Дыхание прошлого

Гермиона была до невозможности рада покинуть это мероприятие. Они оказались с Томом в полутьме коридоров подземелий. Но даже это было не таким ужасным, как эта вечеринка Слизнорта. Некоторое время они шли молча, и когда они прилично удалились от двери, где проходило собрание клуба, Реддл остановился.

– Что думаешь на счёт Слизнорта? – спросил парень, смотря на Гермиону.

– Он очень мил, что совсем не вяжется с образом декана факультета Слизерина, – честно призналась шатенка, прижимаясь спиной к стене. – И часто у вас такие собрания?

– Когда ему захочется услышать массу хвалебных слов в свой адрес, – с усмешкой произнёс слизеринец, и, упираясь рукой в стену с правой стороны от Гермионы, продолжил. – Он выбирает лучших из лучших, ты заслужила быть в этом клубе, хотя, по моему мнению, это никому и ничего не даёт, кроме самого Слизнорта.

Гермиона ощутила лёгкое волнение, когда он приблизился, и, посмотрев на Тома, неосознанно облизнув от волнения обсохшие губы, спросила:

– Что у нас с тобой за дела по школе? Что-то срочное появилось?

Полумрак коридора создавал странную атмосферу, и чувствовать его так близко было до невозможности желанно. Врать себе, что она не прокручивала в голове их последний поцелуй, было бессмысленно. И сейчас, когда слизеринец стоял рядом, она не могла об этом не вспомнить. Том лишь приблизился максимально тесно, так, что его тело практически прижало Гермиону к стене. Тёмные озера его взгляда, снова погружали её в пучину сумасшедшего желания. В волнении выдохнув, она только и успела, что почувствовать, как вторая рука Реддла оказалась на её талии, проникая под теплую кофту. Его губы неспешно прикоснулись к её, он смаковал каждую секунду, не спеша углублять поцелуй. Язык Тома прошёлся по её нижней губе, постепенно проникая между её губами. Руки Гермионы скользнули по его плечам, обнимая за шею. Она позволила беспрепятственно целовать её, так же неспешно отвечая. Внутри всё кипело от этой близости, она чувствовала, что от волнения ей просто не хватает воздуха, но это было настолько желанно, что она забыла обо всём, отдаваясь во власть их близости.

– Что я говорил? – произнёс ехидный голос Малфоя, звучавший на ухо Вальбуги, когда стоя в одной из скрытых ниш они наблюдали за поцелуем Реддла и Гарднер.

Абраксас за несколько минут до этого, придя в гостиную, первым делом направился на поиски Блэк. И найдя её, не составило труда утянуть за собой в коридоры подземелий. Даже много текста выдавать не пришлось, потому что Вальбуга и сама видела, что отношения между гриффиндоркой и Реддлом явно силятся превратиться не только в отношения двух старост. И когда они тенью двигались по коридорам в поисках голубков, Малфой прямо-таки ощущал грозовую тучу ярости, что зависла над слизеринкой. Это заставило его ощутить предвкушение разборок, а главное, Реддл на время уберет свои цепкие руки от Гарднер. Свободных для походов коридоров было не так много, и Малфой правильно предположил, что зазнайка не потащит гриффиндорку по кабинетам и чуланам. Так оно и случилось. Зная все закоулки коридоров, и услышав разговор, Абраксас быстро втянул Вальбугу за собой в укрытие, и весьма вовремя. Потому что они оба стали свидетелями весьма чувственного поцелуя.

Вальбуга конечно пошла за Малфоем, но, то, что она увидела, привело её в неописуемую ярость. Её Том, целовал эту мерзавку, так ещё и так, как никогда не целовал её. С ней он был напорист и почти груб, и это нравилось слизеринке, но она предполагала, что такова его натура. Брать то, что он хочет. Нет, он умел быть иным, и таким он был не с ней. Выскочить из укрытия, и устроить скандал в секундном порыве показалось лучшей идеей, но Блэк сдержалась, настолько сильно сжав зубы, что они едва не раскрошились.

– Парочка воркует, и что? – спросила она, с усилием сдерживая ярость. – Мужчина имеет право развлечься, чтобы потом отдать себя одной единственной женщине.

Она говорила шепотом, но не спускала взгляда с целующихся, в груди все горело болью смешанной с желаем отомстить. И она найдет способ испортить Гарднер жизнь. Она незаметно покинула нишу, оставляя Малфоя наслаждаться созерцанием. Она была Блэк, и её семью зря недооценивали.

Гермиона наслаждалась каждой секундой их поцелуя. Сказать, что он был хорош, ничего не сказать. Его пальцы касались обнаженной полоски её тела между футболкой и юбкой, и от этого прошибало током желания. Едва найдя в себе силы, она прошептала в поцелуй:

– Нас могут увидеть, и поползут слухи.

– Я бы сказал, что плевать на это, но ты права, – нехотя произнёс слизеринец, напоследок оставляя поцелуй на её губах.

Его рука прошлась по её бедру, но потом всё же Том убрал её, явно с нежеланием. Слишком эта девушка его будоражила. Казалось, её аромат, такой свежий и искристый заполняет его лёгкие, отдаваясь странным желанием не отпускать её от себя. Но даже сейчас, он чувствовал себя живым рядом с ней, и это чувство было тёплым, таким, которое он никогда не испытывал. Словно она постепенно собой заполняла пустоту, которая образовалась с его рождения и простиралась на всю пока прожитую им жизнь. Но каждый раз стремиться нарушать правила школы было опасно для Тома, поэтому он внял здравому смыслу, провожая Гермиону до выхода из подземелий. Девушка тепло улыбнулась, чувствуя себя счастливой.

