Дыра
Шрифт:
Человек в просторной белой одежде, в белой панаме - практически такой же, что приказал пошить своим бойцам Квакин - шел от солнца, и Квакин рассмотрел его только с десятка шагов. Средний рост, довольно правильные, хотя и неброские черты лица, лет тридцати.
Квакин решил, что комиссара стоит поприветствовать первым, и отвесил вежливый поклон.
Комиссар повторил его жест.
Накоенц, они сошлись.
– Я рад оказанной мне чести, - сказал Квакин, отвесив еще поклон, попроще.
Комиссар на секунду задержал взгляд на лице Квакина. И к тому моменту, когда он открыл рот, Квакин был уже почти уверен, что перед ним...
– Королевство всегда готово оценить по достоинству верную службу, - сказал подошедший и улыбнулся так, что ясно было: формальности не имеют значения,
... что перед ним - Четвертый.
... если он не ошибся и перед ним - тот, кого он заподозрил.
– Позвольте подтвердить очевидное: я - Тим Квакин, временный исполняющий обязаности вождя княжества Чисто-место.
– Весьма рад. Комиссар министерства Дастин Стэп... Хочу заметить, что если бы встретил вас в столице - корлевства, я имею в виду - то принял за местного. Ваш язык идеален; пожалуй, я даже слышу столичный акцент. И...
– он сделал короткую паузу, точно сомневался, стоит ли говорить, - должен ли я считать что вы - поименованный?
– Простите - мне не извстен смысл этого слова.
Дастин сделал короткий жест:
– Ну да, вы же местный... Но тем более странно - у местных не бывает имен. Только клички. Таких у нас зовут кликнутыми. Они все - эмигранты из мест вроде этого. Сейчас их очень много и они - решительно везде, и они ничем не отличаются от нас. Но мы все равно делемся на аборигенов - носителей имен, поименованных, и пришлых - носителей кличек. Кликнутые обычно держится своих обычаев. Но вот женщины их, выходя за поименованных, берут себе имена... так что по факту быть поименованным все же почетнее... Среди местных кличек нет такой, какая произносилась бы "Тим Квакин". Это похоже на имя.
– Это и есть имя. Я родился очень далеко отсюда, здесь не знают таких мест. Да и сам я уже не найду дорогу обратно.
Дастин внимательно выслушал эту фразу и основательно кивнул.
Понял, что прошлое Квакина не имеет значения для всех предстоящих дел?
– Вы желаете прибыть в город? Или остановиться лагерем вне его?
Дастин хмыкнул:
– Я понятия не имею, как этот город выглядит и насколько в нем на самом деле комфортно. Я здесь впервые. Все мои познания здешних мест почетрпнуты из справичников и отчетов. И в этих отчетах сказано, что в городе... гм... пахнет отнюдь не изысканно...
Квакин улыбнулся:
– Увы - это так... К сожалению, не смогу развлечь вас демонстрацией местных достопримечательностей - их тут попросту нет... Впрочем, одно шоу я готов показать: парад частей, которые я хочу поставить на службу его величеству.
– Это интересно, - сказал Дастин, - и далеко они у вас?
– Если мы сойдем с дороги, через пятнадцать минут они пройдут мимо.
– Давайте сойдем.
Дорогу по приказу Квакина давно расчистили на час ходьбы от города, и квакинские части, построенные десятками и сотнями, протопали мимо стоящих на пригорке Дастина, Квакина и человека из его свиты, призванного для связи с войсками, подимая пыль и отдавая руками приветствия наподобие римских.
– Черт возьми!
– воскликнул Дастин, - неплохо! Королевские полки, не иначе!
– Это еще не все, - сказал Квакин.
Он повернулся к человеку из свиты и сказал несколько слов на местном. Тот побежал в сторону идущих войск, пронизительно крича.
Тотчас четыре десятки, шедшие в этот момент мимо пригорка, замерли на месте а потом повернулись и, не ломая сторя, бегом бросились к зрителям. Предние ряды поблескивали выдвинутыми вперед копьями. Не добежав шагов пятьдесят, копьеносцы сделали колющие движения и тут же разомкнули строй, и между ними с поднятыми мечами бросились вторы ряды. Дикий рев взлетел над кактусами, сопровождая опустившиеся в пустоту мечи.
Потом бойцы остановились.
– Ничего себе...
