она отвела глаза.) – Я вышвырну тебя на улицу. А значит, обреку твою госпожу на верную смерть. Ты поняла меня?

Он снова одержал победу над Джудит Пэмфлин.

– Случается, – произнесла женщина, – и вы ведете себя достойно. Господин.

Последнее слово прозвучало почти уважительно. Джудит снова выпрямилась и, гордо вскинув голову, направилась к крошечной площадке, откуда можно было попасть в помещения под главной лестницей.

Фэнтон долго стоял у кабинета, придерживая дверь, и задумчиво глядел на липовую аллею.

Жизнь Лидии под угрозой, а значит, он не вправе проявлять излишнее милосердие. Он поклялся, что не даст Лидии умереть, пусть даже придется сразиться с самой историей и дьяволом за компанию. Итак, кто же он, таинственный отравитель?

Что бы ни говорила Джудит, самый очевидный ответ – Китти Софткавер. Ясно как божий день, что девчонка – недавний трофей сэра Ника. Фэнтону она ничуть не понравилась. Он чувствовал, что за привлекательной внешностью рыжеволосой синеглазки скрывается холодная, скользкая душонка. Какой же он болван, этот сэр Ник!

Сразу видно, что Китти – безмозглая дурочка, которая Мэг Йорк и в подметки не годится! (Интересно, с какой стати ему вообще пришло в голову это сравнение?)

Да, вначале он подозревал Мэг, но лишь потому, что к этому подводил Джайлс Коллинз в своей рукописи. Мэг прикончила бы жертву мгновенно, повинуясь порыву: заколола бы кинжалом, застрелила или насыпала в поссет мышьяка на десятерых. В этом они с сэром Ником были похожи.

Нет, тут был кто-то другой.

А если провести эксперимент? У Джайлса в описании дела ничего подобного нет, но рискнуть все равно стоит. Фэнтон поправил парик и, твердо решив не уступать ни истории, ни дьяволу, вошел в кабинет и захлопнул за собой дверь.

Все стояли там, где он их оставил. Никто не шелохнулся, лишь пламя свечей затрепетало от порыва воздуха.

– Похоже, – начал Фэнтон, – что мисс Пэмфлин вне подозрений. Остаетесь вы трое.

Нэн Кертис не выдержала и прижала ладони к щекам, будто у нее разболелись сразу все зубы. По ее толстым щекам полились слезы.

– Да за что же нам такое несчастье? – закричала она. В ее голосе было столько горя, что у Фэнтона от жалости екнуло сердце. – Вот и погибель наша пришла, Том! Пропали мы с тобой, Том!

– Нет, – гулким басом отозвался Большой Том и разразился тирадой, булькая так, что Фэнтон не смог разобрать ни слова и попросил Джайлса перевести.

– С превеликим удовольствием, сэр, – улыбнулся тот, поигрывая плеткой. – Этот малый восхищается вами, как дитя. Он говорит, что в жизни не сделал бы вам зла. И что во владении шпагой вам нет равных во всей Англии.