Дыхание Голгофы

– Одни сказочники кругом, а как жили в дерьме, так и живем. Занимались бы вот своим делом. Нам и этого достаточно. По горло.

– Все только под себя и гребут…

И т.д. и т.п.

Мы переглянулись с председателем профкома. На его лице запеклась какая-то извиняющаяся ухмылка. Он встал, поднял руки.

– Прошу успокоиться. Имейте уважение к человеку. Если кто хочет выступить, говорите по существу и конкретно. Нечего тут базар устраивать. Я не знаю, о чем вы там думаете, но у нас гость. И, похоже, с добрыми намерениями.

– Можно я, Рубен Рафаилович, - встал с того же первого ряда седоволосый пожилой мужчина. – Я главный инженер Иван Егорович Селедцов. Что ж мы такие негостеприимные, товарищи. Пришел к нам человек, который хочет руководить городом. Рассказал о своей программе. Молодой, энергичный, прошедший войну. Имеет ранение.

– А чего он не в форме? – перебил с галерки женский голосок.

– Наверное, он поскромничал показать свои награды, - продолжил спокойно главный инженер. – И вдруг повернулся к «рыжему образине». – А ты, Власов, меня не удивил. Знаю я о твоем кумовстве в администрации кое с кем. Не торопись с выводами. Как бы потом стыдно не было. – И к залу – Ну что касается частого посещения Главой нашей организации, и какой-то особой помощи вот, ей-богу не припомню. Ну, бывал один раз на день Энергетика, а второй, когда мы юбилей свой отмечали. И все. В основном замы да помы с какими-нибудь своими интересами. Пока я вижу свежего и, похоже, честного человека. Я останусь при своем мнении.

И сел.

– Давайте перейдем к вопросам, - сразу подхватил председатель профкома… И дальше окончание встречи прошло в деловом русле.

Мы потом немножко отдохнули за чаем в кабинете профкома. А уходя, Кочерян сказал, как бы извиняясь:

– Власов хорошо поработел среди своих. Наверное за какой-то интерес. Ну я думаю основная масса вам симпатизирует и потом, слово главного инженера дорогого стоит. И хотя бы уж потому, что у него сын погиб в Афганистане.

16

Кажется, с того самого памятного посещения мною Главы ничего не изменилось. Встречи по нескольку раз на день продолжались без всяких преследований и мелких пакостей со стороны претендентов. Успокоился ли мой соперник? Постиг ли правила игры, выработал ли на финал новую тактику или затаился? Бог весть… только в который уж раз он поменял имидж – теперь Глава давал интервью за рулем стареньких «Жигулей», рисовался в джинсах и выступал на утренниках в детских садах в роли доброго папочки. И даже играл на гитаре. Откровенно говоря, за его перлами придирчиво следила только Фрося. Как-то потерялась острота.

Впрочем, я погряз во встречах. Они сейчас косяком шли в бедных рабочих поселках. Сюда я приезжал в форме, однако народ здесь не пылал ненавистью к местной власти, хотя разруха так и бросалась в глаза. Для основной массы коммунистическое прошлое было по большому счету «потерянным раем». Где воровали «не густо», а если и воровали, то уже не забывали тех, кто рядом. Поэтому и кандидата от компартии тут принимали хлебом-солью. Нас - осторожно, хотя и под горячие аплодисменты. Можно было усомниться в их искренности, ибо аплодисментами, да еще и стоя здесь встречали и действующего Главу. Очень может быть из холопской инерции.

– Окраины блюдут власть. Там мы много не «накуем», - говорила после таких встреч Фрося. – Поселки не разумом голосуют, не сердцем, а страхом.

Хотя встречи Главы в отличие от всех других проходили здесь с помпой. Жирно смазывались агитационной литературой, стендами «с диаграммами роста», ну и буклетами дел праведных «во имя и во благо» города и людей. Речь кандидата остро пересыпалась современными лозунгами о демократических ценностях и правах человека. А «на бис», само-собой развивалась тема «уверенности» в завтрашнем дне. Трудно тут не впасть в искушение. Но мы понимали, здесь коммунисты возьмут свое. Глава будет вторым.

Как-то Фрося – это всевидящее ОКО, листая оппозиционную прессу, сказала потерянно:

– О господи! Славяне, блевать хочется от этих перлов! Дурдом. Наш оппонент, по-моему, превзошел всех. Какой цинизм?! Я не удивлюсь, если завтра он нарисуется на экране в бане с шайкой в руках. У него уже мания нравиться массам. А как рисуется, а сколько понтов?! Кстати, вы обратили внимание, диаспоры-то тоже не больно его жалуют?

– А за что они его будут жаловать? Этот жлоб их больше всех обирает, - со знанием дела сказал Руслан.

– Но с такой помпой открывать Русский торговый дом как он?! – покачала головой Фрося. – С толпами журналистов и телекамер! И всем позировать. Какое лукавство, какой стыд?! Это же просто политически безграмотно. Ну я понимаю, ленточку на проходной завода разрезать. Событие! Рабочие места! А тут. Фу… Хотя, чему удивляться?! Наверное в Русском торговом доме его интерес. Двойная реклама и себя, и дельца. Ну Россия, ну провинция?!

– Спокойнее, Ефросинья Карловна, - сладко улыбнулся юрист Челноков. – Вспомните Булгакова: «Не читайте вы на ночь советских газет».

– Да вот только и остается. Просто странно, чем там занимаются его имиджмейкеры? Он, определенно, если и не теряет голоса, то уж точно не набирает.

И она оказалась права. Очередной рейтинговый опрос и я по-прежнему в лидерах.

– Тут он хоть наизнанку вывернется, но народ уже присмотрелся, кто есть кто. Только уж если выдумает что-то из ряда вон, - заявила Ефросинья Карловна с чувством – раньше надо было думать, когда под себя греб собственность и перекрывал людям кислород. Но это еще не значит, мальчишки, что нам можно расслабляться.

И только она это провозгласила, за мной опять начались погони. Как-то возвращаясь с очередной встречи за городом, Ашот, улыбнувшись, сказал:

– А за нами-то хвост.

Я обернулся.

– Следом за «Нивой» иномарка черная. По-моему «Шкода», - пояснил Ашот. – Сейчас я «Ниву» пропущу, для ясности. Увязалась иномарка, считай, от места. Если останется в хвосте – точняк.

Ашот сбрасывает скорость, «Нива» нас обходит, а «Шкода» только приотстает.

– Ну пусть пока тянется, - чему-то своему усмехнулся Ашот.

– Что ты надумал?
– спросил я, настораживаясь.

– Спокойнее, капитан. Вот сейчас мы выскочим на Щорса, потом повернем на Пролетарский проезд, а там еще пару зигзагов и мы у цели. Ты сиди, не оборачивайся. Едем пока лохами, ничего как бы не заметив, по своему важному делу.