Дьявол во плоти

— Принести обезболивающее? — спросила она голосом, полным беспокойства.

Кир покачал головой. Схватившись за край стола для опоры, он выпрямился и бросил на Кингстона злобный взгляд.

Наглядно продемонстрировав свою мысль, герцог беспардонно посмотрел на Кира и отодвинулся от стола.

— Пойдём со мной.

— Зачем? — опасливо спросил Кир.

— Выйдем прогуляться. — Кир ничего не ответил, Кингстон нетерпеливо скривил рот. — Это такой древний способ передвижения: поочерёдно поднимаешь и опускаешь ноги, наклоняясь вперёд. — Его взгляд скользнул по повседневной одежде Кира, по свободному шерстяному пиджаку и брюкам из плотной ткани. — Тебе придётся сменить кожаные ботинки на парусиновые. Встретимся в задней части дома, у двери, ведущей к утопленной дорожке.

Мерзавец хотел прогуляться к бухте.

Хотя Кира так и подмывало послать герцога к чёрту, он придержал язык, провожая его взглядом. Прижав руку к больным рёбрам, он поднялся и посмотрел на Меррит, которая так и стояла рядом. Он сожалел о столь порывистом прощании, должно быть, для неё оно прозвучало, как гром среди ясного неба.

Но в её спокойных тёмных глазах не было ни намёка на обвинение или огорчение. Она демонстрировала железное самообладание.

"Королевское достоинство", — с восхищением подумал Кир.

— Я больше не могу здесь оставаться, — проговорил он.

— Понимаю. Но я беспокоюсь о твоей безопасности.

— В родных пенатах я буду в безопасности, — заверил Кир. — Друзья меня прикроют, а сторожевой пёс даст знать, если незнакомец приблизится хоть на милю к моей земле.

— Уоллес, — сказала Меррит, порядком изумив Кира.

Он удивлённо моргнул.

— Да, это его кличка. Я рассказывал тебе о нём?

— За ужином. Уоллес любит нападать на метлу, когда ты подметаешь. И может отыскать монетку на кукурузном поле.

От раздражения не осталась и следа. Кир посмотрел на Меррит, и на его лице расплылась улыбка.

— Бедняжка, — хрипло проговорил он. — Должно быть, я утомил тебя своей болтовнёй тем вечером.

Меррит слабо улыбнулась. Её пухлые изящные губы напоминали лепестки орхидеи.

— Я тоже внесла свою лепту в разговор.

— Жаль, я ничего не помню.

Она рассмеялась приятным, хотя и резким смехом.

— А я этому рада.

Не дав Киру спросить, что она имела в виду, Меррит уговорила его уйти переобуться для прогулки в бухту.

Она вернулась за стол и села рядом с Фиби, которая молча взяла её за руку, словно бросив спасательный круг.

Меррит первая нарушила молчание.

— Ты сейчас скажешь, что ещё слишком рано для серьёзных чувств, — хрипло проговорила она, — и после того, как мы проведём с ним некоторое время врозь, моя точка зрения изменится, и я перестану страдать. Я встречу кого-нибудь ещё.

Фиби кивнула, ласково глядя на неё с беспокойством.

— Конечно, это правильные слова. — Меррит сжала руку подруги, а потом отпустила и попыталась выдавить улыбку. — Но даже через десять лет, Фиби, я всё равно скажу, что я его любила. С самого начала.

Встретив Кингстона в задней части дома, Кир с радостью обнаружил, что к ним присоединится домашний любимец Аякс. Шумный чёрно-рыжеватый ретривер помог снять напряжение, пока они шли по узкой утопленной в земле дороге, которая когда-то была древней конно-тележной тропой. По обе стороны над ними возвышались стройные деревья, искусно образуя полог над головой.

— Ты упомянул, что у тебя есть собака. Какой породы? — небрежно спросил Кингстон.

— Вислоухий скайтерьер. Прекрасный охотник на кроликов.

Аякс обогнал их и выбежал на пляж. Прилив превратил мелководье в бело-коричневую пену. Чем дальше вглубь, тем темнее становилась вода: от сине-зелёного оттенка до иссиня-чёрного там, где на горизонте медленно проплывали очертания парохода. В песчаном тростнике и вьюнке на дюнах шелестел холодный утренний бриз.

С радостным лаем Аякс бросился в погоню за кормящимися на берегу птицами. Кингстон покачал головой и улыбнулся, наблюдая за весело резвящимся ретривером.

— Безмозглое создание, — с нежностью проговорил он и направился к крашеному сараю возле дюн. Достав кое-какие припасы, герцог жестом пригласил Кира следовать за ним к яме в песке, окружённой большими камнями.

Поняв, что Кингстон намеревается развести костёр, Кир спросил:

— Собрать прибитые к берегу сучки?

— Парочку для растопки. Я предпочитаю берёзовые дрова, с другой стороны сарая есть поленница.

Они сложили костёр за несколько минут, начав с сухой травы и морских водорослей, потом добавили сучки, собранные на пляже, и в конце подкинули стопку берёзовых дров. Кир часто жёг костры с друзьями на острове, знакомое занятие помогло ослабить напряжение в шее и спине. Он чиркнул спичкой, удовлетворённо наблюдая за тем, как сначала огнём занялась трава, а после синевато-фиолетовым пламенем вспыхнули сучки.

Кингстон не торопился заводить разговор. Он снял ботинки и носки, закатал штанины до лодыжек и уселся на одном из шерстяных одеял, которые принёс из сарая. Кир последовал его примеру, устроившись на своём одеяле, и протянув босые ноги к жаркому пламени. Через несколько минут к герцогу подбежал мокрый перепачканный в песке Аякс, держа в пасти что-то похожее на круглый камень.

— Господи, что это? — горестно спросил Кингстон, протягивая руку.

Ретривер осторожно положил ему на ладонь предмет, которым оказался рассерженный рак-отшельник, надёжно спрятавшийся в своём панцире. Через мгновение рак решил исследовать новую местность, и из раковины показалась пара крошечных ножек и глаза на стебельках.

Губы герцога тронула слабая улыбка. Он ловко поднялся на ноги и направился к ближайшей приливной заводи. Кингстон осторожно посадил рака на край поближе к расщелине в скале, куда он мог легко нырнуть в укрытие.

Вернувшись к костру, герцог иронично проговорил:

— Стоять, Аякс. Достаточно изводить местную фауну.

Ретривер плюхнулся рядом и положил голову Кингстону на бедро. Герцог погладил собаку по голове и принялся рассеянно поигрывать висячими ушами.

Кир наблюдал за ним с возрастающим интересом, он думал, что Кингстон отбросит несчастного рака в сторону, возможно, швырнёт в море. Любой из друзей Кира не задумываясь кинул бы его чайкам, которые искали пропитание. Но герцог проявил внимание к ничтожной зверушке, взял на себя труд отнести её в безопасное место. Какая совершенно неожиданная черта характера. Уважение к хрупким и уязвимым существам.

Теперь Кир не знал, что и думать. С одной стороны, Кингстон был аристократом с невероятным богатством и положением в обществе, печально известный своим развратным прошлым, а с другой — преданным отцом и верным мужем. Неужели в человеке может уживаться две такие разные личности? А теперь Кир стал свидетелем ещё одной: небрежно развалившись у костра, перед ним предстал обычный человек, чьи ноги были в песке, а рядом сидела любимая собака.

Размышления Кира прервал лакей, который вышел на пляж с небольшим сундуком из полированного дерева.