Дженнак неуязвимый

– Планы твои необычны, - молвил Дженнак в некотором ошеломлении.
– Известно, что в древности выбирали вождей, но не многолюдные народы, а небольшие племена или общины городов. В городах случалось по всякому, а вожди племен правили всю жизнь и старались передать власть своим потомкам. Ты же предлагаешь другое, совсем новое...
– Он покачал головой.
– Такое, чего на свете еще не было... Поистине, ты человек великого ума! Чен Трехглазый, как зовут тебя дейхолы и китары!

Лицо Чегича расплылось в улыбке, глазки-щелочки лукаво блеснули.

Он наклонился к Дженнаку и тихо прошептал:

– Открою тебе одну тайну, мой лорд... Я в самом деле Тур Чегич, сын Влаха Чегича, и в последние годы меня прозвали Ченом Трехглазым... Но Чен - не я! Готов поклясться чем угодно! Благоволением Тассилия, или веслом и парусом, как говорят кейтабцы, или рогами Хардара, как клянутся сеннамиты! Чен Трехглазый - это не я!

Этот человек - кладезь загадок и тайн, подумалось Дженнаку. Чени сказала бы, что он - бальзам из горных трав: отхлебнешь, взбодришься, но что намешано, не каждый целитель разберет. Возможно, его речи - шутка?

Он спросил об этом у Чегича, но тот, взглянув на суточный диск, покачал головой.

– Я не шучу, тар Джакарра, и не прошу верить мне на слово. Сам увидишь... а точнее, услышишь сегодня вечером, в должный срок. Пока же давай составим послания: ты - к своим на- комам, я - к своим. Составим и доверим их Бесшумным Барабанам... Это дело серьезное и потребует времени.

– Только не от меня, - заметил Дженнак.
– У меня есть помощники, накомы над накомами - те, что сидят на сундуках с деньгами. Одному из них я должен передать условный сигнал и приказ насчет отправки в Роскву воинов. Это все.

– Прекрасная организация, - молвил Тур Чегич.
– А вот мне предстоят серьезные хлопоты. Предводители моих отрядов, не говоря уж о Тереволде, Борке и остальных, должны знать, что вождь их уважает й шлет им личное послание. Только так и не иначе!
– Он ухмыльнулся и встал.
– Сейчас я покину тебя, ло Джакарра. Встретимся через два всплеска после дневной трапезы.

– Все в руках Шестерых, - сказал Дженнак по привычке.

– Да свершится их воля!
– откликнулся Чегич и вышел.

Утро миновало, солнце уже поднялось в зенит. Явился Нево,

верный проводник, и предложил наведаться к Фалтафу или Менгичу, но Дженнак сделал жест отрицания. Осмотр Эммели- тового Двора был бесспорно полезным и любопытным занятием, но его мысли уже обратились к другому; время мира миновало, и этот день, День Ясеня Месяца Света, нес с собой пламя войны. Поэтому Дженнак велел молодому Ах-Хишари вести его на станцию Бесшумных Барабанов, где обнаружились две девушки-связистки, Белянка и Трава. Продиктовав несколько слов и чисел, улетевших в Ханай, он дождался подтверждения, постоял у окна, всматриваясь в небо и представляя, как его сигнал мчится из Ханая в города Риканны, а оттуда - к накомам, акдамам и батабам, на корабли и воздушные суда, к предводителям конницы и пехоты, к обозам с ракетами и метателями, к умельцам, что должны навести переправы через Днапр и проложить дороги среди северных болот. Тьма Чак Мооль разошлась, и на мгновение Дженнак увидел десятки картин, словно наложенных друг на друга; бегущих к воздухолетам иберов и бритунцев; всадников, боевые машины и колонны пехоты, покидающие лагеря; огромные повозки с грудами еще ненадутых понтонов, горючим, боеприпасами и воинским скарбом; крыланы, взмывающие в небеса; флотилию броненосцев, что двигались К берегу, хищно вытянув стволы; суроволицего Вальхара, накома из Бритайи - тот стоял в окружении батабов, адъютантов и посыльных, сунув ладони за широкий пояс.