– Дастин сперва так замер от неожиданности, а потом посмотрел на Квакина и засмеялся, - теперь я понимаю вашу уверенность в том, что ваши услуги будут приняты!
Дальше был Совет четырех, в присутствии Дастина, где Квакин докладывал последнему обстановку
на уровне, а прочие уточняли.По мере протекания оного означенного совещания лицо Дастина выражало все большее удивление, хотя в какой-то момент он, похоже, стал воспринмать происходящее, как должное. Квакин догадывался, что он удивлен вовсе не его управленческими мерами, как бы далеко они ни выходили за рамки традиций. Он удивлен тем, что в одной комнате собралось четверо Тех Самых Людей - тех самых, к которым принадлежал и он сам. С этого момента лицо его отражало не столько интерес к чистоместным делам, сколько какие-то напряженные размышления.
Когда доклад Квакина завершился, Дастин предложил ему отпустить остальных членов совета и обсудить еще ряд вопросов конфиденциально.
– Господин Квакин, - сказал он когда прочие удалились, - признаться - мое удивление с момента нашей встречи только и делало, что росло. На прошедшем совещании оно достигло возможного максимума. Каким-то не вполне ясным мне образом вам удалось собрать исключительно талантливую упрвленческую команду. Это тем более интересно, что вы набирали ее из разных слоев общества... Прямо скажу - я еще не видел такого однородного в своих достоинства состава какой угодно команды... Надо сказать, я заподозрил необычное, как только прочел ваше письмо... Собственно, я здесь именно потому, что прочел его. В мои обязанности не входит посещение колониальных владений. Я напросился сам, заявив, что ситуация в Чисто-место кажется мне несколько необычной, и не стоит посылать очередного комиссара со стандартными инструкциями и полной неспособностью их превзойти... Ваше письмо было написано человеком... гм... довольно узкого круга, совершенно неформального и почти никому не интересного... да и едва ли известного... Совершенно невозможно точно назвать особенности этих людей - в нашем языке для этого маловато слов а те, что подходят - давно не употредляются. Подчеркну еще раз, что круг этот совершенно неформальный. Более того - не принято показывать кому угодно и как угодно, что вы принадлежите к нему или полагаете принадлежащим к нему некого человека. Но мы запоминаем тех, кто, как нам кажется, к нему принадлежит... Понятно ли вам это наше главное правило?
– Более чем, - Квакин кивнул, - я полагаю его совершенно необходимым.
– Хорошо, - Дастин тоже кивнул, - тогда перейду к главному... Я заранее продумал несколько вариантов своих предложений в зависимости от того, что увижу здесь. Послушайте то, на котором я остановился... Итак: сколько я понял, вы не хотите оставаться здесь в качестве вождя?
– Совершенно верно.
– Вы писали, что располагаете войсками, которые можно использовать в стациях, так скажем, военной и дипломатической неоднозначности.
– Да. Они могут считаться войсками вождя Чисто-место, но действовать в интересах короля, не вызывая дипломатически проблем для него. По крайней мере, формальных.
– Но, полагаю, вам едва ли захочется всю свою жизнь путешествовать по задворкам жизни, хоть бы и в звании генрала, фактически - хозяина всего и вся в этих местах? Мне кажется отчего-то, что простейшая власть, власть бесконтрольного командира вооруженных людей на окраине жизни, не привлекат вас...
– Никоим образом. Я хотел бы сделать карьеру, и отнюдь не сторонюсь света. Но я полагаю, что мои претензии на что-либо, кроме путешествий по задворкам, на данный момент преждевременны. Я не спешу, и готов обосновать свои притязания очевидными заслугами.
Дастин улыбнулся:
– Отлично! Перед отъездом я прокнсультировался с руководством министерства относительно того, где и как мы могли бы использовать такие войска. Разумеется, поле деятельности для них есть. Более того - ваше первое назначение у меня в кармане - я оформил его на всякий случай сказав, что это будет эксперимент. Задача узкая, место дальнее и малоизвестное, проблема не очень простая - но если у вас что-то не получится, вам же лучше будет, чтобы не получилось именно на задворках. Если получится...
– он развел руками, - скажу прямо, что эту проблему пыталось решить много людей много лет. И успех им не сопутствовал... Сейчас я покажу вам все относящися к делу бумаги. Но сперва я хочу покончить с одним довольно досадным делом...