Джеймс Хеллборн. Трилогия

Уже когда они садились в машину, на какое-то мгновение появилось глупое желание ущипнуть себя за руку, но Хеллборн подавил его в зародыше. Нет, это для неуверенных людей, людей слабой воли. Он слишком долго находится на этой планете; он стрелял в механических рыцарей и прыгал по крышам драконских бронепоездов, он играл с вавилонским боевым котом и получил орден из рук Герцога Алжира; он успел убедиться в реальности этого мира. Спекуляция? Пусть будет так. А теперь надо отыскать дорогу домой. На старую Землю.

Интересно, сколько все-таки правды было в словах старого апсака Брейвена? Высокопоставленный альбионец, которому известен секрет Зеркальных Дверей, и который планирует переворот в Альбионе...

" Жаль, она начинается как минимум на пять лет раньше, чем мы рассчитывали. Но далеко не все на этой планете зависит от нас".

" Такого позора Альбионская Республика не знала с маклиновских времен. Впрочем, это ваши флотские дела".

" Это была долгосрочная и тщательно подготовленная операция. Но война спутала все планы".

" Они разбомбили Дворец Конгрессов. И добрую половину лидеров Альянса вместе с ним. Вот, жду своего шофера. Я должен опознать тело сэра Джеральда".

" Это новая эра, Джимми-бой. Эпоха Большого Народа!"

" Будь спокоен как пингвин, Вульфи! Джеймс - надежный парень, я готов доверить ему даже собственную задницу, так что и тебе не следует беспокоиться".

Подозреваются все.

Джеймс слишком хорошо знал родных альбионцев, поэтому подозреваются все.

– Что теперь?
– вернула его с небес на Землю (или на Спекуляцию?) слишком долго молчавшая Патриция.

– Теперь вся надежда на товарища Мак-Диармата, - отозвался Хеллборн, запуская мотор.
– Дождемся этого треклятого корабля, а потом...

Они молчали всю дорогу от Карфагена до Ла-Марсы, и когда в ночи заплясал красный огонек, никто ничего не успел сказать.

Автоматная очередь разбила радиатор и сорвала крышку с капота. Хеллборн едва успел пригнуться, но неведомый снайпер не стал стрелять в лобовое стекло. Так или иначе, потерявшая управление машина принялась медленно заваливаться набок, а потом - будто сорвалась тщательно натянутая пружина - перевернулась и закувыркалась по асфальту.

– Пат?
– почти беззвучно спросил Хеллборн несколько секунд или часов спустя. Откашлялся и повторил попытку.
– Пат?!

– Я цела, - ответила боевая подруга откуда-то из глубин разрушенного и полусплющенного автомобиля.
– Пустяки, лицо немного поцарапала...

Вот уж действительно пустяки.

Гром и молния.

Послышались голоса как минимум полудюжины человек, окруживших перевернутую машину со всех сторон. Хеллборн прислушался. Незнакомый язык, похож на славянский. Интербригадовцы? Диверсанты Дельфинского Союза? Вот нелепая гибель... Что теперь? Будут добивать? Нельзя ли как-нибудь сдаться им в плен?!

– Скорее, доставайте их из машины!
– послышался новый голос, знакомый и повелительный.
– Вашу мать, косорукие идиоты!

На этот раз Джеймс понял все, потому что человек говорил по-русски.

– Слава Богу, они живы, - констатировал тот же голос.

– Это ненадолго, - возразил ему другой. Тоже знакомый.

– Заткнись, идиот!
– И еще несколько слов на непонятном славянском языке.

Странные личности в дождевых плащах немедленно потащили Хеллборна и Патрицию в неизвестном направлении.

Гром и молния.

Потоки небесной воды немного освежили Хеллборна и его память. Он вспомнил, кому принадлежали голоса, говорившие по-русски.

Первый - товарищ Суздальский, буквально несколько часов назад покинувший Дворец Высоких Собраний в петросибирском мундире.

Второй - вот уж действительно неприятная встреча.

"Надпоручик" Новосельцев, Евгений Петрович. Советский резидент на Острове Черепов.

В прошлый раз этот парень собирался его убить. Больше того, именно благодаря ему Джеймс Хеллборн посетил волшебную планету Спекуляцию и насладился ее чудесами.

Надо будет обязательно сказать ему "спасибо", сто тысяч чертей.

Гром и молния.

* * * * *

Вилла стояла на отшибе, на самой границы Ла-Марсы и пустыни, окруженная рощицей апельсиновых деревьев. Хорошо устроились, отметил Хеллборн, и неудивительно, что прогуливаясь по улочкам пригорода, мы не наткнулись на советское шпионское гнездо раньше.

У Джеймса складывалось впечатление, что он оказался в самой серьезной заднице со времен пребывания в индоокеанском лагере. В ходе их предпоследней встречи товарищ Новосельцев вел себя слишком прямолинейно и недвусмысленно. СМЕРШ приговорил Хеллборна к смерти. СМЕРШ шутить не любит. СМЕРШ все-таки добрался до него, и если его не прикончили прямо на дороге, то почему? Ответ прост и очевиден, если не сказать "банален" - прежде чем пристрелить Джеймса Хеллборна, советские агенты попытаются извлечь из него всю возможную полезную информацию. Все разведки так делают.

Гром и молния!

Машина въехала прямо в гараж. Второй лимузин, в который пленители затолкали Патрицию, остался снаружи. Хеллборна протащили по мрачным коридорам и доставили в столь же мрачную полуподвальную комнату, где не было ничего, кроме трех массивных кресел с бронзовыми подлокотниками и трех деревянных стульев. Джеймса бросили в одно из кресел и приковали наручниками. После этого Суздальский снова отдал команду на непонятном славянском языке, и его загадочные подручные удалились. Дверь не просто захлопнулась - ее заперли на ключ. В комнате остались трое - Суздальский, Новосельцев и Хеллборн.

Гром и молния.

Из настенных часов выпрыгнул механический попугай (африканская экзотика!) и мерзким, скрипящим, несмазанным голосом трижды прокаркал:

– Два тррридцать!.. Два тррридцать!.. Два тррридцать!...

– Ну и погодка, - констатировал Суздальский, подойдя к окну.
– Отвратный ливень. Как будто не африканское лето, а петроградская осень.

– Альбионская весна, - в тон ему отозвался Хеллборн.

– Мы собрались здесь не для того, чтобы обмениваться ностальгическими воспоминаниями, - заметил советский разведчик, бросая свой плащ на спинку стула.