Эдгар По. Сумрачный гений

«— Сэр, вы использовали закулисные средства, чтобы получить свой приз передо мной, — произнес он сурово.

— Я отрицаю это, — таков был мой ответ.

— Тогда почему вы скрыли свое настоящее имя?

— Для этого у меня были причины, и вы не вправе расспрашивать меня о них.

— Но вы оказали давление на комитет, сэр.

— Полагая таким образом, вы оскорбляете членов комитета, — ответил я, глядя ему прямо в лицо.

— Отнюдь. Я считаю, что члены комитета — джентльмены, — отвечал он, его темные глаза сверкали от гнева, — но вас я не могу числить по той же категории.

Кровь моя моментально вскипела, и со своей обычной импульсивностью я тотчас нанес ему удар, от которого он пошатнулся, поскольку физически я был, конечно, сильнее соперника.

По пылал отвагой, все шло к тому, что последует серьезное продолжение, но несколько господ вмешались, и дело было подавлено в зародыше. Дуэль не состоялась — к большому разочарованию моих друзей и доброжелателей» [150] .

150

Цит. по: Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log: A Documentary Life of Edgar Allan Poe. 1809–1849. Boston, 1987. P. 134.

Трудно сказать, в какой мере приведенные строки соответствуют действительности и зачем вообще много лет спустя, уже после смерти Э. По, Хьюитт вспомнил об этом эпизоде. Хотел «погреться» в лучах славы покойной знаменитости?

Как бы там ни было, но победа в конкурсе, конечно, окрылила поэта. При этом можно не сомневаться, что основным вдохновляющим фактором — как ни нуждался он в деньгах — была не сумма (по тем временам, кстати, немалая!) премии. Куда важнее для него были признание и тот великолепный отзыв о его рассказах, что опубликовала на своих страницах «Балтимор сэтеди визитор». По сути, это был не просто первый успех, но первое признание его таланта. Если помнит читатель, за весь предшествующий литературный опыт Э. По лишь однажды удостоился похвалы — от Джона Нила в связи с первыми поэтическими опытами. Но те слова (о которых По не забыл!), хотя и были признанием его дарования, все же больше обращались в будущее, нежели констатировали настоящее. А теперь это был свершившийся факт, и он признан публично!

«Рукопись, найденная в бутылке» и опус мистера Хьюитта, как и было обещано, опубликовали в номере от 19 октября. А через неделю, 26 октября, словно в утешение нашему герою, на страницах еженедельника напечатали и его «Колизей».

Было ли это связано с недавней «атакой» нашего героя на не слишком чистоплотного редактора? Вряд ли. Хотя публикация, конечно, не могла состояться без его ведома. Но кроме стихотворения в газете было опубликовано и объявление, извещавшее о подписке на книгу Эдгара По «Рассказы Фолио Клуба»:

«„Фолио Клуб“

Это заглавие сборника рассказов из-под пера Эдгара А. По, джентльмена, которому Комитет, учрежденный владельцами настоящего издания, присудил приз в 50 долларов. Книга вот-вот поступит к типографам и будет издана по подписке. Подписной лист находится в редакции. Любой желающий подписаться приглашается в офис. Книга будет стоить один доллар за экземпляр.

Рассказ, удостоенный награды, не самый лучший у г-на По; среди повествований „Фолио Клуба“ немало историй непревзойденного достоинства. Всех их отличает оригинальность, блеск замысла и исполнения, особая утонченность, которую редко можно встретить в произведениях любимых авторов из числа наших соотечественников. Оказав помощь г-ну По в издании „Фолио Клуба“, друзья национальной литературы смогут ободрить молодого автора, энергию которого гасит как прохладное отношение прессы, так и равнодушие общества к трудам американских писателей. Он многое умеет, им написано немало, и приз, которого он удостоен, зиждется на признании его таланта — так давайте дадим ему нечто большее, нежели просто похвала. Мы просим наших друзей прийти и подписаться на книгу — тех, кто желал бы увидеть ее опубликованной».

Как ни привлекательна для автора была идея воплотить рекомендацию жюри и опубликовать книгу своих рассказов, инициатором издания выступил, конечно, не он, а один из членов комитета — Джон Пендлтон Кеннеди. Скорее всего, и текст объявления принадлежал его перу. В лице Кеннеди Эдгар По обрел неофициального, но весьма влиятельного и, главное, деятельного и эффективного покровителя. Именно он по собственной инициативе связался с издателями из Филадельфии и предложил им напечатать рассказы По. Забегая вперед скажем, что ничего из этой затеи не вышло. Издатели, поначалу заинтересовавшиеся предложением, позднее отказались, сочтя дело слишком рискованным и неприбыльным.

Вот что писал по этому поводу Генри Кэри (один из издателей) Кеннеди:

«Книгу мы можем напечатать без проблем, но сильно сомневаюсь, что в этом есть какой-то смысл. Такие маленькие вещи (он имеет в виду и объем книги, и жанр рассказа. — А. Т.) редко бывают успешны; даже если что-то подобное и происходит, доход будет слишком мал. Я вообще его не ожидаю…»

На просьбу Кеннеди сколько-нибудь заплатить автору Кэри отвечал:

«Мне совсем не хочется умножать риски предприятия, выплачивая хоть что-нибудь автору вперед. <…> С удовольствием бы помог вашему другу, если бы знал как; сочинительство — весьма скудный бизнес, даже если автор и найдет способ привлечь общественное внимание, и сумеет вызвать пересуды. Но это редко случается с короткими рассказами. Публика желает чего-нибудь побольше и подлиннее».

