Дженнак неуязвимый

– Напоминает, - ответил Дженнак.
– Так планеты вращаются вокруг солнца, которое гораздо массивнее их.

– У тебя быстрый ум, - одобрительно произнес Менгич.
– Замечу, что поиск нового соединяет воображение и расчет. До этой планетарной картины додумался Ярема, мой помощник, а потом мы подкрепили ее математикой, в которой силен By к. Все сходится!

Они вторглись вглубь материи, подумал Дженнак. Это потрясло его. Вторглись с помощью простых вещей, даже примитивных - капли странного металла, который Менгич назвал сайбернитом, двух заряженных пластин и паровой камеры! Если и было здесь что-то удивительное, так лишь светочувствительный прибор для регистрации изображений - такие Дженнаку еще не попадались. Все остальное - проще некуда... И это потрясало снова. Это доказывало, что мощь разума справится с загадками природы, что для великих открытий нужно лишь соединение умов, время и ясная цель. Такая мысль не являлась для Дженнака новостью, но здесь и сейчас она завладела им с особой силой - ведь он находился в эпицентре тайны, которую раскрыли - или почти раскрыли - этот старик и два его юных помощника.

Стараясь сохранить спокойствие, он поинтересовался:

– Что ты скажешь, почтенный Лех, о третьей составляющей потока? Что это за волны?

– Ханаец Прада, познавший виды излучений, утверждает, что они не похожи на волны, переносящие сообщения. Те возбуждаются при колебаниях эммелитовых потоков в проводах, а эти исходят из сердцевины вещества, и проникающая способность у них больше. Мы еще не знаем, где и как они зарождаются.

Ярема, помощник Менгича, откашлялся.

– Позволишь сказать, учитель?
– Старик кивнул, и молодой умелец продолжил: - Я думаю, эти волны появляются при перепадах энергии в ядре, в том центре, откуда вылетают тяжелые частицы. Там - средоточие огромной мощи... Если мы ею овладеем...

– Если овладеем...
– задумчиво повторил Дженнак.
– Что произойдет в этом случае?

Ярема и Вук заговорили, перебивая друг друга:

– Мы получим новый источник энергии...

– Неиссякающей энергии, ибо залежи сайбернита велики...

– Не надо будет сжигать уголь и земляное масло...

– Эммелитовая сила придет в каждый дом, даже самый бедный...

– Мы создадим мощный двигатель...

– Мы сможем летать вне атмосферы...

Услышав эти последние слова, Нево Ах-Хишари сделал шаг вперед, вскинул руку и выкрикнул:

– Мы построим ракету и достигнем Луны! Луны и других планет! А там, быть может, и звезд! Мы...

Лех Менгич рассмеялся.

– Вы, не я! Вы, молодые! Возможно, ло Джакарра все это увидит... А что мы можем показать сейчас? Лишь эти стеклянные пластинки да кусочек сайбернита...

– Не только, - молвил Ярема, принимая загадочный вид.
– Не только это, учитель.

Улыбка Менгича погасла.

– Думаешь, лорду нужно взглянуть на чудо, природа коего нам неясна? Не примет ли он нас за колдунов? Или, хуже того, сочтет, что мы не умельцы, добывающие знания, а просто мошенники?

– Тебе решать, учитель, - откликнулся Ярема, а Дженнак, снова окинув взглядом подземелье, произнес:

– В Арсолане есть пословица: спев Утреннее Песнопение, не откажешься от Дневного... Какие еще чудеса ты припас, отец мой?

Старик поманил его к выходу. На пороге Менгич обернулся и, убедившись, что гость следует за ним, бросил помощникам:

– Ждите здесь, мы отлучимся ненадолго. Ты, Нево, потом проводишь ло Джакарру к Фалтафу, Праде, Славу Градичу и остальным. Лорд должен все увидеть.

Они миновали узкий коридорчик, Менгич отворил дверь небольшой комнаты, включил свет и показал Дженнаку на кресло. Затем принялся копаться в ящике массивного стола, сопровождая это воркотней:

– Садись, мой господин, садись. Тут я обычно размышляю... Размышления, сам понимаешь, требуют покоя и тишины... Прежде я ходил в лес, там тоже неплохо думается, но в мои годы, особенно зимой, долго в лесу не погуляешь... Ну, вот оно! Вот наше чудо! Помнишь, я сказал, что мы получили подсказку? Она перед тобой!

