Дыхание Голгофы

В штабе, и похоже, от нетерпения, горел свет во всех комнатах. Меня определенно ждали с подробным отчетом. Батищев открыл бутылку коньяка. Достали по мелочи еду из холодильника.

– Проголодался, поди, - разливая коньяк, улыбался Руслан. – Хозяин-то наверное хлеб-соль предлагал по русскому обычаю, а ты поскромничал.

– Угу предлагал. Пили кофе по-турецки, а потом еле ноги унесли.

– Да ну! – удивился Батищев. – Неужто все так запущено?

– Ну ладно, не томи, - проговорила Фрося. – И конкретно.

Тут я более чем подробно рассказал о своей встрече с Главой. Меня слушали внимательно, не перебивали. На последней моей фразе: «Одним словом, расстались врагами» вообще упала мертвая тишина.

– Да, это уже война, - жестко бросил Антипов. – Надо ждать провокации. Времени для маневра еще достаточно.

– Маневры уже начались. За нами гналась «Волга», еле ушли, - сказал Ашот. И конкретно, со знанием дела, доложил о преследовании.

– А что, какая-нибудь дорожная авантюра – это самый простой способ выбить игрока, - заключил юрист Челноков. Умно подстроить аварию, да еще с травмами. Не отмоемся. Или задок какой-нибудь иномарки подставить под удар. Как говорят – за ваши бабки – любой каприз. А то еще и дяди из машиненки раненой вылетят с дубинками, так отходят, до полусмерти. Вариантов много. Хоть мы и считаем, что менты нам симпатизируют, но большие деньги - большое искушение…

– Так господа-товарищи члены штаба. Митинговать не будем, - перебил Челнокова Руслан. – Приняли к сведению. А то мы расслабились на эйфории. Кандидату надо обеспечить охрану и машину сопровождения. Нужных мальчиков я найду.

– Никаких кортежей и никаких мальчиков, - вдруг отрезала Ефросинья Карловна. – Вы хотите, чтоб наш избиратель в нас разочаровался?! Всю Россию тошнит от этих кортежей чиновников. А вот в нашей прессе, на всякий случай, эпизод с погоней и с созданием аварийной ситуации отразить в хороших красках и с намеком сам Бог велел.

… На следующий день все оппозиционные Главе газеты с пометкой «молния» напечатали заметку под названием «далеко ли до рукопашной», где подробно изложили о слежке за нашим кандидатом, погоней и созданием аварийной ситуации. Да так, что нетрудно было догадаться, кто стоит за организацией сего факта. Фрося ликовала. А через пару дней, когда страсти остыли, у неугомонной Ефросиньи Карловны возникла идея создать Общественную приемную. Снять офисное помещение и непременно в центре, неподалеку от администрации.

– Наказам избирателей надо придать юридическую форму, - сказала она голосом, не требующим возражений, на очередной нашей летучке. Прием граждан будет вести юрист Челноков – это постоянно. И через день, по определенным часам, кандидат лично. Мы должны закрепиться, говоря военным языком, на завоеванном плацдарме. Ну, а встречи само-собой - до упора. Будем бороться до конца за каждый голос.

Батищев первый раз за все время наших «толковищ» принял ее «ноу хау» с мрачным лицом. После собрания он сказал мне.

– Она определенно считает, что я родственник Рокфеллера. Откровенно говоря, капитан, я уже тяну кампанию на автопилоте. «Антанта» от революции устала, золотой запас катастрофически тает, а еще столько надо! – Он загибает пальцы. – Туда, сюда и вот сюда. Да плюс еще в финале наблюдатели на участках. Ищу способ убедить денежные мешки сделать отстег. Пока пребывают в сомнении. Никак не удается собрать этих деляг в нужном месте. Устроить с тобой встречу.

– А тут еще я со своей квартирой подсуетился не вовремя, - вставил я.

– Ты идешь по другой статье расходов, - натужно улыбнулся Руслан.

– А с Фросей как? – вспомнил я.

– Ну, пятнадцать я ей дал сразу. Она попросила. А остальные на отдельном счете. Это святое.

Но офисное помещение сняли. Комнату в рекламном агентстве. Прилично меблированную и даже со шторами на двух окнах. В целом же я отметил, что напряг кампании ослаб – не было уже того драйва. Чувствовалась усталость. Но встречи с избирателями шли четко по графику. И залы редко не были полны.

На очередной такой встрече с энергетиками города в актовом зале администрации предприятия собралось так много народу, что некоторые стояли у стен. Меня встретил некто Рубен Рафаилович Кочерян – председатель профсоюзного комитета. Я сразу поблагодарил его за активность, на что профком сдержанно заметил:

– Я только объявление подготовил. Это народ у нас такой активный, - и добавил сухо – От нужды.

Разговор по моей программе получался деловой, местами даже острый. Энергетики переживали кризис, ведомства задерживали зарплату. Неплатежи за потребленное электричество зашкаливали - и как итог - веерные отключения. Ко всему прочему нехватка материалов для ремонта сетей и полная беспомощность отраслевого начальства. Ни о каких социальных программах не могло быть и речи. Сотрудники уже забыли, когда по профсоюзным путевкам отправляли своих детей в здравницы и сами где-то прилично отдыхали. Тут я слабо представлял свою роль в конкретной помощи. Городской бюджет не рассчитан на помощь тонущим заводам и фабрикам и всей массе предприятий. Поиск себя в новой экономической системе затягивался. Люди страдали. Что мог я, как будущий Глава администрации обещать энергетикам? Разве что посочувствовать и не мешать. Ну, может где-то на высоком уровне лоббировать их интересы. О чем я, собственно, и доложил собранию. И тут вдруг встает с первого ряда огромный такой рыжий образина и говорит с усмешкой:

– Власов моя фамилия. Начальник участка. Вас тут много ходит уговорщиков и тот хороший, и этот. А мы про себя думаем, какая нам разница? Старого мы хоть знаем. Сказать, чтобы он за нас пасть рвал там наверху?! Да нет, вроде. Но на все наши мероприятия приходил. Бывало, подарки вручал, грамоты. А вот вы - бывший военный, хороший, как пишут, доктор. Оно вам надо - наше дерьмо разгребать.

И сел. В зал упала гробовая тишина.

Тут вскакивает какая-то дамочка в рабочем халате.

– То, что вы хороший человек нам уже в уши надули. Но хороший человек – это еще не профессия. Нам зарплату задерживают, концы с концами еле сводим.

В зале зашумели.

– Вас тут обещалкиных бродит много. Пока до власти не дорвались…

– У нас подстанции на ладан дышат. Оборудование на последнем издохе…