Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

— Фух… — снова вздохнул герцог.

У Ивонны на животе остались даже синие и черные кровоподтеки, она несколько дней почти ничего не ела. Старшая горничная утверждала, что их с Ивонной избили двое. Но Эмили, еще одна свидетельница, взяла вину на себя, а на следующий день как по волшебству пропала из тюрьмы.

В связи с пропажей подозреваемых дело было закрыто. Остались лишь слухи о том, что фальшивая принцесса избила настоящую и сбежала.

Пока все внимание было сосредоточено на Пенелопе, все совершенно забыли о другой леди. Следующие слова дворецкого напомнили герцогу о том, как Ивонна целый день плакала и говорила, что скучает по герцогу.

— Но ей намного лучше. Говорят, сегодня утром она поела.

— Надо к ней сходить.

Герцог с болезненным стоном поднялся с места. Дворецкий с удивлением посмотрел на него.

— Вы имеете в виду лично?

— Не могу же я заставлять больного ребенка ходить туда-сюда.

С тех пор как Ивонна вернулась в дом, герцог ни разу не заходил к ней в комнату лично. К тому же в последнее время он был сосредоточен на последствиях побега Пенелопы, а Ивонна была полностью забыта. Его сердце сжималось при виде ясного лица Ивонны, которая, чуть не плача, передавала, что хочет его видеть.

Вслед за дворецким герцог вскоре подошел к комнате, которую подготовили для Ивонны на первом этаже дома. Это была одна из гостевых комнат. Когда он вспомнил это, в его голове раздался мягкий голос:

— Можно я посмотрю мою комнату? Мне интересно, осталась ли она такой, как была…

Герцог отверг просьбу Ивонны осмотреть третий этаж: он беспокоился, что она столкнется с Пенелопой, обитавшей на втором этаже.

С тех пор как родная дочь появилась в доме, прошло довольно много времени, но она по-прежнему жила в гостевой комнате. Когда герцог понял это, на душе снова стало тяжело.

Он постучал в дверь.

— Кто там?

— Это я.

— Ой, отец… то есть нет, ваша светлость? — послышался удивленный голос.

— Можно войти?

— Да-да! Минуточку!

Послышались быстрые шаги, и дверь отворилась.

— Ваша светлость! Пожалуйста, проходите, — промямлила смущенно Ивонна и торопливо впустила герцога внутрь. Дворецкий последовал за ним.

Герцог сел за стол у окна и спросил ее о здоровье:

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Да, конечно. Я в порядке, — ответила Ивонна, улыбаясь. Ему докладывали, что она несколько дней болела так, что не могла даже есть, но на светлом лице не было и тени болезни, она выглядела здоровой.

— Слава богу.

У герцога гора упала с плеч. Наступило неловкое молчание. К счастью, Ивонна набралась смелости и взяла беседу в свои руки.

— Э-э… Может, хотя бы чаю… выпьете со мной?

— Да, хорошо. Феннел?

Дворецкий торопливо вышел из комнаты. Вскоре на столе стояли горячий чай и десерт.

— Если вам еще что-то понадобится, зовите.

Дворецкий тактично вышел, чтобы отец и дочь могли поговорить. Как только Феннел оказался за дверью, Ивонна посмотрела на герцога полными слез глазами.

— Я не думала, что вы придете. Я так рада вашему визиту, ваша светлость.

От такого ее вида герцог ощутил легкий укол совести. Он знал, что дочь плохо себя чувствует, но не навещал ее. На самом деле после церемонии совершеннолетия Пенелопы он странным образом отдалился от Ивонны. Причиной этому было чувство вины перед Пенелопой.

«Я плохой отец».

Он до сих пор не знал, как общаться с дочерьми. К тому же Ивонна так сильно отличалась от Пенелопы, которая говорила лишь то, что им нужно, а потом уходила.

— Можно я налью вам чаю?

Не услышав ответа, Ивонна встала и собственноручно налила чай в чашку. Обычно это должна была делать горничная, но в настоящий момент ее у герцогской дочери не было.

— Хм, — кашлянул герцог от мягкого голоса Ивонны и с трудом начал разговор: — Тебе здесь удобно?

— Удобно ли мне? Абсолютно. Наоборот, я постоянно переживаю, не чрезмерно ли обо мне заботятся.

— Чрезмерно? Не говори так. Наслаждайся вдоволь.

Ивонна посмотрела на герцога так, будто была крайне тронута, и, чуть не плача, ответила:

— Спасибо вам за этим слова.

— Ивонна…

— Да?

Герцог немного помедлил, затем осторожно сказал:

— Не надо сильно ненавидеть Пенелопу.

— Э-э…

— Ее испорченность — это полностью моя вина. Я не спрашиваю, что конкретно между вами произошло. Но она не такой уж плохой человек, прояви к ней немного понимания.

Он знал, что Пенелопа сделала это не без причины, но в любом случае Ивонна оказалась пострадавшей.

Герцог был не в состоянии смотреть ей в глаза и опустил взгляд в чашку с чаем. Из-за этого он не увидел, каким странным стало лицо Ивонны.

— Конечно, ваша светлость. Я ничего такого не думаю, — через некоторое время ответила Ивонна плачущим тоном. — Мне следовало быть осторожнее, чтобы не попадаться Пенелопе на глаза… Простите меня.

— Нет, тебе не за что извиняться.

— Нет, это все по моей вине. Пенелопу… еще не нашли?

Ее глаза мгновенно наполнились слезами.

— Я так волнуюсь, как бы не произошло чего-нибудь. Надеюсь, она скоро вернется…

— Не волнуйся. Эта девочка может прекрасно позаботиться о себе.

От его слов синие глаза Ивонны похолодели, и на сей раз герцог заметил перемену. Хоть на ее глазах и наворачивались слезы, лицо оставалось бесстрастным, как у куклы. По затылку герцога пробежал холодок.

К счастью, Ивонна смягчила выражение и широко улыбнулась.

— Верно. Ведь Пенелопа очень умная…

— Это…

Герцог с трудом скрыл растерянность и поменял тему разговора:

— Ты несколько дней не выходишь из комнаты, не скучно? Скажи мне, если тебе что-нибудь нужно. Он сделал паузу и через секунду продолжил:

— Чего ты хочешь?

Видимо, Ивонна не ожидала таких слов, и ее синие глаза округлились.

— У меня всего уже более чем достаточно, все в порядке. Спасибо за беспокойство.

— Старшая горничная тоже взяла отпуск по болезни. Ничего, что некому тебя опекать? Ты же еще не выздоровела, и тебе трудно выходить… Не стесняйся, скажи. Я поручу это дворецкому.

— Нет! — Ивонна замотала головой. — У меня есть Лея, та девушка, которая с недавних пор стала моей горничной.

— Эта девушка…