Дженнак, потрясенный, прикрыл на мгновение глаза, потом открыл их, но чудо не исчезло. В ладонях Менгича лежала яшмовая сфера, похожая на майясский гадательный шар - точь в точь такая, какую подарил ему когда-то на берегу Бескрайних Вод рениг Кро’Таха. Тот шар раскрылся в Цолане, в святилище Вещих Камней, явив последнюю Святую Книгу, но были и другие сферы, шесть таинственных предметов, показанных Дженнаку Че Чантаром - давно, почти что триста лет назад! Сфера старого умельца была их точной копией.

Но что в ней таилось? Что?..

Привычное усилие, и, преодолев тьму Чак Мооль, Дженнак очутился в прошлом. Там был богато обставленный хоган, устланный циновками и коврами, с серебряными подсвечниками в форме разинувших пасти кайманов, и с низким столиком - а на столе виднелся ларец с завернутыми в шелк шарами. Он следил, как длинные гибкие пальцы Че Чантара снимают шелковую ткань, и слышал его негромкий голос:

– Добыча полутора веков... Этот - дар племени котоама и получен сто сорок восемь лет назад; этот - дар старейшин хедина- зи, и ему минуло сто двадцать шесть; этот - от вождей тономов, ему без малого столетие...

Потом Чантар вытянул руку над одним их шаров, что-то ярко вспыхнуло, и над столом возник земной сфероид - многоцветный, огромный, шести локтей в поперечнике, и невесомый, как дыхание призрака...

Прошлое неторопливо разворачивалось в памяти Дженнака. Он снова видел эту запись, видел, как проплывают восточные берега Эйпонны, четкие и будто бы прорисованные уверенной рукой; за ними раскинулась ширь Бескрайних Вод, появились очертания Бритайи, Земли Дракона, Иберы и Лизира - края двух материков, разделенных Длинным морем. Нижний Лизир, был довольно велик и тянулся за экватор к югу, а верхний, Риканна и Азайя, выглядел таким громадным, что у Дженнака, как прежде, перехватило дыхание. Но лежавший на востоке океан оказался еще больше - в его просторах возникали острова, то крохотные, то огромные, не меньше Бритайи; потом из голубой дали выплыли берег Шочи-ту-ах-чилат и Перешеек, соединявший две Эйпонны. Тогда он спросил:

– Что это, старший родич?

И услыхал в ответ:

– Наш мир, запечатленный в этом шаре.

А затем Чантар раскрыл вторую сферу...

Тревожный голос Леха Менгича пробился к нему, смыв воспоминания.

– Лорд Джакарра! Ты меня слышишь? Что с тобой, мой господин?

– Ничего, - ответил Дженнак.
– Ничего страшного. Я был безгласен от удивления. Мне уже встречались такие сферы.

– Где? Когда?
– Старик покраснел от волнения.

– Об этом умолчу - тайна не моя.
– Дженнак осторожно коснулся яшмового шара.
– Что в нем? Ты знаешь, как его раскрыть?

Вздохнув с разочарованием, старый умелец провел над сферой ладонью, и в воздухе возникло изображение. Базальтовый обломок, тяжелый, темный и ребристый, будто бы мгновенье назад выломанный из твердой плоти задремавшего вулкана... Дженнак узнал его сразу: то была вторая запись, раскрытая Че Чантаром.

Как и прежде, картина начала быстро меняться: поверхность камня приблизилась, выступы и впадины превратились в гигантские горы и ущелья, потом одна из этих скал наплыла, в свою очередь сделавшись переплетением глубоких каньонов, трещин и выпуклых ребер, и вдруг распалась, представ в образе серого тумана, лихорадочно дрожавшего и как бы распираемого внутренней силой. Туман, однако, не был однороден; в этой серой мгле чудились сгущения, подобные зыбким шарам, окруженным трепещущей оболочкой и занимавшим узлы многослойного невода или множества паутин, развешанный слой за слоем и отличавшихся удивительным постоянством в форме ячеек. Сгущения увеличивались, расплывались облаками, но и в них все еще можно было угадать что-то плотное, какую-то регулярную структуру из вращающихся веретен или стремительных вихрей, спрессованных и сжатых подобно зернам, набитым в мешок.