– Доброй ночи, Том, – сказала она, направляясь в свою гостиную.

– Доброй ночи, Гермиона, – отозвался брюнет, следуя в свою спальню, и искренне улыбаясь мысли, что вечер был очень хорошим.

Глава 12

Тот вечер в подземельях стал для Гермионы особенным. Она ощущала себя невероятно счастливой. И на расспросы соседок по комнате, лишь отмахивалась, зная, что подобным делиться, точно не стоит. Они, конечно, с Томом вполне могли себе позволить не скрываться, но что-то подсказывало девушке, что не стоит распространяться, если она хочет, чтобы всё было хорошо. В её глазах светилось счастье, даже тогда, когда она ходила на занятия, иногда вспоминая моменты, проведённые с Томом, и они вызывали у неё улыбку, заставляя ощущать себя влюбленной дурочкой. Иногда, когда Гриффиндор и Слизерин оказывались на совместных занятиях, то они с Томом переглядывались, и это отдавалось трепетом в груди девушки. До конца было не ясно, что происходит между ними, но это было не так важно, потому что всё это, было волшебным. В эти выходные они с Томом договорились встретиться в Хогсмиде, и предвкушение приводило Гермиону в восторг. Казалось, она забыла всё плохое, и видела отклик в Реддле, а значит, у них был шанс исправить ужасные события в будущем. Но счастливые моменты приходилось иногда отодвигать, чтобы достойно продолжать учебу. Грейнджер было важно и тут всё довести до идеала. Сидя в библиотеке, она лишний раз отметила, что стоит сосредоточиться, а не представлять, как они с Томом проведут выходной день вне стен замка. Сделав несколько записей, гриффиндорка, скрутила полностью заполненный свиток, начиная новый. Учеников сегодня было не так много, поэтому Гермиона увлеченно дописывала последние заметки, и когда было с этим покончено, девушка выдохнула, поправляя волосы.

– Ну что же, на сегодня явно достаточно, – произнесла себе под нос Гермиона, собирая свои вещи, и собираясь отнести, что брала для занятий на место.

Она прошла мимо ряда столов, на одном из них заметив книгу. Ни на этом ряду, ни на соседних, учеников не наблюдалось, и Грейнджер покачала головой.

– Какие безответственные, неужели нельзя всё делать правильно и убрать то, что взяли, – недовольно произнесла она, подходя к столу, чтобы взять книгу.

Как только её пальцы коснулись обложки, она замерла, и всё, что она держала в руках, посыпалось на пол, кроме этой книги. Тело замерло лишь на мгновение, когда в него ворвалась такая сильная боль, что даже сознание затянуло нескончаемой и густой тьмой. Гермиона не могла пошевелиться и отбросить предмет, осознавая, что проклятие начинает проникать в её тело, напитывая собой каждую клеточку. Она закричала, но крик так и не вырвался из её горла. Лицо стало белее полотна, сознание постепенно ускользало, разрываемое непереносимой болью, но она даже не могла её выплеснуть, просто утопая в ней и в понимании, что это конец. Слёзы текли из уголков глаз, в последней попытке бороться с древней силой, запечатанной в книге. Но с подобной мощью было тягаться невозможно. И гриффиндорка рухнула на пол, погружаясь в холодную тьму.

Мадам заметила, что одна из учениц ещё не покинула библиотеку, но, видимо, уже собиралась это сделать, относя книги на место. Перекладывая последние стопки с книгами, которые нужно было отобрать для того, чтобы привести их в порядок, библиотекарь с недовольством посмотрела на гриффиндорку, когда вещи из её рук упали на пол. А потом наступила тишина. И это насторожило женщину, но она всё ещё на автомате продолжала делать своё дело, а потом, присмотревшись с ужасом, осознала, что случилось нечто жуткое. Ученица упала на пол, сжимая стремительно синеющими пальцами книгу. По её телу на глазах поползли черные капилляры. Мадам на бегу, крикнула.

– Экспульсо! – и книга вылетела из рук девушки, проскользив по полу в угол библиотеки. – Мерлин... Это невозможно...

Тело Гермионы ещё изредка подрагивало от действия проклятия, что разносилось вместе с кровью по телу, но жизненные силы покидали её. Вызывая в библиотеку, всех кого могла, женщина лишь могла поддерживать остатки жизни в теле ученицы, пока не прибыл директор и деканы, чтобы постараться успеть отправить её в медицинское крыло.

Том сначала не понял, чем вызван переполох, но беготня отвлекала его от занятий. И когда Граций, охая, пробежал мимо, понял, что случилось, что-то похуже обычного нарушения правил. А потом и услышал про проклятие. Ему, несомненно, стало интересно. Он нахмурился, поднимаясь со своего места, и следуя за деканом. Ему нужно было удостовериться, что это случилось ни с кем-нибудь с факультета Слизерин. Остальное его мало интересовало, ведь этим будут заниматься деканы. Следуя за Слизнортом, Реддл лишь оттеснял любопытных учеников от библиотеки, пока двери за ним и руководством школы не закрылись. Он видел, что библиотекарь сидит на полу, и что Дамблдор последовал её примеру. Судя по расцветке формы, жертвой оказалась гриффиндорка. Значит, ему нечего было здесь делать. Уже собираясь уходить, он услышал голос Дамблдора.