Джеймс Хеллборн. Трилогия

– Я даже не пилот, - развел руками Хеллборн.

– Вам не придется ничего пилотировать, - успокоил его Санкрашер.
– Офицер-наблюдатель. Только нажимать на кнопку фотокамеры и делать записи в бортовом журнале. Будете смотреть в иллюминатор и любоваться лунными пейзажами.

– Вы предлагаете мне полететь на Луну?!

– Не совсем, - уточнил адмирал.
– Всего лишь вокруг Луны. Как это сделали персонажи Жюль Верна. Высадка на Луну - дело будущего. Но и этот полет - большая честь. Соглашайтесь, Джеймс. Нам нужен на борту корабля не просто морской офицер - но заслуженный морской офицер. Герой войны и все такое.

– Я уверен, что есть и другие достойные кандидаты, сэр.

– Их немного, Джеймс. Нам нужен не просто герой - но герой относительно молодой и здоровый. Все десять пальцев на руках и... Ну, вы понимаете. Таких среди ветеранов немного.

"Десять пальцев?! Если бы не мой собственный двойник из "Румынского мира"...
– вспомнил Хеллборн.

– Я ничего не могу обещать, сэр...
– замялся альбионец.

– Вы уж постарайтесь, Джеймс. На вас равняется весь Флот! Приказ уже подписан. Вам присваивается постоянное звание гросс-коммандера...

Это было последней каплей - барон фон Хеллборн, рыцарь Достопочтенного Корейского Дракона и пр. всегда питал слабость к высоким званиям и громким титулам. При этом он ухитрялся оставаться убежденным республиканцем.

Космодром находился в приснопамятном Порт-Султане. Гораздо ближе к экватору, чем "Альбион-1". Именно поэтому третьим членом экипажа был первый белголландский астронавт, люггер-капитан ван Борман.

– Сей факт должен символизировать новую страницу в наших отношениях и стать началом прекрасной дружбы!
– говорили перед стартом Важные Политики.
– Пришло время забыть о прежних обидах и разногласиях! Все цивилизованные нации дожны объединиться в своем стремлении построить новый, прекрасный и справедливый мир!

В число цивилизованных наций по умолчанию не включались апсаки, нео-манчжурский Китай, империанская Корея и спиридоновская Россия. Фабриканский Альянс приказал долго жить, теперь у Альбиона были новые враги, другие союзники и весьма отличные от прежних приоритеты.

Подготовка к полету, старт и полет к Луне прошли без особых приключений. Но над темной стороной Луны случилось что-то настолько серьезное, что командир корабля, полковник Томлинсон, решился на аварийную посадку. При этом он сломал шею, а сам корабль превратился в груду металлолома. Хеллборн и ван Борман уцелели только благодаря пресловутому чуду.

* * * * *

– Но лучше бы мы погибли сразу, - пробормотал белголландец.
– Это гораздо проще, чем умирать от удушья. Кислорода в наших скафандрах хватит часов на пять, не больше.

– Мы можем выделить кислород из лунных минералов?
– задумался Хеллборн.
– На борту корабля есть какие-нибудь химические реактивы?

– Похоже, я не ошибся, - заметил ван Борман.
– Типичный политический комиссар! Минимальные знания, максимальный апломб!

– Возможно, мне стоит вас убить и отобрать воздушные баллоны?
– продолжал размышлять Хеллборн.
– Тогда я протяну целых десять часов!

– Не смешно, - нахмурился второй пилот.

– Но вы же не постеснялись ограбить беднягу Томлинсона!

– Как вы можете шутить в такой момент?
– изумился ван Борман.

– Что мне остается делать?
– ухитрился пожать плечами Хеллборн - в скафандре это было нелегко сделать.

– Предлагаете провести последние часы в посте и молитве? А! Еще мы можем провести расследование - какого черта мы вообще упали на Луну?!

– Не знаю, - признался белголландец.
– Не могу понять, что произошло. Основной двигатель внезапно перестал подчиняться, мы могли врезаться в Луну на бОльшей скорости или вовсе улететь в пространство. Пришлось отключить его, но траектория уже сильно исказилась, нужно было срочно принять решение. И полковник его принял...

– Диверсия!
– Джеймс с важным видом поднял указательный палец.
– Кому выгодно? У меня много могущественных врагов...

– Тогда это самое дорогое покушение в истории, - фыркнул ван Борман.
– Во сколько обошелся наш полет? Шесть или семь миллиардов фунтов? Хотя диверсию исключать нельзя. Паписты или китайцы, это вполне в их духе. Вряд ли русские, они на это не способны.

– Вам-то откуда знать?
– подозрительно спросил Хеллборн.

– Я воевал на сибирском фронте, насмотрелся, - уклончиво ответил белголландец.

– А я-то как раз собирался спросить - сколько наших вы убили во время войны?
– ухмыльнулся коварный альбионец.

– Война давно закончилась, - вспыхнул ван Борман.
– Господин политический комиссар, сэр.

– Не все так считают, - прищурился Хеллборн.
– Полет могли саботировать ваши сограждане. Из какой-нибудь непримиримой группировки. "Внуки Викингов" или эти самые, как их, "Фронт сопротивления Комодо".

– "Фронт сопротивления Кокода", - машинально поправил белголландец.
– Это экстремисты и маргиналы, у них нет поддержки среди массовых слоев населения...

– "Среди массовых слоев", - передразнил его Хеллборн.
– Вы не могли говорить простым человеческим языком? Этим маргиналам хватило бы одного надежного человека на космодроме, чтобы все испортить.

– У вас нет доказательств, - нахмурился ван Борман.

– Только не вздумайте оправдываться, - усмехнулся Джеймс.
– Сибирский фронт? Рядом с вами случайно не воевали "живые ракеты", японские самоубийцы? Возможно, вы и есть саботажник. Решили применить излюбленную тактику своих японских товарищей по оружию...

– Глупости, - отвернулся белголландец.

– Черт с вами, - не стал настаивать Хеллборн.
– Но о чем это я?! Так и будем здесь сидеть?! Открывайте шлюз, выйдем на поверхность! Проснитесь, Маркус! Мы - первые люди на Луне! Нам поставят памятник! Должные сыграть роль Николя, Ардана и Барбикена, мы превратились в Кейвора и Бредфорда! Открывайте люк! Пойдем искать селенитов.

– Чушь, - ван Борман был явно в плохом настроении.
– Луна - мертвая безвоздушная планета. Никаких селенитов не существует.

– Откуда вам знать? Но как хотите. Можете умирать прямо в этом металлическом гробу. Я же собираюсь умереть свободным!
– Хеллборн принялся вращать штурвал запирающего механизма.

– Идите к дьяволу, - сказал ему в спину белголландец.

– Передам ему привет, - сухо отозвался Джеймс и спрыгнул на поверхность Луны. "Должен ли я произнести какие-нибудь исторические слова?" - задумался он при этом.
– "Ах, да, я их уже произнес".

"Передам ему привет".