Видения мелькнули и исчезли, за окном снова шумел лес, в небе плыли полупрозрачные легкие облака. Мирное зрелище... Завтра, подумал Дженнак, мир сохранится только в дремучих россайнских лесах.

Он повернулся к девушкам и сказал: Свяжитесь с усадьбой господина Ах-Хишари и с его дворцом в столице. Я хочу знать, где тари Айчени, моя жена.

Белянка принялась отбивать сообщение, нажимая на клавиши, затем застрекотало приемное устройство и из его щели поползла лента с черными значками. Трава подхватила ее и прочитала текст, беззвучно шевеля губами.

– Твоя супруга в Роскве, ло Джакарра. Гуляет с молодой хозяйкой Светозарой по Торговому Двору, - улыбнувшись, промолвила связистка. Потом добавила: - Сообщают, что под надежной охраной. С нею человек по имени Туап Шихе и Венец со своими людьми. Вечером они вернутся в поместье.

– Хорошо. Вечером и особенно завтраженщины должны быть в безопасном месте. Передайте это господину Ах-Хишари.

Перекусив вместе с Нево в гостевом хогане, Дженнак поглядел на суточный диск, убедился, что время еще есть, и стал расспрашивать юного Ах-Хишари про Чегича: давно ли и по какому поводу прозвали его Ченом Трехглазым. Нево объяснил, что эта кличка пошла от китанов, живших в Роскве в особой слободе и занимавших изготовлением сливового вина, посуды и бумаги. Ничего нового в том не было - Дженнак знал, что Чен - китайское имя, а Чен Трехглазый - древний китайский бог, такой же мудрец и провидец, как Мейтасса.

Вскоре явился посланец от Чегича и повел Дженнака к знакомому зданию с шестами на крыше, к тому, где находилась мастерская Лиго Прады. Они поднялись на третий этаж, к распределительным щитам, мигавшим яркими огоньками. Кроме Прады и Чегича здесь никого не было; вождь россайнов стоял у пары раструбов, обтянутых белой и черной тканью, умелец возился с рычагами, что-то настраивал, поглядывая на шкалы приборов. Наконец, довольно хмыкнув, он поклонился Джен- наку и Чегичу, сказал, что все в порядке, и вышел.

– Вчера я был здесь и беседовал с Прадой, - произнес Дженнак.
– Чудесное изобретение! Сейчас для этих приемников и передатчиков нужен большой зал, но когда-нибудь их заменят устройства в четверть локтя и весом не больше, чем земляной плод Люди смогут носить их с собой и говорить друг с другом в любое время... Представляешь, вождь!

– Когда-нибудь, - откликнулся Чегич.
– Но пока время связи нам не подвластно. Беседы на далеком расстоянии ведутся с десятого по одиннадцатый всплеск. Мы будем говорить в белый матерчатый конус, - он показал на раструб, — а речь нашего друга услышим из черного. Мыс ним общаемся на арсо- ланском, и мне пришлось выучить этот язык. Но ты, кажется, владеешь им свободно?

– С детства, - подтвердил Дженнак.
– Я ведь родился в Ханае, в Атали, а это, с эпохи Джемина Строителя, арсоланский протекторат.
– Помолчав мгновение, он добавил: - Было сказано Прадой, что в Эйпонне тоже изобрели связь без проводов и сделали это не аситы. Я полагаю, арсоланцы, раз мы будем говорить на их языке?

– Арсоланец, - уточнил Тур Чегич.
– Арсоланец, так как беседует со мной всегда один и тот же человек. Он назвался Ченом... Собственно, он и есть Чен Трехглазый.

Странно, но это признание не удивило Дженнака. Он лишь кивнул с задумчивым видом и поинтересовался:

– Давно ли ты говоришь с ним?

– Не меньше трех лет. С тех пор, как Прада установил с ним связь, а я обучился арсоланскому. И знаешь, мой лорд, что я тебе скажу...
– Привычным жестом Чегич огладил выпуклый лоб и признался: - Иногда мне кажется, что я разговариваю с одним из шести богов - может быть, с Истоком или Соланом или даже с самим благим Тассилием... Пойми меня правильно, я вовсе не религиозен, таким уж воспитал меня отец, но этот Чен - поистине кладезь божественной мудрости! Я не сразу понял..;