Издатель знал, о чем говорит. Прекрасно знал об этом и Кеннеди, незадолго перед тем опубликовавший книгу, принесшую ему широкую известность. Это был роман — «Суоллоу Барн» (1832). А в то время он уже писал другой — исторический роман под названием «Робинзон Подкова» (1835), который вскоре принесет ему всеамериканскую известность, станет исключительно популярным и заставит соперничать с романами о Кожаном Чулке знаменитого Дж. Фенимора Купера.

Не приходится сомневаться, что эту мысль — о месте, что занимает рассказ в современной словесности, Кеннеди донес и до По. Прежде всего, именно этим обстоятельством можно объяснить (и нередко объясняют) попытку По написать роман («Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», 1838), которую он вскоре предпримет. Но это в будущем. А пока Эдгару По, безусловно, повезло, что он встретил на своем пути такого человека.

Первая их встреча, как мы знаем, была заочной. Лично они встретились, скорее всего, 21 октября в упоминавшемся уже особняке Дж. Лэтроуба. Последний оставил описание поэта таким, каким запомнил его в тот день:

«Он был стройным, держался прямо и с достоинством, в нем чувствовалась военная выправка. Одет был во все черное, его сюртук был застегнут на все пуговицы до горла, вокруг которого повязан черный шейный платок, какой обычно тогда носили. Ничего белого не было вовсе. Отчетливо было видно, что его одежда, шляпа, сапоги и перчатки знавали лучшие дни, но все было тщательно вычищено, поглажено и починено — чувствовалась забота о том, чтобы все выглядело презентабельно. На большинстве одежда эта смотрелась бы потертой и заношенной, но было что-то в этом человеке, что удерживало любого от критических замечаний» [151] .

151

Цит. по: Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 133, 134.

Сам Кеннеди вскоре после смерти поэта вспоминал:

«Я встретил его в Балтиморе <…> он голодал. Я дал ему одежду, он получил возможность в любой день присутствовать за нашим семейным обеденным столом, мог пользоваться моей лошадью для прогулок. Он был на грани отчаяния, и я помог ему выйти из этого состояния» [152] .

Вряд ли По в действительности когда-нибудь «пользовался лошадью» Кеннеди да и едва ли часто бывал за столом известного юриста и романиста — обостренное чувство личного достоинства не дозволяло ему не то что злоупотреблять, а просто пользоваться предложениями подобного рода. Но то, что поэт «был на грани отчаяния», — полностью соответствует истине. Об этом свидетельствуют безуспешные попытки По найти работу; отклики тех, кто знал его в балтиморский период; наконец, уже упоминавшееся письмо опекуну от 12 апреля 1833 года [153] . Не менее справедлива и вторая часть фразы — он действительно помог поэту «выйти из этого состояния».

152

Цит. по: Tuckerman H. The Life of John Pendleton Kennedy. N. Y., 1871. P. 376.

153

В нем есть такие слова: «Я [живу] здесь без друзей, без всяких средств к существованию, без надежды получить работу, я погибаю — абсолютно погибаю без помощи… Я не совершал никакого преступления против общества, которым мог заслужить такую ужасную судьбу. Ради бога, пожалейте меня и спасите меня от гибели».

И дело, конечно, не в победе на конкурсе. В чем здесь роль Кеннеди? В том, что был честен, справедлив и обладал достаточной проницательностью и искушенностью, чтобы оценить незаурядный литературный дар? Эту победу По завоевал собственным талантом. Другое дело, что на исходе осени 1833 года в лице Кеннеди Эдгар По обрел искреннего друга и покровителя. С дистанции минувших лет очевидно: само Провидение предопределило их встречу.

Е. В. Лазарева, советская исследовательница, изучавшая историю взаимоотношений Кеннеди и По, в свое время утверждала:

«Лишь благодаря положению, издательским связям и популярности Джона Пендлтона Кеннеди Эдгару По удалось достичь того весьма относительного благополучия, которым он вынужден был довольствоваться при жизни» [154] .

Конечно, это преувеличение, но дальнейшее развитие событий покажет, что Кеннеди действительно придал карьере По необходимый вектор, сформировавший литературную и в определенной степени человеческую судьбу.

Появление Кеннеди именно в этот критический период было очень важно для Э. По и психологически — так была устроена душа этого человека, что он всегда остро нуждался в ком-то, кто о нем заботится. Сначала эту функцию выполняла миссис Фрэнсис Аллан. Когда ее не стало, «функция» перешла к опекуну, но он, главным образом по складу характера и мужской своей природе, не мог обеспечить пасынку безоглядной и всепрощающей любви и справлялся со своей ролью не так успешно, как его жена. Да и чрезвычайно трудно это было, учитывая взрывной, неуравновешенный характер избалованного (скажем прямо) пасынка. Человек очень рациональный и прагматичный, мистер Аллан не был способен все прощать, и отношения их в конце концов совершенно разладились. А «сыну» был необходим «любящий отец». И письма По мистеру Аллану — особенно последние, 1830-х годов — подтверждают это. В какой-то степени любящих родителей заменила миссис Клемм. Впоследствии, прежде всего после женитьбы По на ее дочери Вирджинии, значение этой женщины и ее место в жизни нашего героя умножатся, и он сам проникнется к ней особым, сходным с сыновним, чувством. Но тогда ее значение в существовании «милого Эдди», видимо, было еще не столь велико. И вот появился Кеннеди. Его открытость, искреннее желание помочь немедленно нашли самый живой отклик у поэта, страстно желавшего, чтобы о нем заботились, чтобы его опекали.

154

Лазарева Е. В. Эдгар А. По и Джон П. Кеннеди //Американская литература. Проблемы романтизма и реализма. Краснодар, 1975. Вып. 3. С. 3.