Единственная любовь королевы

Кто-кто, а лорд Мельбурн умел ее рассмешить! Добрый и чувствительный человек, лорд М. не был благочестивым. Уж у него наверняка никогда бы не было на лице воскресного выражения даже в воскресенье.

Возможно, чрезмерная добродетельность Альберта и являлась одной из причин ее раздражительности, вынуждала ее еще сильнее чувствовать свою неправоту после каждой ссоры с мужем.

Впрочем, обсуждая сейчас Альберта с лордом Мельбурном, она тем самым как бы предавала Альберта, а это ей претило. Она была несчастлива, когда ссорилась с ним. Она была предана своему дорогому премьер-министру, но и пылко любила мужа.

— Мы забываем о серьезности происходящего, — сказала она. — Ах, дорогой лорд Мельбурн, если вы оставите меня… сейчас мне этого не вынести.

— Мы будем встречаться… часто, я надеюсь.

— И вы будете продолжать писать мне.

— Я буду целиком к вашим услугам.

— Но это совсем не то, что было. Каждый день вы приходить не будете. Представляю, как заартачится этот Пиль!

— Он заартачится, если только я стану вмешиваться в политику — и, по-моему, будет совершенно прав. Дайте Пилю возможность показать себя. Вы еще узнаете его достоинства.

— Все равно, прежнему уже не бывать.

— Но ведь рядом с вами будет принц. А на него можно положиться. Я уважаю его ум. Вам очень повезло, что у вас такой хороший муж.

— Я знаю.

— Дайте емупочувствовать, как вы его цените. Не отстраняйте его от обсуждения с вами серьезных вопросов.

— Как бы мне хотелось быть менее вспыльчивой.

— Вы научитесь сдерживаться.

— Меня дрожь берет, когда я думаю о том, что я иногда говорила Альберту.

— Альберт простит вас.

На этом премьер-министр откланялся, пообещав извещать королеву о том, как будут развиваться события.

Однако, прежде чем уйти из дворца, лорд Мельбурн повидал Джорджа Энсона и сообщил ему, что разговаривал с королевой и что она испытывает искреннее раскаяние из-за тех сцен, которые устраивала принцу Альберту. По мнению лорда Мельбурна, королева начинает выходить из своего раздраженного состояния, и Альберт, вероятно, вполне мог бы теперь поговорить с ней о необходимых при дворе переменах.

Альберт отправился к королеве.

Как всегда, когда она его видела, она не могла не подумать, что во всем мире не сыскать мужчины красивее. Его взгляд был нежен. Лорд Мельбурн прав — с мужем ей действительно повезло.

— Альберт, — воскликнула она, заливаясь слезами. — Вы и впрямь меня любите?

— Всем сердцем, — пылко ответил Альберт на немецком, к которому прибегал в минуты нежности.

— Я такаянеуживчивая, со мной так трудно.

— Любовь моя, я все понимаю. Не успела родиться Киска, как вам снова предстоит рожать. Вы так молоды, а на вас свалилось столько всего. Но, я вижу, вам уже лучше.

— Вы такой хороший, такой терпеливый и даже моложе меня.

— На три месяца. Пустое. А быть терпеливым — это мой долг. Кроме того, я люблю вас.

— Я постараюсь заслужить вашу любовь. Но вот что меня занимает — смогла ли бы я когда-нибудь стать такой же добродетельной, как вы, Альберт. Впереди новые испытания. Я только что видела премьер-министра. Грядет кризис: торговля идет вяло, финансы в плачевном состоянии, неприятности из-за сахара и зерна, и сэр Роберт Пиль пытается занять место лорда Мельбурна.

— Если правительство потерпит поражение при обсуждении бюджета, ему придется подать в отставку.

— Точно так же было и в прошлый раз.

— Не совсем, — возразил Альберт. — Тогда у правительства было незначительное большинство при голосовании по биллю о Ямайке, и оно подало в отставку. У Пиля силенок еще было маловато, потому что, сформируй он правительство, у него бы оказалось меньшинство в палате. Сейчас положение изменилось. Если правительство потерпит поражение при голосовании по бюджету, парламент будет распущен и назначат новые выборы, после чего почти наверняка тори одержат крупную победу.

— То же самое говорит и лорд Мельбурн. Меня бросает в дрожь при мысли, что этот Пиль станет премьер-министром. Мне не нравится этот человек, а я не буду нравиться ему.

— Я не верю в это.

— Милый Альберт, вы думаете, все так добры и готовы прощать, как вы сами.

— Я не думаю, что сэр Роберт — мстительный человек, хотя два года назад известный эпизод с королевской опочивальней очень его унизил, и ему, естественно, не хотелось бы снова оказаться в подобном положении.

— А если он придет ко мне и потребует, чтобы я сменила моих фрейлин?

— Виктория, я хочу сказать вам нечто очень серьезное.

— Да, Альберт?

— Вы прекрасно знаете: все, что я делаю, я делаю для вашего же блага. Больше всего я забочусь о том, чтобы избавить вас от неприятностей.

— Мой дорогой Альберт, я это знаю.

— Я провожу дни в раздумьях, как мне принести вам больше пользы.

— А я отплачиваю вам вспышками моего ужасного гнева.

— Но я-то знаю, что у вас нежное сердце и что вы меня любите.

— Люблю, Альберт, люблю.

— Тогда вы поймете мои побуждения. С фактами надо считаться, Виктория. Нынешнее правительство падет, и победу одержат тори. Сэр Роберт Пиль придет к вам, и вы попросите его сформировать новое правительство.

— Этого-то я и боюсь. Он будет, как какой-нибудь учитель танцев, выделывать на ковре танцевальные па, начнет диктовать и унижать меня, указывать, что для меня выберет.

— Он этого не сделает, Виктория, потому что я уже разговаривал с ним по данному вопросу.

— Вы… разговаривали с сэром Робертом Пилем!

— Я счел это лучшим… по сути, я подумал, что это единственный способ избавить вас от неловкого положения. Вы — королева и ожидаете подчинения. Но вы — моя жена, и я был исполнен решимости защитить вас от унижения, неудобства, а если в том возникнет необходимость, и от вас самой.

Она с удивлением на него посмотрела. Он казался непреклонным и властным, и она при виде этого нового сильного Альберта ощутила трепет восторга.