Единственная любовь королевы

— Я давно считаю, что это так. Она ни на что не годна. Я ставлю ей в вину недостаточное образование королевы.

— Матери королевы следовало бы удалить ее от двора, да и учителей подыскать получше. Баронесса действовала по собственному разумению, и ее преданность королеве вне всяких сомнений. Королеву переполняет любовь, она безгранично вам предана. Однако ради счастливой супружеской жизни, которая несомненно способствует успешному правлению, нужно избавиться от гувернантки.

— Совершенно с вами согласен, лорд Мельбурн.

— Ее Величество в данный момент благодарна вам. Она готова опираться на вас. Возможно, сейчас самое время настоять на уходе баронессы.

Альберт задумался, покачал головой.

— Вот уж на что она сейчас никак не согласится. Стоит мне только об этом заикнуться, и она тут же выйдет из себя, начнет рвать и метать. Настаивать на удалении баронессы сейчас было бы просто опасно. Особенно учитывая теперешнюю неуравновешенность королевы, которая меня очень беспокоит. Нет, уж лучше я еще немного подожду.

Политический кризис назрел. Голосование по вопросу о бюджете привело, как и ожидалось, к поражению правительства. Поскольку оно не подало в отставку, был поставлен вопрос о доверии. В результате 311 человек проголосовало за него и 312 за оппозицию. Все решил один голос, и теперь должны состояться выборы.

Королева, естественно, расстроилась, но, по крайней мере, благодаря Альберту ей не пришлось терпеть унижения из-за своих фрейлин.

Альберт переживал душевный подъем, поскольку ему была присвоена степень доктора Оксфордского университета. Предстояло отправиться туда за ее получением.

— Вы, разумеется, поедете со мной? — спросил он.

— Что за вопрос, Альберт! Я так горжусь вами. Видеть, что вас оценивают по достоинству, для меня огромное удовольствие. Церемония состоится четырнадцатого. Это скоро. Я велю Лецен немедленно начать приготовления к нашему отъезду.

— Виктория…

— Да, Альберт?

Он колебался.

— Нужна ли нам Лецен?

— Нужна ли Лецен?! Господь с вами, Альберт, я и Лецен никогда не расставались.

— Это расставание будет очень недолгим.

— И тем не менее мы окажемся в разлуке, чего еще никогда не бывало.

— Теперь, когда вы замужем, все изменилось.

— В некотором роде — да, но это отнюдь не причина изменять отношение к моей подруге.

— В присмотре за крошкой Вики она зарекомендовала себя, на мой взгляд, наилучшим образом, — заметил Альберт.

— А как же иначе!

— Не предлагаете же вы везти грудного младенца в Оксфорд?

— Разумеется, нет, Альберт.

— Баронесса присматривает за детской, так ведь?

— Да, Альберт, и вы это знаете.

«Знаю, — с сожалением подумал Альберт, — но этому уже продолжаться недолго».

— В таком случае, пусть никуда не едет и присматривает за малышкой. Вики нельзя оставлять на попечение одних нянек.

Виктория сочла его доводы убедительными. Лецен действительно придется остаться.

Слава Творцу! Ему была ненавистна сама мысль, что его ребенок попал в руки Лецен. По его строгим меркам, баронесса ни в чем решительно не компетентна — но, по крайней мере, хоть сейчас удалось от нее удрать, пусть и ненадолго.

Поездка в Оксфорд прошла с большим успехом, хотя Виктория все-таки скучала по Лецен.

— Вы представляете, Альберт, — сказала она, — с пятилетнего возраста я ни разу не расставалась с баронессой.

— Долго, — сказал Альберт, а про себя подумал: «Слишком долго!»

Когда они вернулись в Букингемский дворец, Лецен встретила ее так, словно разлука их длилась несколько лет.

— Я никогда еще так не тревожилась, — сказала она. — А вдруг вы бы почувствовали недомогание, а меня рядом не оказалось?

— Если у меня недомогание и было, дражайшая Дейзи, так только из-за разлуки с вами, — ответила королева.

Герцогиня Кентская, которая совершала поездку по континенту, писала из Аморбаха, где она остановилась в доме сына, единокровного брата Виктории, принца Лайнингенского:

«Я сейчас как будто во сне. Сердце мое переполнено. Я столько думаю о тебе, об Альберте и о бесценной крошке…»

Виктория показала письмо Альберту, оно его тронуло. Год назад ее мать так не писала бы. Эта перемена в их отношениях большей частью произошла благодаря Альберту, и Виктория, может быть, поймет, что гораздо лучше быть в сердечных отношениях с собственной матерью, чем испытывать к ней чувство вражды.

— Мама так изменилась, — сказала Виктория.

— Вероятно, и вы тоже, любовь моя.

С этим она была не согласна. Она всегда ценила добрые отношения, но именно мама и этот ужасный Джон Конрой делали их невозможными.

Лецен фыркнула, когда Виктория показала ей письмо герцогини:

— Мы еще посмотрим, как долго у нее сохранится такое настроение.

— А вот Альберт рассуждает иначе и фактически много способствовал тому, чтобы эта перемена произошла.

Лецен промолчала, но немного погодя язвительно заметила, что у королевы, по ее, Лецен, мнению, не такой характер, чтобы ее могли повести за собой несведущие люди, далекие от понимания положения дел.

До выборов оставалось совсем немного, и в Лондоне царило оживление. Королева решила, что было бы недурно выехать ненадолго за город, навестить старых знакомых. В некоторых домах вигов сочли за честь ее принять. Втайне она тешила себя мыслью, что таким образом покажет народу, на чьей она стороне — как будто люди и сами этого не знали! И без того ходило столько разговоров о ней и лорде Мельбурне.

Поездка в Оксфорд получилась интересной, и она с удовольствием свозила бы Альберта в один из домов ее подданных.

— Давайте постранствуем, как мы делали раньше, — сказал Альберт. — Мне это так нравилось… Мы чаще бывали вместе.

Ее вначале обрадовала подобная перспектива, пока до нее не дошло, что баронесса опять останется дома.

— Путешествовать без Лецен?! Это же невозможно! — воскликнула она.

— Но ездили же мы в Оксфорд!

— Ах, то длилось совсем недолго.