Единственная для невольника

Одним.

Единственным.

Почему тогда Стьен ощущает мою энергию?..

Ничего не понимаю!

— Ты как?

— Жив-здоров, — ухмыльнулся, но взгляд оставался холоден. — Ложись спать. Ты — единственный наш боевой маг, поэтому не вздумай угробить себя.

— Позже лягу… Побудь со мной? — Стьен кивнул, и я продолжила. — Спасибо, что нарушил мой запрет. Я бы без тебя не справилась.

— Лис, я не мог иначе. Ты — всё, что мне нужно.

Мы со Стьеном долго ещё сидели возле костра и всматривались в пляшущие искры. Первый день выдался трудным, но мне не хотелось спать. Энергия переполняла до краев, и человек, который находился на расстоянии вытянутой руки, делал меня ещё сильнее.

А утром, едва солнечные лучи осветили землю, троица путников продолжила свой путь без начала и конца.

— Может быть, есть какое-то заклинание, которое помогло бы нам выйти к жилью? — любопытничал Север, широко зевая.

— Можно настроить заклинание на поиск источника истинной энергии, возле которых строят жилища, — я потерла ладонь о ладонь, — но оно столь специфическое и затратное, что мы тут же станем добычей для всех местных тварей, живых и мертвых. К тому же… я забыла, как оно вычерчивается.

Признаваться в своих поражениях всегда трудно, но сейчас — особенно. На меня рассчитывают, во мне видят боевого мага. А у меня заклинания не ладятся, и конспектов нет. Где это видано?..

Дело в том, что в жилищах полно магических справочников. Всем понятно, что желторотый боевик способен забыть даже собственное имя, поэтому книг с напоминаниями хватает. Никто не ждет от нас идеальной памяти.

Только вот мы не в жилище. Здесь нужно думать самостоятельно.

— Что будем делать? — спросил Север.

— Для начала не помешало бы пополнить запасы питьевой воды, — решила я. — Давайте найдем реку. Это гораздо проще. Я помню поисковую руну.

Хоть что-то помню, бес бы меня побрал!

Глава 14. Уходи!

Мы шли по берегу реки вторые сутки, то взбираясь на холмы, то уходя в низины, заросшие травами. Припасы провизии неумолимо иссякали, но я нашла несколько разновидностей съедобных грибов, а потому скончаться от голода в ближайшее время нам не грозило.

Я ловила на себе долгие взгляды Стьена и еле держалась, только бы не подойти к нему, прижаться всем телом и просто молчать, слушая биение сердца. Только это могло угомонить нарастающую панику.

Но нельзя. Недопустимо. Нечестно по отношению к Северу, который с каждым часом мрачнел всё сильнее.

Кажется, не так он представлял себя в роли хранителя. Мечтал о сражениях, а был вынужден плестись по оврагам с мечом, который оттягивал плечи.

Север винил Стьена в том, что инициация пошла не по правилам. Вслух тому ничего не предъявлял (я запретила), но смотрел очень уж недобро и периодически делал вид, что третьего спутника не существует.

Их молчаливая вражда выводила из себя. Я понимала: когда-то рванет. И опасалась, что случится это в самый неподходящий момент.

Все-таки два упрямых хранителя вместо одного — то ещё наказание.

— Всё в порядке? — строго спросила я вечером третьего дня, когда мы ненадолго остались с Севером одни; Стьен пошел к реке, чтобы набрать в котелок воды.

— Да… нет… Госпожа, мы же выберемся отсюда? Выполним своё призвание или вечно будем скитаться в Свободных землях?

Голос понурый, и тон лишен привычной самоуверенности.

— Обязательно выберемся, — слукавила я, хотя сама больше всего боялась скончаться от болезни или лап дикого зверя, так и не дойдя до жилища. — Не сомневайся. Всё получится.

Я отточенным за эти дни жестом отправила поисковый импульс и начала перебирать запасы. Хорошо, что есть магия, и множество вещей помещаются в небольшой сумке.

— Это всё из-за Ветра, — напомнил Север, который так и не узнал истинного имени соперника. — Если бы он не полез в круг, мы бы с вами не оказались здесь.

— Думаю, мы не пережили бы инициацию, если бы он вовремя не вмешался. Ты погибал, энергия пожирала меня. Ветер помог нам.

— Я бы спас вас, госпожа!

С таким жаром. Сам верит в свои слова, ни капельки в них не сомневается. Но я-то помню, как Север согнулся под мощью энергетического выплеска, как скулил от боли и катался по земле.

— Расскажи о себе, — внезапно попросила я, только бы перевести тему. — Мы никогда особо не общались, разве что на тренировках.

— А что рассказать? — Север просиял, но тотчас сник. — Про детство или юность? Да не было ничего особенного. Меня обучали сражаться, и я хорош в этом деле. Неспроста за меня просили столь высокую плату. Я считался одним из самых элитных боевых рабов.

Он искренне гордился тем, что имел цену. Даже плечи расправил, вспоминая о том, как стоял возле прилавка под взглядами покупателей.

Это ужасно… когда у человека нет иного повода для гордости, кроме собственной цены. Рабство корежит людей, лишает их целостности. Превращает в товар. В прямом смысле этого слова.

— Ты кого-нибудь любил или дружил с кем-то? Может быть, мечтаешь к кому-то вернуться?

— Не, — ответил честно. — Какой смысл от любви и привязанности? Это делает человека слабым, мешает сосредоточиться. Каждый должен быть сам за себя. Не подумайте, госпожа, вы дороги мне. Дороже всех прочих!

А вот это прозвучало льстиво и не очень-то искренне. Впрочем, я понимала, что в рабов с малых лет вбивают собачью верность хозяевам, которая не имеет ничего общего с настоящей преданностью.

— Спасибо. И ещё. Прекрати называть меня госпожой. Отныне мы равны. Ты мой хранитель, а я никогда не видела, чтобы настоящие боевики обращались с хранителями как с рабами.

— Х-хорошо. — Кажется, моё предложение его смутило, а не обрадовало. — Неужели вы не накажете Ветра за самоуправство?

Ох, опять он за старое! Что же ему так не терпится обмакнуть соперника в грязь лицом?!

— Ты сам знаешь, я не сторонник наказаний.

— Скажите, между вами что-то есть, да?.. — Север подался вперед, и в глазах его мелькнул интерес. — Близость какая-то?.. Он называет вас по имени.

— Ты тоже волен так меня называть, — поспорила я, сохраняя каменное выражение лица.

— Он заслужил сотню плетей за то, что натворил. Он подставил вас, Алиса, — имя далось ему с трудом. — Из-за него вы попали в западню и рискуете своей жизнью!